Страница 19 из 53
— Нам не о чем говорить, — отвечаю так же тихо.
— Ты счастлива? — повторяет свой вопрос. — Довольна, как сложилась твоя жизнь?
— Да, — вру.
Но он не заслуживает правды. В свое время я была слишком с ним откровенна, а он этим воспользовался.
— Врешь, — берет меня за руку, проводит подушечками пальцев по моей ладони. Ноги подкашиваются.
Эти прикосновения. Наши прикосновения. Наши жесты, которыми мы могли общаться без слов. Тогда я понимала, что он хочет мне сказать, считывала их безошибочно. Сейчас не могу. Лишь растворяюсь в невероятных ощущениях, незабытых таких родных, но уже чужих.
— Как ты можешь быть счастлива, Манюня, если живешь в одной квартире с любовницей мужа? — словесная пощечина. Хлесткая и болезненная.
— Какое тебе дело? Ты давно утратил право вмешиваться в мою жизнь! — пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает. Держит крепко и при этом безумно нежно. — Займись своими женщинами!
— Глеб оказался не тем принцем, которым ты его считала? — в словах горечь, такая явная, что она шипит у меня на кончике языка.
— А где этот принц, а, Коль? — нервно смеюсь. — Может быть ты? Жизнь не сказка, и ты первый, показал мне это.
— Что же я тебе показал? — наклоняется ко мне, так близко, что наши губы едва не соприкасаются.
Продолжает держать меня за руку, второй рукой проводит по щеке. Инстинктивно закрываю веки, подаюсь вперед к ласке, снова попадаю под власть воспоминаний. Голод по его прикосновениям слишком сильный.
Пару секунд… запретного наслаждения. Его руки… его невероятные, волшебные руки, они мне сейчас необходимы… Воздух не нужен, только его руки… Еще немного, я приду в себя… Я смогу…
Его пальцы блуждают по моему лицу. Усилием воли пытаюсь не замурлыкать, не тереться о его пальцы, как делала всегда. Я снова там, в прошлом, во власти единственного и любимого… мне так хорошо…
— Ты снова играешь, — говорю, продолжая наслаждаться его лаской.
Он вроде бы ничего такого не делает, просто водит подушечками пальцев по моему лицу, другой рукой нежно гладит мою ладонь, но это настоящее волшебство. Когда-то я думала, что это его любовь касается меня, дарит незабываемые ощущения. Сейчас понимаю — это просто ловкость рук, фокус и ничего больше.
— Я никогда с тобой не играл… Манюня… — и это прозвище, как он его произносит с придыханием, словно в мире ничего нет важнее. Только я…
Как отчаянно хочется верить… еще больнее осознавать, что это снова ложь. Что тогда, что сейчас.
— Предавал, Коль, врал… можно очень долго перечислять список твоих «подвигов», — вздрагиваю, по щеке катится слеза. Коля ловит ее губами.
— Вкус твоих слез, Манюня… — закатывает глаза. — Плачешь и снова лжешь… Это Глеб тебя научил что лучшая защита — это нападение?
Глава 27
— Глеб не позволил мне сойти с ума. А против тебя лучшая защита — это вычеркнуть тебя из жизни. Забыть и никогда не вспоминать, — закусываю губу.
Забыть… я так и не смогла этого сделать, и сейчас глядя на него, слишком хорошо это понимаю. Ничего не умерло, ничего не осталось в прошлом. Мне надо уйти, сбежать, пока я снова не растворилась в нем. Пока еще есть силы противостоять.
— Странная у тебя оценка, я, по-твоему, предатель, а Глеб, который приволок любовницу в ваш дом у тебя герой, — горькая усмешка касается его губ.
— Глеб не убивал моего брата! — выкрикиваю ему в лицо. Хочу увидеть реакцию, хочу посмотреть, как будет оправдываться.
Коля замирает, часто моргает и смотрит на меня, словно я с ума сошла.
— Что? — лишь короткое слово срывается с его губ.
— Я все знаю. Коль. Ты убил Славика, можешь не отпираться, — меня трясет, прошлое ни капли не забыто, я снова там, снова переживаю все заново.
— Я его не убивал, — медленно мотает головой.
— Ты утешал меня, играл в любовь, а сам тщательно заметал следы. Думаешь, я сразу в это поверила? — обнимаю себя руками. Как же холодно. — Нет, Коль, я долго закрывала глаза на правду. Слишком долго не видела, кто скрывается за маской заботливого и любящего мужчины.
