Страница 13 из 53
Встреча подняла в душе такую бурю, что Николай теперь не знает, как ее успокоить. Жуткие монстры прошлого проснулись и с новой силой терзали его.
В таком состоянии он не мог работать. Ему необходимо уединение. Дом, родные стены, холодный душ. Николай паркуется около своего подъезда. Выходит из автомобиля.
— Коля! — в спину ударяет знакомый голос.
Он медленно оборачивается. На высоченных каблуках, в короткой юбке, плавно покачивая бедрами, к нему идет Марго.
Николай оглядывается по сторонам, дочери с бывшей не наблюдается. А Марго в чистом виде, еще в такой момент — это явный перебор для него.
— Где Эльза? — спрашивает вместо приветствия.
— Занимается английским с репетитором, — отвечает с соблазнительной улыбкой.
— Я помню. Потому и странно… что ты тут забыла?
— Поговорить надо, — она вздыхает и расстегивает пуговицу на блузке.
— Все уже сказано, Марго. Нас связывает только Эльза, больше нам не о чем говорить, — отвечает раздраженно.
— Пригласишь к себе на чашечку кофе? — словно не замечая его состояния, продолжает заигрывать, — И я все тебе расскажу.
— Ноги твоей не будет в моем доме, — отвечает грубо, разворачивается и идет по направлению к подъезду. — Всего хорошего. Не скажу, что был рад встрече.
— Стой, Коля! — отчаянно кричит и хватает его за локоть.
— Что еще? — оборачивается.
— Я совершила ошибку! — теперь ее губы дрожат, по щеке катится одинокая слеза.
— Ты о чем? — еще только истерики бывшей ему не хватало.
— Зря я вышла за Макса, — всхлипывает. — Я хочу вернуться к тебе.
Глава 18
— Чего? — хмурит брови.
Ему послышалось?
— Максим не тот человек. Только сейчас я раскусила его подлую душонку! — сильнее сжимает его руку. — Коленька, он хотел нас разлучить! Он нам завидовал!
— Серьезно? — Николай с трудом прячет ухмылку. Смотрит на бывшую со смесью отвращения и презрения.
— Да! — она не замечает его реакции. — А сейчас он показал мне свое истинное лицо! Ты бы знал, как он надо мной издевается! — на огромных накладных ресницах замирают капли слез. Марго продолжает нести бред.
— Хочешь сочувствия? — Николай смотрит на женщину, с которой прожил довольно долгий отрезок своей жизни, красивая, ухоженная и абсолютно чужая.
— К тебе хочу! Я поняла, что именно ты мой идеал! Любовь всей моей жизни! — отвечает с запалом.
— Марго, ты в принципе не знаешь значения этого слова.
— Коль, зачем ты так! — надувает пухлые губы.
— Каждый может ошибиться. И ты не идеален. Я может от твоего холода бежала! Но сейчас я знаю, мы все сможем преодолеть!
— Возвращайся к мужу и не задерживай меня своими бреднями, — резко дергает рукой, вырывая ее из лап бывшей.
— Ты не понял! Я реально хочу к тебе вернуться! — кричит ему в спину.
— А я не хочу тебя видеть.
— В тебе кричит обида! Но если ты меня выслушаешь…
— Стоп, Марго. Лучше замолчи. Ищи себе другого идиота. Я сыт по горло тобой, — резко перебивает ее, ускоряет шаг.
Она бежит следом, что-то выкрикивает. Николай уже не слышит. Вопли бывшей превращаются в фоновый шум. Когда дверь подъезда отделяет его от Маргариты, Николай вздыхает с облегчением.
Он слишком долго обманывал себя, пытался быть хорошим мужем. Действительно нежность и некая симпатия к супруге у него присутствовали. И это предел для его израненного сердца.
Но она оказалась недостойна даже этих эмоции. Или хотела большего, потому появился Макс. Уже не важно… Марго подарила ему дочь, он не жалеет об этом браке. Но больше никого и никогда, никаких отношений.
Теперь Марго предает и Макса. Вскоре появится любовник, возможно, не один. Только что она в очередной раз продемонстрировала свое гнилое нутро.
Первым делом Николай забегает в душ. Хочет смыть запах бывшей, что забился в ноздри и раздражает своей кислотой.
