Страница 13 из 30
Что-то сломалось внутри Блейка, и он посмотрел на старика с уважением:
— А другой вариант?
— Завербовать тебя.
— Я ведь уже отказался.
— Речь сейчас идет не о полете в космос, а о «Саламандре».
— Все равно, я не могу быть одним из вас. Ведь все вы бывшие Посвященные, не так ли?
Командор медленно кивнул:
— Верно.
— А я нет.
Они подошли к тому, что осталось от крыльца. Командор остановился на первой ступеньке и уставился на него:
— А почему нет? Ты же был когда-то одним из Афанасийцев.
— Одним из этих оболваненных?
— Все верно.
— Я не был оболваненным. Я никогда не верил в эту чушь, в эту историю с инопланетным спасителем. Я только притворялся.
— Соглашайся, в твоем случае, мы закроем на это глаза, — хрипло сказал Командор.
— Нет. Не пойдет. Но вы же на стороне добра и надеюсь, что этот отказ мне сильно не повредит.
Командор, наблюдавший за Блейком глазами василиска, этой опасной ядовитой змеи, не шевелился, казалось, едва дышал, потом расслабился:
— Ладно. Прежде чем я отвезу тебя обратно в город, — сказал он, — я хочу кое с кем тебя познакомить.
Форстер, профессор ксенопалеонтологии и ксеноархеологии Королевского Колледжа Лондона, был увлечен книгой в кожаном переплете, когда Блейк и Командор вошли в библиотеку. Форстер — крошечный светлоглазый человечек, напоминавший Блейку возбужденного терьера, шагнул вперед и дернул Блейка за руку, когда Командор представил их друг другу.
— Мой дорогой Редфилд, позвольте мне поздравить вас с первоклассной работой, которую вы с инспектором Трой проделали в поисках марсианской таблички. Замечательно, что она благополучно вернулась туда, где ей и место.
— Благодарю вас, сэр. Эллен часто говорила о вас. — Блейк поколебался. — Э-э, простите, что я так говорю, но вы намного моложе, чем я ожидал.
На вид Форстеру было не больше тридцати пяти, а на самом деле — пятьдесят с лишним.
— Если у меня и дальше будут частые встречи со смертью, требующие визитов к пластическому хирургу, я скоро стану таким же мальчиком, как ты, — сказал Форстер. — Мне сказали, что заменили семьдесят процентов кожи.
— Извините, — смущенно вымолвил Блейк. Он забыл о бомбе «свободного духа», о взрыве и пожаре, которые должны были убить Форстера и уничтожить дело всей его жизни.
Форстер кашлянул и с апломбом произнес:
— Вообще-то, если бы табличка пропала, то не было бы ничего страшного.
— Сэр?
— Я изучал эту штуку столько лет, что мог бы сесть за терминал и воссоздать ее по памяти.
— Мистер Редфилд не знал об этом, профессор.
Форстер с подозрением посмотрел на Блейка:
— И вы считаете себя знатоком культуры Икс, Редфилд?
— Вовсе нет, — удивленно ответил он.
— Разве это не тот человек, о котором вы говорили? — Спросил Форстер Командора, приподняв кустистую бровь.
— Работа Редфилда связана с вашей, профессор. Я думаю, что после того, как мы поговорим, вы увидите связь довольно ясно и все поймете. Если вы не возражаете, профессор, давайте начнем.
— Хорошо. — Форстер достал из внутреннего кармана твидового пиджака плоский голопроектор, положил его на столик рядом с лампой и нажал кнопку. Несколько десятков предметов появились в воздухе над аппаратом, они выглядели отлитыми из металла.
— Полагаю, вы оба знаете о моем открытии, что таблички Венеры представляют собой более впечатляющее лингвистическое и филологическое открытие, чем сам легендарный Розеттский камень. Если благодаря находке Розеттского камня были расшифрованы древние египетские иероглифы и раскрыты тайны древней цивилизации, то здесь мы имеем нечто более эпохальное. — Гордо заявил Форстер. Полное отсутствие скромности было настолько очевидным, что Блейк находил это почти очаровательным.
