Страница 122 из 125
Жизель, высокая, сухопарая и подтянутая, поджала тонкие губы:
— Тебя невеста не удовлетворяет, что ты так скалишься?
Лукас хмыкнул:
— Устраивает полностью. Настолько, что всюду мне мерещится, даже в столь… хгм... худосочных!
Жизель ушла, гордо расправив плечи. То, что Лукас не постеснялся высказать ей в лицо, Жизель с недавних пор постоянно слышала за спиной. Смешки, переглядывания, пошлые мысли окружающих… К жрецам противоречивого Магнуса анамаорэ проявляли и то больше уважения!
Именно его жрец уговорил Жизель: «Расслабься... Это останется только между нами. Отдайся фантазии...»
Нельзя, ни на минуту нельзя было забывать, что его слова были произнесены не в тиши любовного единения, а за плату, почти по принуждению.
Жизель недооценила этого бесхребетного Оливера, вроде бы податливого и безотказного, но засасывающего, втягивающего, дурманящего… Оливер обладал гипнотическим обаянием, и оно усилилось в разы, когда он поступил на службу к Магнусу.
Жизель заплатила Оливеру, не зная, как еще его удержать. Приказывать ему после явления его таинственной сути она не смела, а просить не умела.
Слухи поползли после того, как время их оплаченных встреч с Оливером закончилось. Анамаорэ, казалось, в подробностях знали теперь внутренний мир своей «героини». Ситуация выходила наглой, безмерно унизительной и тошнотворной. Некоторые даже присылали Жизели полуанонимные предложения провести время с ними. В пользу энергии пациентов, разумеется. И непременно в образе с пышными формами, хотя... сошло бы и так.
Жизель подобная популярность не радовала. Стиснув зубы, она продолжала исправно ходить на работу и посещать мероприятия, положенные ей по статусу.
Устроить Оливеру разбор полетов — если бы он начал гнусно насмехаться над ее доверчивостью или же притворяться, что информация распространилась сама, без его ведома, это не принесло бы Жизели желанного облегчения.
Ее план, основанный на хитрости, состоял в ином, и, разумеется, рисковал провалиться, но Жизель полагала, что некий шанс на победу у нее все же есть.
Глава 503. Спектакль на поражение
Округлившись ровно в той степени, которой обладала Анеля, бывшая жена Оливера, и надев самое мягкое романтичное платье, что смогла придумать, Жизель приготовилась сыграть на мужских слабостях. Не только Оливер изучал ее — Жизель также крайне внимательно наблюдала за тем, кто лишил ее душевного покоя.
Выследив, когда Оливер останется в одиночестве, Жизель робко постучала в дверь его покоев в Храме, склонив голову и стыдливо спрятав лицо за волосами. Оливер качественно объяснил ей внешние проявления романтичности, и Жизель решила воспользоваться усвоенным по максимуму.
Первое впечатление удалось: длинное худое лицо Оливера еще больше вытянулось от изумления.
— Жизель?.. Ты...
Жизель подняла голову, серо-голубые глаза полны были слез, дрожавших на длинных ресницах:
— Я погибла... Обесчещена... Помоги мне!
Голова Оливера пошла кругом — видимое им сейчас шло вразрез абсолютно со всем, что он наблюдал раньше. Наверное, подобный шок частенько испытывали оперативники, сталкиваясь с препятствиями, но Оливер спецподготовку не проходил и действительно растерялся.
Жизель вновь скрыла лицо за волосами:
— Ты научил меня многому... Разбередил мне сердце... Кривотолки, слухи — я потеряла внутреннюю защиту от них и не могу теперь справиться.
Будто обессилев, Жизель осела на пол и вот уже лежала в ногах Оливера, рыдая. Он стоял пораженный, недвижно и безмолвно — ооо, это был сладкий миг!!! Просмотр фильмов и домашние репетиции пошли Жизели впрок. Она выглядела слабой, да, но торжествовать теперь Оливер никак не сумел бы. Чуткость и неравнодушие к бедам других перевешивали.
Опомнившись, Оливер спешно поднял зареванную Жизель с пола, и, обняв, усадил ее, отогревая в объятиях:
— Хорошо, тише, тише... Вот так, умница.