Устроившись на кухне, сварив кофе, он делает несколько звонков. Выясняет где и в каком состоянии находится Людмила.
Сегодня у нее операция, значит, тревожить девушку не стоит. А вот когда она немного придет в себя, он непременно ее навестит.
Надо отдать должное Глебу, он действительно хорошо позаботился о Людмиле. Она получила лучшее лечение и условия, которые возможны в городе.
На пороге палаты девушки Николай оказывается через три дня. За это время Марго успела окончательно достать его звонками, стихами, песнями и слезливыми посланиями. По ночам его терзала бессонница и нескончаемые мысли о той, о ком думать категорически запрещено. А днем была работа — его спасение.
— Привет, Люд, — в руках у Николая огромный букет ромашек.
Именно эти цветы всегда обожала сестра Манюни.
— Коля! — глаза девушки округляются. — Вот это… ааа… не ожидала…
Людмила очень бледная, с искусанными в кровь губами. Но насколько он знает, операция прошла даже лучше, чем прогнозировали врачи. Пока рано говорить, но шансы девушки на выздоровление определенно увеличились.
— Почему не позвонила? Я бы гораздо раньше пришел. А так пришлось окольными путями узнавать, где ты и что с тобой, — он наклоняется и целует ее в щеку.
— Я не думала, — опускает взгляд, мнет в руках одеяло, — Что ты захочешь меня видеть…
— Людмила! Что за ересь!
— Как там говорят… гонца принесшего дурную весть… — закусывает губу, — В общем… в него летят все камни.
— Ты ни в чем не виновата. Наоборот, я благодарен тебе. И никогда ни в чем не винил, — Николай ставит букет в вазу, которая стоит на столе около телевизора. — Это тебе.
— Запомнил… мои любимые, — девушка шмыгает носом.
— На склероз не жалуюсь, — улыбается Николай. — И я действительно рад тебя видеть, — добавляет искренне.
— А я-то как рада, — вздыхает Людмила. — Тяжело тут одной…
— Почему одной? А родня? — спрашивает, старательно пряча дрожь в голосе. Даже намек на Манюню и его прошибает озноб.
— Мама беременна… снова. У нее новый мужик… Братья, сестры или слишком малы, или у них своя жизнь. Машка вот вчера звонила… Все, — разводит руками. — Я благодарна, что Глеб не отказал и помог… Хоть Маша и была против…
Глава 19
— Как против? — Николай хмурится. — Ты ничего не путаешь?
— Я у мамы была, — вытирает нос салфеткой. — Сестра к ней с сыном приехала. Славный у них малыш с мужем получился, воспитанный, не по годам умный, на Глеба так похож, — когда говорит о ребенке, слабая улыбка касается ее губ. — Мама рассказала ей о моем диагнозе. Я просила в долг, говорила, что мне не нужна благотворительность. Я все отдам, — руки дрожат, девушка смотрит в потолок, часто-часто дышит. — Я могла пойти к Глебу в обход ее, но не сделала этого.
— А Маша что?
— Мне кажется, она даже меня не слушала. Мама сообщила ей о своей беременности, сыну одиннадцать исполнилось, сестра была в своих хлопотах. Сказала, чтобы я не смела к ее мужу обращаться. Пробормотала какие-то слова утешения и уехала с соседом домой.
— Совсем не похоже на нее… — задумчиво протягивает Николай.
— Она очень изменилась. У нее счастье, полная чаша, матери еще деньги подкидывает, а с нами уже и не общается. Я и не навязывалась. Ты знаешь, я давно в другой город переехала. Но я была в отчаянии, — мотает головой из стороны в сторону. — Глеб сам меня нашел. Без лишних слов помог. А Маша… ей все равно…
— Она счастлива в браке? — Николай прикусывает язык. Поздно, предательский вопрос уже сорвался с губ.
— Очень, — Людмила отвечает мгновенно, без малейших колебаний. — Она моя сестра, я люблю ее и очень рада, что семейная жизнь у Маши сложилась. Они с Глебом души друг в друге не чают. Потому я не сильно на нее обижаюсь. Понимаю, что когда счастье до краев, то ничего вокруг не замечаешь, — слабо улыбается.
Николай физически ощущает, как каждое слово, подобно ржавому гвоздю пронзает сердце. Нет, время не излечило, раны даже не затянулись и боль все еще идет по нарастающей.