Страница 14 из 20
– Убили члена Круга Высокой Общины. Зверски убили и дом сожгли вместе с прислугой.
– Вот беда какая, – Лураций остановился на ступенях, опираясь на деревянные перила, внимательнее посмотрел на говорившего господина. – Имя того члена Круга Общины случаем неизвестно?
– Отчего же. Имя его всем известно – больно видный был человек, – аютанец встал, поглаживая выпуклый живот, обтянутый шелковым халатом. – Кюрай Залхрат. Я его знал лично.
Тут Лурация точно по макушке чем-то шлепнуло. Нет, в обморок он не свалился, но ладонь к голове приложил и вроде немного побледнел.
– Подробностей не знаете? – спросил он, спускаясь к аютанцу, только что вставшему с дивана.
– Кое-что знаю, – аютанец оценивающе оглядел ростовщика и по ухоженному лицу, карим и очень внимательным и умным глазам понял, что перед ним человек не слишком простой, а значит можно поговорить: – Убили его ножом. А дом намеренно подожгли, чтобы выдать смерть господина Кюрая за несчастный случай. Беда еще в том, что на заднем дворе его дома хранилась большая партия оливкового масла. Очень большая три сотни бочек. Масло тоже загорелось, потекло и погорели соседние дома. Люди вроде как убежать успели, а вот в доме Кюрая сгорело как минимум трое из его прислуги и весь его прекрасный особняк.
– Женщины среди них не было? – спросил ростовщик заметно нервничая.
– Не знаю про женщину. Но говорят кое-какую глупость… – тут он замялся, не желая выглядеть дураком и повернул так: – Разумный человек в это не проверит, и я не верю, но якобы в свидетелях уважаемые люди. Так вот…
– Что вот? – господин Гюи в напряжении ждал, пальцы даже начали нервно теребить шелковый кушак, подбиравший его тунику.
– Над домом Кюрая многие видели крылатого демона. Черного как смерть. Он кого-то в лапах унес в небо, – сказал тот и снял чалму, под которой выступил пот. – Говорят, унес того, кто Кюрая убил. Поэтому, пока еще убийца не пойман. Но обязательно будет пойман и дальше по нашим суровым законам! Если, конечно, демоны над тем не совершили свой суд.
– Никто не знает, есть ли сегодня караван в Эстерат? – спросил ростовщик, обращаясь одновременно к важному аютанцу и девушке за стойкой. Спросил, но тут же понял, что от сильного беспокойства, задал вопрос крайне глупый: откуда им знать о планах кочующих торговцев? Нужно было самому бежать на караванный двор. Что он и сделал: быстрым шагом вышел таверны и поспешил к соседнему переулку – тот выводил прямиком к задним воротам двора.
Теперь у Лурация не было сомнений: к произошедшему весьма причастна госпожа Диорич. «К Шету договор с Арбазом! К Шету сделку и все деньги мира! Лишь бы с моей девочкой было все хорошо!» – он все быстрее переставлял ноги к караванному двору. Да, через пустыню верблюдом не так комфортно, как морем в хорошей каюте, но так он выигрывал минимум два дня. А сделка… Если Эриса будет в безопасности, они вместе прогуляются в Фальму и закончат начатое. Ведь в самом деле может оказаться, что госпожа Диорич станет его женой, и тогда эти деньги лишними им двоим не будут. Да, еще имелось у него важное дельце в Фальме: обнаружилось, будто вторая и третья часть ментального компаса – той самой вещи, которую оставила ему Эриса, называя ее медальоном – может быть в коллекции некоторого богатого человека, проживающего здесь, где-то в районе амфитеатра. Тот человек собирал всякие нубейские древности и общался в письмах с приятелем Лурация из Эстерата. В общем, был к фальмийскому коллекционеру кое-какой подход, если не поскупиться на траты. Если так, то наконец Лураций получал возможность собрать ментальный компас, из ттрех частей так, как это показано в древнем нубейском свитке. Если удастся сложить части правильно, то тогда был шанс, что эта таинственная вещь проявит свое пока не во всем ясное назначение. Только все это потом! Фальма, деньги, договоры и ментальный компас подождут!
Пройдя в приоткрытые ворота и он направился к навесу, под которым обычно попивали эль и играли в кости караванщики. Отчего-то ревели верблюды на привязи, возможно почуяв верблюдицу – ведь рынок рядом, вполне могли вести на продажу молодую самку. И пахло здесь разогретым на солнце навозом, роились мухи – их всегда много в Фальме. Если бы без них, то этот зеленый город на берегу моря имел бы славу весьма приятного места.
– Да умножит Валлахат ваши дни и богатство! – приветствовал он кочующих торговцев, столпившихся вокруг низкого столика.
– И тебе Его безграничная милость! – отозвался кто-то, обернувшись. Несколько аютанцев лениво ответили на приветствие.
