Страница 3 из 12
– Перестань говорить загадками.
– Ну посчитай, во сколько содержание подростка обходится. Тебя в поисковике не забанили?
– Вот же ты язва!
– С кем поведешься.
– А с кем ты сейчас водишься?
Снова непонятный вопрос с сомнительным подтекстом. Если не знаешь, что ответить, стоит воспользоваться его собственной тактикой.
– А ты?
Елисей, кажется, разгадал ее маневр.
– Ладно, я тебя понял. – Он помолчал и неуверенно добавил: – Тогда пока?
Василиса удивилась. А какие варианты он собирается предложить – секс по телефону? Устыдившись собственных мыслей, она спешно перевела тему:
– Лучше скажи, когда появишься. Ребенок скоро забудет, как ты выглядишь.
– Ну, если забудет, пусть в зеркало посмотрит, – усмехнулся Елисей, ничего не ответив по существу.
Что правда, то правда – парень у нее на одно лицо с отцом. И хотела бы забыть Царевича, да не получается – его точная копия постоянно мелькает перед глазами. Притом сын сейчас именно в том возрасте, в каком был Елисей, когда они познакомились… Нет-нет-нет, нельзя об этом вспоминать! Иначе опять станет слишком больно.
– Спокойной ночи, Елисей, – вежливо пожелала она.
– Споки, – пробормотал он и отключился так поспешно, словно боялся услышать что-то лишнее.
Почти сразу телефон завибрировал, принимая уведомление о банковском переводе. Она взглянула на экран – сумма была весьма внушительная, гораздо больше обычной. Что это с ним? Впрочем, разве ей не все равно?
Василиса и правда собиралась идти спать, но теперь понимала, что долго не уснет. Надо же было ему позвонить на ночь глядя! Разговор против воли взволновал ее. А ведь, казалось, все давно осталось в прошлом. Прозвучали в голосе Елисея прежние интонации: те, которые сводили ее с ума, заставляли сердце бешено колотиться, лоб – пылать, а кончики пальцев, наоборот, леденеть. Руки у него всегда были холодные, но постепенно согревались, стоило ей…
Так, стоп! Куда ее понесло? Похоже, он специально позвонил так поздно, чтобы застать врасплох и вывести из душевного равновесия. Только зачем? Чтобы согласилась принять деньги? Но она никогда не отказывалась, не на себя же – на ребенка. Ярик заслуживает лучшего, он ведь такой талантливый! Но ему еще учиться и учиться, а одна она точно не потянет…
«Яр, нам надо поговорить…»
Нет, не то. Такой фразой можно только настроить против себя, заставить закрыться. Когда Ярик был помладше, откровенно признавался: очень боялся этих слов. Особенно если она закрывала дверь, чтобы бабушка не услышала… Василиса всегда думала, что слишком мягкая и добрая, сын из нее веревки вьет. А она, оказывается, пугала ребенка. Впрочем, по нему было совершенно незаметно – терпеливо выслушивал ее, но поступал по-своему.
«Послушай, сынок…»
Тоже мимо. Никогда его так не называла – это казалось странным, нелепым и неестественным. Если ни с того ни с сего вдруг начнет, он точно насторожится.
«Ярослав, какие у тебя планы…»
– Доброе утро, – он нарисовался в дверном проеме так неожиданно, что Василиса вздрогнула.
Она взглянула на сына и невольно залюбовалась: какой все-таки красивый! И это объективный взгляд, а не просто родительское умиление – типа для матери ее ребенок всегда прекрасен…
Вспомнилось, как она сама примерно в этом возрасте спрашивала у мамы: «Я красивая?» Та прямо отвечала: «Симпатичная, но красавицей тебя не назовешь». Столько времени прошло, а до сих пор обидно! Чего стоило маме чуть-чуть польстить и сказать то, что она мечтала услышать? Даже если это оказалось бы не совсем правдой. Не могла мама не знать, что у нее и так большие проблемы с самооценкой. Вот и поддержала бы, вселив немного уверенности…
Вероятно, мама хотела, чтобы она адекватно оценивала собственную внешность и вела себя соответственно, не строила иллюзий и знала свое место… Звучит просто отвратительно! Внутри все противно задрожало – а ведь когда это было. Похоже, по внутренним ощущениям ей до сих пор лет семнадцать. Это в лучшем случае: возможно, всего пятнадцать… Ужас, она чувствует себя младше собственного сына! У нее и правда иногда складывалось впечатление, что он старше, умнее и опытнее. А она собирается его чему-то учить…
– Доброе утро, – улыбнулась Василиса, поглубже загнав тревожные мысли и неуместные воспоминания. – Садись завтракать.