Жизель постаралась говорить как можно жалостливее:
— Ты мне поможешь? Поможешь прекратить все эти гадкие разговоры обо мне?
Она чуть не рассмеялась злорадно, увидев, сколь беспомощное выражение приняло лицо Оливера.
— Боюсь, это невозможно... Сплетники не утихнут, пока новость щекотлива...
Жизель, повернувшись, мягко уткнулась носом в мужскую грудь. Всхлипнула.
Оливер сосредоточенно размышлял:
— Если сказать им, что ты мне так понравилась, что я не смог сдержать восторга и делился им... Объявить о нас публично... Не интересно обсуждать тех, кто просто влюблен, без какой-либо непристойности, правда?..
Жизель опять всхлипнула:
— Тогда тебе придется еще хотя бы несколько раз встретиться со мной, чтобы подтвердить такую легенду... Я тебя напрягаю...
Конечно, Оливер чувствовал огромный подвох. Эта бесконечно нежная кроткая девочка никак не напоминала ему ту прежнюю Жизель, внушавшую ему нестерпимый ужас.
Но минуту назад Оливер практически добровольно принял решение выгораживать ее, изображая с ней парочку. Он улыбнулся уголком губ:
— Я раним, Жизель. Этим приятно пользоваться, да? Странно, что ты еще не прославленная актриса. Очень убедительно, я реально поверил. Но, милая, все — занавес. Пора снять маску.
В серых глазах Жизели сверкнула сталь:
— Правда в том, что я хочу тебя. Хочу денно и нощно, без остатка. И я не считаю это чем-то недостойным. Скромница или взрыв сексуальности — мне все равно, что изобразить. Как тебе такая правда, а, жрец?
Глава 504. Нечаянное признание
Ей удалось шокировать Оливера второй раз за встречу.
Мало того, жесткость слов и трогательность облика Жизели в мягком платье, с распущенными волосами, этот своеобразный контраст, вдруг показались Оливеру безумно обольстительными. Теперь он захотел обладать Жизелью сам — впервые без ее прямого или скрытого принуждения, конечно, обладать физически.
Жизель сладострастно выгнулась — ситуация шла не по ее плану, но явственное возбуждение Оливера, который и так являлся ее личным воплощенным искусом, передалось ей, обострив инстинкты.
Больше оба не двигались — смотрели друг другу глаза в глаза, сидя в обнимку, любой жест привел бы к пожару. И к подтверждению потенциальной симпатии, о которой Оливер вызвался объявить публично. Разумеется, по приколу.
— Нет, я не могу... — Оливер отвернулся.
Жизели отчаянно захотелось насильно впиться поцелуем в его сладкие губы, но поступи она так, она необратимо разрушила бы магию момента, вызвав к жизни все болезненные воспоминания. Потому Жизель, собрав всю свою волю, просто разжала объятия и начала отстраняться от Оливера.
Начала и тут же была больно схвачена им за плечи.
— Нет? А почему нет? Ты же просто восхитительна, такая, как ты сейчас! Проклятье! — Оливер все больше распалялся, разглядывая беззащитную и в то же время столь твердую духом Жизель. — Я же так влюблюсь в тебя!
Жизели пока что не нужны были его комплименты, она не понимала природу собственного влечения к Оливеру, видя лишь привычную часть: вожделение, затмевающее рассудок.
Жизель боялась, что Оливер может передумать и выгнать ее. Она кротко смотрела широко распахнутыми глазами в его огромные, изумрудные, с гигантскими провалами лишающих сил к сопротивлению зрачков.
— А может я уже люблю и опасаюсь себе признаться? — Оливер нервно усмехнулся. Нелогичное, постоянно присутствовавшее в их интимном общении кощунственное и неуместное возбуждение достигло сейчас апогея. — Давай-ка проверим? Между нами просто похоть или высокая страсть, как ты считаешь?
Жизель не представляла, испытывая то, и то, и многое другое. Она уже извивалась и трепетала, но Оливер жестоко мучил ее, продолжая это обсуждение.
— Надо все понять и разобраться. Покончим с ложью. Сначала я признаюсь тебе, потом ты мне... Почувствуем...