Душа меча

Я огляделась. Мы стояли в темной пустой комнате без окон. Дневной свет сюда не проникал. Стены и пол были каменными, а вот потолок подпирали огромные деревянные стропила. По углам горели факелы, их свет то и дело вздрагивал, в воздухе висел запах магии теней. На полу блестящей белой краской был начертан круг, вокруг него – какие-то руны, иероглифы кандзи и магические символы. У меня на глазах круг вспыхнул и исчез, точно впитался в пол. Я посмотрела на Наганори.

– Где мы? – Когда мы в прошлый раз покинули Тропу, то оказались в крошечном потайном храме в пещере где-то на территории Клана Земли. Эта же комната мало походила на пещеру, но я уже так устала от темноты, теней и всего, что в них таилось, что хотела поскорее выбраться на солнце.

Наганори фыркнул.

– Мы прибыли в Хакумей-дзё, – торжественно объявил он. – Фамильный замок семейства Каге, резиденцию самой госпожи Ханшу. – Маг критически оглядел нас и скривился, плохо скрывая отвращение при виде нашей одежды, перепачканной и рваной после многодневного путешествия. – Уж позаботьтесь о том, чтобы предстать перед даймё в подобающем виде. Слуги исполнят любую вашу просьбу. Идите за ними и не вздумайте бродить тут в одиночку. Замок Хакумей может… озадачить непосвященного гостя. А мне надо уладить кое-какие дела. Попрошу меня извинить.

С этими словами мадзуцуши Клана Тени развернулся, плавно двинулся прочь и вскоре исчез из круга бледного света, оставив нас одних в полумраке комнаты.

– Что ж, – проворчал Окамэ, как только захлопнулась деревянная дверь и на мгновение воцарилась тишина. Его взгляд с тех самых пор, как мы впервые сошли с Тропы теней, был затравленным. – За нас не переживайте. Мы три дня провели в царстве мертвых, теперь нам все нипочем.

– Почетные гости.

Я подскочила, когда рядом со мной прямо из тени вынырнула женщина. Она была невысокой и худенькой, в ее угольно-черных волосах серебрилась седина, а вокруг глаз и губ залегли морщинки. На ней было простое платье пурпурно-черных цветов клана Каге, и, если бы она не заговорила, я бы даже не обратила на нее внимания. Это что, врожденный дар всех Каге? – подумала я, когда пожилая незнакомка поклонилась и попросила следовать за ней, пообещав показать нам наши комнаты. Или их учат подкрадываться незаметно, словно призрак юрэй?

Мы прошли коридорами, освещенными неровным пламенем факелов и подвесными лампами. У меня закралась мысль, что мы глубоко под землей, возможно под замком Хакумей, потому что на каменных полах и стенах кое-где поблескивала влага. Я гадала, как же тут не заблудиться: на вид все коридоры казались одинаковыми, тут даже глазу не за что было зацепиться.

– Да это же настоящий лабиринт! – шепнула я Рэйке, которая шла рядом со мной вместе с Чу и Ко. – Интересно, сами Каге тут теряются?

Рэйка тихонько хохотнула.

– Судя по тому, что я знаю о Каге – а это, понятное дело, не много, – напрашивается вывод, что замок нарочно построили так, чтобы его осада превратилась в настоящий кошмар. Он должен сбивать неприятеля с толку, – прошептала она.

– Верно, – подтвердил Дайсукэ, идущий позади нас. – Все строители и инженеры в стране изучают работы Каге Наруми, женщины-архитектора, которая спроектировала замок Хакумей. Она была настоящим гением и, по слухам, слегка сумасшедшей. Именно благодаря планировке, придуманной Наруми, Каге так долго удерживают свои территории, пускай это и самый малочисленный клан, а Хино всеми силами сживают его со свету. Поговаривают, что даже сами Каге не знают всех секретов Хакумей-дзё, и тем, кто вознамерится напасть на клан, нужно сперва одолеть сам замок, а это задачка не из легких. Армии, которые отважились вторгнуться в Хакумей-дзё, были истреблены. Выжившие рассказывали о потайных дверях, стенах-обманках, о коридорах-ловушках, изрыгавших огонь и пускавших копья и стрелы. Был еще известный случай: один из генералов Хино осадил замок, решив взять Каге измором, а не нападать на них напрямую. Осада держалась долгих три месяца: генерал со своим войском не впускал никого в замок и никого не выпускал. Каге наотрез отказывались сдаться, хотя никакие припасы им не доставлялись, а значит, подкреплять силы им было нечем. Войско генерала Хино превосходило числом маленькую армию Клана Тени, притаившуюся за стенами, – оставалось только ждать, пока Клан Тени либо сдастся, либо погибнет от голода.