– Сейчас, только умоюсь.
Ярик удалился в ванную, а она спохватилась – какое «садись», если ничего не готово! Сегодня выходной – есть повод забыть о привычной овсяной каше, которую он ест каждое утро, как и его папаша. Может, конечно, уже и не ест, откуда она знает, чем его жена кормит или кто там у него сейчас. Хотя с кашей Елисей сам отлично справлялся – она же в свое время и научила…
Надо же, Ярик никогда не жил с отцом, а привычки передались. Или она сама приучила его с детства, неосознанно устанавливая незримую связь даже в таких мелочах? Пока будет умываться, она вполне успеет сделать омлет – сын его тоже любит. Они позавтракают вместе, как в старые добрые времена. А потом спокойно поговорят, ведь важные беседы на серьезные темы ни в коем случае нельзя вести за едой, как ее когда-то научила бабушка…
– Ярослав, какие у тебя планы?
– Да никаких. Вечером, может, с Игорем пересечемся…
– Я не имею в виду сегодня, – уточнила Василиса, чувствуя, как предательски ускоряется пульс.
– А когда? – Сын, кажется, понял, к чему она клонит, но пока старательно прикидывался. – Завтра? На следующей неделе?
– Вообще, – с трудом выговорила она. – В жизни.
– Ну ты загнула! – ухмыльнулся он. – Никто не знает, что будет завтра, а ты – в жизни!
– Кирпич на голову упадет?
– Ага.
– А если все-таки не упадет?
Ярик пожал плечами:
– Тогда стандартно. Закончу школу…
– Окончу, – машинально поправила Василиса.
Он моментально вскинулся:
– Я так и сказал!
Она едва не откусила себе язык и торопливо продолжала:
– Хорошо, а дальше что? Выбрал, какие экзамены будешь сдавать?
– Русский и математику.
– Все будут сдавать русский и математику. А еще?
– Ну, выберу какие-нибудь…
– Надо сейчас решать! Потом поздно будет.
Василиса произносила эти правильные, но пустые слова и чувствовала, что все бесполезно. Не доходят они до него, хоть тресни! Какие нужны другие, она не знала, но остановиться уже не могла.
– Все еще в начале десятого класса знали, куда собираются поступать и какие предметы будут сдавать! Прошло больше года, а ты до сих пор не определился…
– Может, я и не собираюсь никуда поступать.
Василиса вдруг испытала странное облегчение. Вот он и сказал открытым текстом то, что она ожидала, но боялась услышать. Теперь, по крайней мере, появилась ясность. Когда точно знаешь, с чем имеешь дело, можно начинать бороться…
– А чем заниматься собираешься? – нарочито спокойным тоном поинтересовалась она.
– Пока не знаю, там видно будет.
– Это Игорь тебя надоумил? Сам-то он куда пойдет?
– При чем тут Игорь? У меня своя голова есть!
– Да что-то не похоже…
Ярик вскочил из-за стола, задев чашку с недопитым кофе, и вылетел из кухни. Хлопнула дверь в его комнату, но вскоре шаги протопали в обратном направлении и щелкнул замок входной. Василиса бессильно вздохнула, глядя на растекающийся кофе и не спеша за губкой, хотя лужа достигла края стола, закапало на пол. Вот и поговорили…
Легко сказать: не парься, не принимай близко к сердцу. А если не можешь иначе? У каждого свой уровень эмоциональной восприимчивости. Одному все по барабану, а другой бесконечно прокручивает в голове незначительный эпизод, даже если ничего нельзя изменить и сделать вывод на будущее не получится…
Только один: не ввязываться в такие ситуации. И если это зависит не от тебя? Можно заставить себя промолчать или отойти в сторонку, когда есть выбор, но когда его нет…
Внутренние тормоза внезапно отключаются, и тебя несет. Позже, когда все закончилось, спохватываешься и ужасаешься: что же я натворил? Теперь не будет покоя, эта история останется со мной надолго, станет угнетать и мучить, возвращаясь в самый неподходящий момент…