– Когда ближайший караван в Эстерат? – спросил Лураций, подойдя еще ближе и поглядывая на зарики, только что брошенные на стол. Все четыре давали сумму всего в семь – как-то мелко для выигрыша.
– Почтовый только ушел, – сообщил старичок с морщинистым темным лицом, уныло сидевший на скамье.
– Я иду завтра с утра, – отозвался пожилой низкорослый аютанец в зеленом халате, перетянутом широким кушаком. – Есть интерес присоединиться?
– Если до завтра никто в Эстерат не едет, то да, – господин Гюи достал курительную трубку и мешочек с моа. Сегодняшний день после полудня складывался из неудач. Но что поделаешь: на все воля богов, а мы способны принять это с честью или лить глупые слезы и скрежетать зубами.
– Двести пятьдесят салемов, если так спешишь, – тот, в зеленом халате, хитро прищурился и скривил бледные губы.
– Идет. Деньги сейчас? – ростовщик вполне понимал, что с него дерут почти две цены, но было не до торгов.
Отсчитав монеты и обговорив необходимые подробности поездки, Лураций покинул караванный двор, теперь уже неспешно бредя в сторону таверны. Ему еще требовалось пройтись по близ лежавшим лавкам, купить воду и еду в дорогу. Неплохо будет прихватить с собой пару бутылок хорошего вина – но это уже так, причуда, а не надобность.
Все покупки господин Гюи сложил в холщовый мешок с лямкой. Мешок нужен был ему на один раз – дома имелся хороший кожаный, а саквояж при путешествии верблюдом неудобен и придется его как-то приторочить к седлу. Чтобы скоротать время до ужина, он еще раз зашел в «Золотой дельфин», убедился, что Арбаза нет и отправился в порт. Сел на перевернутый ящик у причала, чтобы посмотреть на корабли, на море и покормить чаек лепешкой, которую купил для перекуса – она была такой гадкой, что есть он ее не отважился.
Когда солнце наполовину скрылось за магнолиями, Лураций докурил трубку, встал и направился в таверну. Он как раз поспевал к ужину – привык ужинать сразу после заката. Эта привычка сложилась годами жизни в одиночестве. Слуг в его доме незачем считать, потому что они всегда подстраивались под него. Теперь же появилась Эриса, значит ему очень многое придется поменять в своей жизни, наверное, даже эти незначительные привычки.
В обеденном зале имелось много свободных столиков, и господин Гюи выбрал ближе к окну: в него будет сквозить вечерняя прохлада, а это несомненное преимущество. Вообще в Фальме не бывает такой жары, как в других городах Аютана, наверное, за исключением Хархума, котором Лураций провел с Эрисой два незабываемых дня и волшебную ночь.
Поскольку народа пока было немного, подавальщица подходила быстро, сразу принимая заказы. Выслушав девушку, заученно зачитавшую перечень блюд и цены, ростовщик определился:
– В первую очередь кувшин белого фуансимского и верблюжий сыр с зеленью. И плов по-эсмирски. Да, еще моченые оливки с чесноком.
Девушка ушла исполнять заказ, а он снова достал трубку: это была четвертая порция моа после обеда – как бы многовато. Гюи знал, что от частого курения у него побаливает голова и снятся дурные сны. Знал, но сейчас последствия курения его волновали меньше всего. Тем более головную боль иногда снимал бокал хорошего вина. Пока он набивал трубку, вспомнился первый поцелуй с Эрисой. Как часто он вспоминал стануэссу последние дни и особенно сегодня! Почему он тогда ее поцеловал? Ведь рядом был ее муж. Лураций вообще не имел привычки заигрывать с чужими женами: за глаза хватало женщин свободных и прекрасных куртизанок, которые сами прибегали к нему, правда все реже в последние годы. А тогда вот выбрал момент и обнял госпожу Диорич и, прижимая к стене, нашел ее сочные губы своими. И она ответила. Это казалось невозможным. Он ожидал, что она оттолкнет его, прошипит что-нибудь возмущенное. А она ответила, лизнув его язык и с таким желанием, что у него дух захватило. Потом он часто возвращался к этому безумному моменту, пытаясь понять, что тогда произошло между ними и почему он так поступил. Наверное, Лураций решился на это из-за ее глаз. Да, невероятно красивых, похожих на капельки южного моря, но дело не в красоте. Тогда он увидел в ее глазах просьбу, они вроде безмолвно говорили за томившуюся хозяйку: «Вытащите меня из этой пустоты! Как скучно с этими мужчинами, занятыми только собой!». Конечно, Дженсер дурак. Он не смог по достоинству оценить и удержать сокровище, которое дали ему боги. Он променял Эрису на удовлетворение собственных амбиций, мечтая доказать величие своих предков, вместо того чтобы самому попытаться стать великим с этой божественной женщиной.