– Но в один прекрасный день, – продолжал Дайсукэ, – главнокомандующий, проснувшись, обнаружил, что половина его воинов умерли или заболели. Съестные припасы были отравлены, но никто не мог объяснить, как такое случилось. Генерал Хино впал в ярость, собрал оставшихся солдат, которые еще могли воевать, и напал на замок, решив разбить на корню ослабевших Каге. Однако, как только они перебрались через стены Хакумей-дзё, их встретило мощное сопротивление. Клан Тени не только здравствовал и процветал во время осады, но и каким-то чудом сумел призвать подкрепление, хотя никто не видел, как Каге покидают свою крепость или же заходят в нее. Генерала Хино и его армию, по сути, стерли с лица земли, и с тех пор никто уже не осмеливался осаждать Хакумей.

– В чем же мораль этой долгой истории? – вмешался Окамэ с едва заметной улыбкой. – Даже не пытайтесь перехитрить Каге. И пискнуть не успеете, как вам в спину всадят меч.

Его голос звучал тверже обычного, а тон стал резким. Ронин словно облачился в колкую броню: казалось, он нарочно язвит, чтобы нас отпугнуть. Рэйка закатила глаза, а Дайсукэ окинул ронина взглядом, который сложно было истолковать. Я посмотрела вперед, на служанку, которая тихо шла по коридорам, временами сворачивая безо всякой заминки. Несложно было представить, каково это – потеряться в этом мрачном лабиринте: один неверный поворот – и того и гляди будешь всю жизнь ходить кругами.

– Как же сами Каге тут ориентируются? – спросила я вслух.

– Этого я сказать не могу, – ответил Дайсукэ. – И вряд ли сами Каге захотят раскрывать чужакам свои тайны, так что нам остается только гадать.

– Может, они с собой носят моток бечевки – так, на всякий случай.

Наконец мы вышли на деревянную лестницу, ведущую на верхний этаж. Служанка, не сбавляя шага, стала подниматься по ступенькам. Мы поспешили за ней и вскоре оказались в самóм замке, оставив позади сырое подземелье. Здесь полы были деревянными и начищенными до блеска, под потолком скрещивались мощные стропила, а сбоку тянулись перегородки сёдзи, отделяя одну комнату от другой. Два самурая Каге, охранявших вход на лестницу, не обратили на нас никакого внимания.

Наша провожатая в неизменном молчании провела нас еще через несколько коридоров, теперь уже обитых темным деревом. Тут тоже были перегородки сёдзи и искусно украшенные двери фусума. Картины на них завораживали своей красотой: здесь были бамбуковые леса в лучах лунного света, одинокие утесы, о которые разбивались океанские волны, сосновый лес, в котором притаился тигр, – но каждый пейзаж внушал смутную тревогу, точно был создан ровно для того, чтобы вызывать у зрителя смятение. А может, все дело в том, что мне казалось, будто картины наблюдают за мной. Чем сильнее мы углублялись в замок, тем чаще нам встречались самураи Каге, охранявшие двери или патрулирующие коридоры, и слуги, сновавшие с поручениями, точно тихие прилежные мышки. Здесь царила настолько гнетущая атмосфера, что хотелось поскорее выбраться отсюда, спастись из этой тьмы. Пускай замок был увешан лампами и уставлен свечами, казалось, что тут всем заправляют мрак и тишина, что тени таятся по углам, а стены наблюдают за нами невидимыми глазами. Я успела истосковаться по солнечному свету.

Мы завернули за очередной угол, и нам навстречу из соседней комнаты неожиданно вышел мужчина в сопровождении двух самураев. Наша провожатая тут же поклонилась ему и отступила в сторону, вжавшись в стену и потупив глаза. Мужчина – по всей видимости, из знатного рода – не удостоил ее и взглядом. Он был одет в пурпурно-черное, его платье украшали золотые полумесяцы, в одной руке он держал сверкающий золотой веер. Лицо его отличалось бледностью, а густые черные линии, выведенные под глазами, только подчеркивали остроту взгляда. Аристократ выступил в центр коридора и вскинул тонкую, вычерченную бровь.