Форстер величественно откашлялся:
— Одним махом мы смогли получить не только значительный образец языка, письменного и фонетического, культуры X, но и, неожиданная удача, образцы текстов нескольких потерянных языков Земли, никогда ранее не расшифрованных. К сожалению, все копии этих табличек были уничтожены в ту страшную ночь.
— Но оригинальные скрижали Венеры все еще существуют? — Спросил Блейк.
— Да, в пещере, там, где мы их оставили на поверхности Венеры, и я, конечно, намерен вернуться, чтобы выкопать их, — Форстер заколебался, — когда-нибудь. Когда можно будет собрать необходимые средства.
Я перевел и марсианскую табличку! Как можно догадаться, взглянув на табличку, на самом деле это не табличка. Это всего лишь фрагмент гораздо более длинного документа, большая часть которого отсутствует. Вот что там написано, если перевести на земной язык.
Зазвучал стандартный голос универсального компьютера:
…место на ZH-GO-ZH-AH 134 от WH-AH-SS-CH 9…
…вниз по соляному миру от EN-WE-SS 9436…
были назначены, пришли смиренно и мирно, чтобы сделать… лидера.
Под берегом темной соли они… одна тысяча стадий от этого места они… места силы и их места производства и… учебы и их места отдыха. Более поздние поколения… по всей соли и земле этого мира, и… от WH-AH-SS-CH они выполняли работу, порученную…
…порученный труд на этот, первый… в EN-WE-SS СС 9436-7815.
Наибольшее их… TH-IN-THA. Колесницы текли, как река, с востока… большие лагеря.
Он обозначает заслуженные… достижения. Эти существа размножались… и разнообразие. В их многочисленных видах… сплетенные вместе.
В то же время другие обозначения… второй и третий соляные миры. А потом, наконец… AH-SS-CH 1095, все те, кто были… соляными мирами, ожидающими сигнала успеха… облачные посланники, где они живут… великий мир.
Всадники на колесницах оставили эту надпись… их великая работа. Они ждут пробуждения… ожидание в Великом мире…
Тогда все будет хорошо.
Блейк слушал эти обрывки странной речи со все возрастающим изумлением, пока последние слова не вывели его из транса. — Все будет хорошо? — выпалил он.
— Не переведенные термины — это, конечно, имена собственные, возможно, имена отдельных людей, конечно, названия звезд и планет, включая, я уверен, Землю, Венеру, Марс и Солнце, — сказал Форстер.
— Там действительно было сказано «Все будет хорошо»? — Все не мог успокоиться Блейк.
— Соляной мир — это ведь не термин бронзового века, не так ли? — холодно заметил Командор, приглашая Форстера продолжать.
— Нет, но они явно имели в виду океанский мир. Растворенные соли могли заинтересовать их не меньше, чем вода.
— А Великий мир?… — подсказал Командор.
— Это Юпитер, — торжествующе сказал Форстер. — «Великий» после «соляных миров».
Блейк потребовал еще раз:
— В вашем переводе последняя фраза звучит как: «Тогда все будет хорошо»?
— Да. — Форстер вопросительно нахмурился, глядя на Блейка.
— Все будет хорошо — один из девизов людей, которые украли марсианскую табличку, — сказал Блейк. — Те же люди пытались убить вас. Они им заканчивают все свои сборища.
Форстер глянул на Командора, и его осенило:
— А, так вот почему вы хотели познакомить меня с мистером Редфилдом.
— И вот почему я хотел, чтобы Редфилд встретился с вами. Вы с ним в одной лодке.
— Помнишь звездные карты, которые я рассматривал в обществе Афанасийцев?
Наступили сумерки. Блейк и Командор шли по траве к белому вертолету Комитета, на котором они прилетели в «Гранит».
— Ты имеешь в виду ту, которую украл из Лувра?
— Не только, у них были и другие. Что у них было общего, так это особое расположение планет и звезд. Одинаковое на всех. И оно соответствует времени запланированного рандеву Кон-Тики с Юпитером. Слушай, ты знаешь, что там должно произойти?
— Ты думаешь я пророк?
— А что ты хочешь от Форстера?
— У него есть план исследований и я выразил готовность оказать ему всевозможное содействие, потянуть за все возможные ниточки. Больше никаких вопросов, Редфилд, я собираюсь пожать тебе руку на прощание в последний раз… если ты не передумал.