Страница 21 из 53
— Одевайся, мы уходим, — шепчу Сереже на ухо.
Сын кивает. Вскакивает с постели. На ощупь находит свои вещи.
— Что происходит? — Иван на соседней кровати, трет кулачками глаза. — Маша?
— Вань, тише. Все хорошо, спи, — подбегаю к брату и глажу его по голове.
— Вы убегаете? Я с вами хочу! — говорит капризно, предательски повышает голос.
— Нельзя, братик. Не говори громко, маму разбудишь, — пытаюсь его угомонить, пока сын одевается.
— А я буду кричать, если вы меня не возьмете! — начинает капризничать.
— Нельзя кричать, иначе проснется мама и будет очень недовольна.
— Я не хочу тут оставаться! — слабый свет луны через окно освящает надутые губы брата.
— Пожалуйста, Вань… это очень важно… — сжимаю маленькую ручку.
— Ладно, — нехотя соглашается. — Я буду скучать. Приезжайте чаще…
— Спасибо, — обнимаю Ваню.
Пообещать приезжать, увы, не могу. А врать не хочется.
Сережа подходит к нам.
— Я готов.
Едва мы доходим до окна, как в коридоре слышаться шаркающие звуки.
Мой мальчик не дожидаясь указаний быстро бежит к своей кровати и накрывается одеялом с головой. Я же замираю в углу.
Открывается дверь, появляется взъерошенная голова отчима.
— Кто тут не спит? — недовольно ворчит.
— Мне страшный сон приснился. Уже сплю, — говорит брат.
Я мысленно благодарю его за помощь.
— Смотри мне! Получишь! Спать не даешь, — кряхтит Максим и закрывает двери.
Мы выжидаем с Сережей минут пятнадцать, чтобы отчим наверняка дошел до спальни и заснул.
Помогаю сыну вылезти в окно. Сама поступаю аналогичным образом. В безмолвии минуем огород и выходим с другой стороны.
Проходим два дома. Таксист стоит там, где я его оставила. Переживала, что он уедет, не станет дожидаться, хоть я и оставила ему задаток. Но мужик совестливый попался.
— Вы что ребенка украли?! — выкрикивает испуганно. — Я не буду в этом участвовать, дамочка!
— Как украли? Это моя мама! — возмущенно отвечает ему Сережа.
— Да, это мой сын, — киваю спокойно.
— Странно как-то… ночью…
— У нас автобус рано утром. Едем в райцентр, — называю адрес городка, который расположен в тридцати километрах от нашего села, и дальше от города.
Таксист нехотя заводит машину. Сын прижимается ко мне.
— Я верил, что ты придешь! — Сережа доволен.
Его не волнует, куда мы едем, он верит мне.
А я надеюсь, что поступаю правильно, и все у меня получится. Не может не получиться, слишком долго я терпела. Хватит. Пора выстраивать свою жизнь, так как считаю нужным.
Без приключений нас довозят до райцентра, расплачиваюсь с таксистом. На дворе еще ночь, но уже замечаю первые проблески рассвета.
Мы с сыном налегке. Вещей нет. Но в сумочке лежат деньги. На первое время более чем достаточно, а дальше найду работу.
— Как хорошо! — Сережа шумно вдыхает воздух. — Мы снова вместе! И папа предатель нам не нужен! Он тебя сильно обидел, — Сережа берет мою руку.
— Главное — мы вместе. А в остальном справимся, — отвечаю бодро.
— Я буду всегда с тобой, мама, — Сережа смотрит на меня, и говорит… точно таким же голосом, интонацией, как и его настоящий отец.
А глаза… как же они похожи на Колины. Золотые переливы во мраке, искрят как путеводные звезды, указывая дорогу, вселяя веру в лучшее…
Когда-то я верила Коле… больше чем самой себе. Не жалею, ведь самое лучшее, чтобы было в нем навсегда осталось со мной, оно возродилось в нашем сыне.
В пять утра на первом рейсовом автобусе мы уезжаем. Впереди долгая дорога, но с каждым километром, я ощущаю себя свободней.
Скоро проснется Глеб. Надеюсь, ему будет, чем заняться, кроме того, чтобы искать нас. А когда он придет в себя, мы с Сереженькой будем очень далеко.