— Ты себя слышишь? — у него такой вид, словно его чем-то тяжелым по голове ударили. — Зачем мне было убивать твоего брата?
— Славик знал про твоих любовниц и собирался мне рассказать. Думаю, брат докопался еще и до серьезных махинаций, которыми ты промышлял в свое время. Так ты заработал свой капитал на открытие стоматологических клиник, — он слушает меня со странной гримасой боли на лице. — Не переживай, Коль. Я никуда не пойду, тогда не сдала, сейчас тем более. Просто исчезни из моей жизни.
— Сдай, раз ты так уверена, — подходит ко мне вплотную. Его горячее дыхание обжигает. — Как удобно, Манюнь, — вдруг резко запрокидывает голову и безумно хохочет.
— Что удобно? — смотрю на него с опаской. Он сейчас реально сумасшедшего напоминает.
— Нести весь этот бред. Сделать из меня монстра с одной только целью, отбелить себя в своих же глазах, и оправдать свою измену с Глебом, — резко перестает смеяться, одной рукой обвивает меня за талию, вторую руку запускает в мои волосы. — Я и забыл, какие они у тебя шелковистые, — шепчет словно в бреду. — Что духу не хватило, глядя в глаза сказать мне, что полюбила другого?
— Да, полюбила меня. Так случается. И чего ты на моем празднике решил ворошить прошлое, не могу взять в толк? — от голоса Глеба мы вздрагиваем.
Мы не слышали, как он подошел.
Коля, не выпуская меня из объятий, поворачивается к Глебу:
— Это ты ей в уши влил весь этот бред про меня? Лишь бы в постель затащить? — рычит.
— У нас с Машей все по любви случилось. Ты проиграл. Что до сих пор не смирился? Задевает, что она просто выбрала меня? — Глеб подходит, дергает меня за руку, вырывает из рук Коли. — Идем дорогая. Прости, что тебе довелось это пережить. Кто-то так и не научился себя вести подобающим образом.
— А что ж ты трусливо сбегаешь, Глебка, а? Давай выясним все, поговорим, — Коля смотрит на мужа с вызовом.
— Мы все выяснили много лет назад. Больше говорить не о чем. Я думал, ты пришел, с миром. А ты снова пытаешься сеять смуту. Убирайся, Коля, — муж сжимает мою руку до боли, стоит так, чтобы закрыть меня от Коли.
Замечаю, как с черного входа к нам приближаются четверо охранников.
— О, у самого кишка тонка. Решил охрану на меня натравить? — Коля хохочет.
— Если надо и милицию подключу. Так что угомонись, Колюня и забудь про наше существование, — тащит меня к ресторану. — Ребята разберитесь с незваным гостем.
— Не надо разбираться! — из-за угла выбегает Паулина. — Глеб, угомонись и ты. Мы уйдем. Не надо этого всего!
— Остуди пыл своего быка, — зло рычит муж.
Я оборачиваюсь и смотрю на Колю, он смотрит на меня с разочарованием и неприкрытой болью.
Неведомая, жуткая сила тянет меня к нему, физически больно отдаляться. Страшно осознавать, но даже сейчас ругаясь, глядя в его предательские глаза — я была счастлива. Извращенно, дико, но была счастлива. Рядом с ним все иначе, рядом с ним любая боль сладкая на вкус.
— Что он тебе говорил? — в мысли врывается голос Глеба.
— Что ни в чем не виноват…
— Другого я от него и не ожидал, — Глеб пожимает плечами. — Приперся, праздник испортил. А ведь, сколько лет сидел тихо в своей норе, и жить нам не мешал.
А если он действительно не убивал? Задаю себе мысленно вопрос.
Но ведь я слышала его признание… Я видела его измены…
А сейчас я снова пытаюсь обманываться, лишь бы оправдать нездоровое притяжение к предателю.
— Напугал тебя, Колька, да? — Глеб нежно проводит рукой по моей щеке. — Бледная такая.
— Нормально все, — выдавливаю улыбку.
— Точно?
— Глебушка, — пытаюсь придать голосу соблазнительности, — Я кажется готова тебя поздравить, так как ты того желаешь.
— Оу! Вау! — его глаза загораются. — Неожиданно, Машунь…
— Но не дома… Там эта, — хмурюсь…
— Манюнь, если все получится. Обещаю, больше никогда к ней не притронусь, — прижимает меня к себе, страстно целует в шею, — мой взгляд падает за окно, там стоит Коля и сжимая руки в кулаки, смотрит на нас.