Смотрю, как утреннее солнце играет с проплывающими облаками и вижу кадры прошлого… Молодого, нежного, заботливого Колю…
Хорошо, что я его вчера увидела… смогла мысленно попрощаться…
А еще поблагодарить, за испытанное тогда чувство, за самый ценный подарок в жизни… за сына…
Глава 30
Глеб
Дикая боль в руках — первое что он чувствует. Их будто кто выкручивает.
— Маш… ты что творишь… — шепчет заплетающимся языком.
Во рту пустыня. Тело как не его. Что вообще происходило вчера?
Глеб пытается вспомнить, но боль в руках мешает мыслительному процессу.
С трудом разлепляет веки. В глаза бросается короткое черное платье.
— Фух, я думала, вы не проснетесь, — незнакомый женский голос.
Часто моргает. Видение не исчезает.
Около постели стоит девушка маленького роста с вульгарным макияжем и смотрит на Глеба.
— Где, Маша? — он пытается пошевелить руками. Не получается. Только новый приступ боли.
— Я буду для тебя кем угодно, красавчик, — в голосе девушки проскальзывают томные нотки, она забирается на постель и нависает над ним.
— Ты кто такая? — что у него с головой?
Или он еще не проснулся?
— Твоя самая смелая фантазия, — девушка проводит пером по его груди.
Только сейчас Глеб осознает, что он прикован наручниками к спинке кровати. Он полностью обнажен.
— Где Маша, — повторяет свой вопрос.
Последнее что он помнит — свое жгучее желание, соблазнительно улыбающуюся Машу. А потом чернота… А сейчас боль в руках и вот эта непонятная девица.
— Я твоя Маша. Я готова исполнить все твои желания, — продолжает нести бред девица.
— Отпусти меня, — говорит хрипло.
— Неа, — она мотает головой. — Я помню инструкции.
— Какие еще инструкции?! — Глеб начинает закипать.
Хочется оторвать бестолковую голову девушки.
— Которые ты для меня оставил, красавчик! Сейчас мы развлечемся.
— Отпусти меня, идиотка! Что ты несешь! — он начинает вырываться, но наручники лишь болезненно впиваются в запястья.
— Все как ты предупреждал, — девушка продолжает нависать над ним.
— Я тебя вообще впервые вижу! Позови Машу! — нехорошая догадка зарождается в голове.
Нет, она не могла! Он только поверил, что в очередной раз победил сопротивление.
Настойчивый стук в двери.
— Я открою, — говорит девица и ловко спрыгивает с постели.
— Нет! Не смей! — в отчаянии кричит Глеб.
Он еще не отдает отчета своему крику. Чуйка срабатывает.
А в следующую минуту в номер вваливаются незнакомые люди. Их много. Они восторженно присвистывают, что-то обсуждают.
Фотографируют его! Снимают!
А он перед ними… беззащитный… прикованный… обнаженный…
Это сон! Кошмар! Это не может быть явью! Нет!
— Убирайтесь вон! — орет не своим голосом.
— Глеб, и часто вы подобным образом проводите время?
— А ваша жена в курсе?
— Ваши пристрастия не мешают управлять клиникой?
— Кто ваша спутница?
— Она постоянная любовница?
Вопросы сыплются на него как из помойной ямы. Эти люди бесцеремонно его разглядывают.
— Вам нравится, когда вас унижают?
— Вы сами попросили сделать надпись на лбу?
— Когда вы ощутили такую потребность?
— Это связано с психологической травмой в прошлом?
Люди не замолкают.
— Идиотка, освободи меня! — шипит он на девицу.
Она же не растерялась и во всю улыбается людям. Принимает соблазнительные позы.
— Мы весело проводим время, — выдает и треплет его по голове, как пса безродного.
— А правда, что депутат Железнов отмывает в вашей клинике деньги? — прилетает очередной вопрос. Его задает мужчина в сером костюме, который держит в руках бумажку исписанную мелким почерком.
— Вы по головам шли? Неужели смерть банкира Навроцкого на вашей совести? — спрашивает рыжая женщина, которая тоже засовывает нос в исписанный лист бумаги.
Все происходит так быстро, вопросы только множатся. А Глеб все никак не может прийти в себя и сообразить, что происходит. Мозг оказывается работать.
— Ты же мне заплатишь, как договаривались, по пятикратному тарифу? — немного понизив голос, интересуется девица.