Страница 4 из 75
- Спасибо тебе, спас нас. Не знаю, как тебя зовут, но не выдавай нас, или нас шибко накажут.
Он в ответ отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.
- Не выдавай, я тебе серебреный кубок принесу, ты не думай, это не украденный, это мой именной.
Кубки нам, Василько и мне, на первую годину подарил отец, у меня это первый взнос отца в моё приданное, для брата это взнос в казну будущего князя.
Мальчишка ничего не ответил, пошел вперед по тропинке. Я подняла братца и за руку потянула за собой. Уперевшись взглядом в спину незнакомца, я раздумывала над тем, как бы избежать наказания от пестуний.
Через пару шагов я подняла голову и вновь попыталась рассмотреть мальчишку впереди и понять, как же найти к нему подход. Волосы на голове у него уже немного просохли, и я заметила, что они немного кучерявые и с рыжиной.
Скорчив недовольную гримасу, я хмыкнула.
Рыжий, а рыжих я не люблю, они все вредные. Так я решила про себя, хотя в моем ближнем окружении, рыжих то и не было.
Мальчишка будто меня услышал и обернувшись осмотрел меня с ног до головы. В этот момент мы, как раз подошли к лазейке в заборе, ведущей в княжеский двор.
- Вальдмар! – раздался крик, откуда-то справа от больших ворот во двор.
Мальчишка дернулся, и сделал шаг в ту сторону, но остановившись, вновь посмотрел на меня, махнул мне на прощание рукой и убежал. Проводив его взглядом, я тут же с братом юркнула в лаз.
Как оказалось, нас уже искали.
Взяв нас за руки, Матрена нас отвела в нашу комнату и заперла, чему я безмерно удивилась. Недолго думая я решила узнать, что ж это такое случилось, что нас заперли, и выпрыгнула из оконца на землю. Высоко конечно было, но ничего, мне не впервой.
Потихоньку, я прокралась к задней двери в дом, той через которую заносили съестное, заходила челядь.
Юркнув внутрь, на цыпочках пошла по дому, прячась по углам от проходивших мимо людей, а их было много. Слуги сновали туда-сюда, были и чужие люди, стало понятно в доме, происходит, что-то важное.
Когда приблизилась к большой гриднице, услышала громкие голоса. На цыпочках я подошла к запасной двери. Да, в гридницу вели большие, главные двери и там стояли два стражника, а были ещё запасные, ими пользовались слуги. Вот к ним я и подошла, приложила ухо и стала слушать.
- Не тебе это решать? Рано ещё, мала слишком, - это был голос отца.
- Князь, понятно. Ты подумай, союз заключишь и с Киевом, и с Данией, детей обручим, а как подрастут, тогда и обвенчаем, - это незнакомый голос, с явно не нашим говором.
- Рано, подрастет, и тогда буду думать о выборе жениха, - то отец.
- По-твоему её сын, не годится ей в мужья.
- Князь, у него мать из ваших…- это кажется голос матери.
В этот момент меня схватили за ухо, и потащили от двери.
Ничегошеньки я тогда не поняла, про кого там говорили, про какую дочь, про какого сына, кто не годится в мужья и кому.
Ухо мне тогда выкрутили знатно, до синевы.
Матрёна ещё и подзатыльник отвесила, и сказала, что я её горе. А потом меня посадили в телегу, рядом пристроилась пестунья и мы стали выезжать со двора.
Я не понимала в тот миг, куда и зачем меня везут. Задрав голову, я посмотрела на крыльцо в княжеский дом, и удивленно увидела там рыжеволосого мальчишку. Сейчас его волосы высохли и оказались ярко рыжими, будто пламя.
Поморгав от удивления, я долго смотрела на удаляющееся пламя.
ГЛАВА 4 ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ
ГЛАВА 4 ПРОЩАНИЕ С РОДИНОЙ
Деревня под Менском – княжеский дом, Польское княжество 1146-1147год.
Привезли меня вместе с Матрёной в деревню в дне пути от Менска. По моей мысли поселились мы в доме, заранее выстроенном для князя, может на время охоты или под временное жильё. Дом был большой и добротный. С нами приехало десяток воинов, конюх и еще двое мужиков. Я не сразу додумалась, что останусь здесь надолго. Долго спрашивала, когда к нам приедет Василько или может мы, поедим его навестить.
Но не того не другого не случилось, я тосковала, плакала, так минуло лето, затем осень и зима, наступила весна.
Нет, Матрена не обижала меня, кормила исправно, следила за одеждой. Но не более, не теплоты душевной, не разговоров каких-либо, я не видела от неё.
Похудев, вытянувшись, я совсем впала в безразличие ко всему. До меня, наконец, дошло, что я одна в этом мире. Никому ненужная, выброшенная из семьи, непонятно за что и почему. Это было для меня чем-то разрушающим, замкнувшись в себе, я стала настороженной, будто ожидая от людей следующего удара.
Однажды в деревне появился монах, из тех. что ходят по миру и проповедуют ученье о Христе. Он читал людям молитвы, ему за это подавали съестное, кто что мог.
Выпросив для него у пестуньи хлеба, пошла, послушать молитвы. Когда пришла, монах сидел у костра в одиночестве, было видно от холода его бьет сильная дрожь.
Я протянула ему большой ломоть хлеба, он поднял голову и посмотрел на меня одним глазом, на втором было бельмо.
- Возьми…
- Придет день, и я тебе дам такой же кусок, - проговорил так и всматриваясь в моё лицо.
- Всё может быть…
Я присела рядом и сунула ему в руки ломоть. Отрицать ничего не хотелось, потому, как мне была известна история отца. То он княжич при отце князе менском, а то изгой и никто, а то уж сам князь. Так к чему отрицать очевидное.
- Как твое имя, монах? – я хотела запомнить имя того у кого возможно придется просить еду.
- Софья, моё имя Бенедикт.
Я удивилась, это заметил монах и проговорил.
- Я не из ваших земель, издали. Возьми королева вот эту книгу, изучи. Читать-то обучена?
- Да, только не люблю, - поправилась тут же, удивившись, что он назвал меня незнакомым словом.
- Не любила я это дело. Королева это кто? - посмотрела на него.
- Почитай и узнаешь, и запомни, надежда всегда будет рядом с тобой.
Ничего не поняв, я взяла книгу и вернулась в дом. Принялась читать, водя пальцем по странице написанной вручную[1]
Книга рассказывала о древней королеве, она была мудрой, знала много учений, читала много книг. Быстро читать я не могла, а потому на следующий день вновь пошла, расспросить монаха Бенедикта. Но не нашла, люди сказали он ушёл из деревни.
Всю весну я медленно читала книгу, погрузившись в мир, описанный в ней. Мне понравилось узнавать другой мир, я задумалась над тем, чтобы найти ещё книг. Мне хотелось читать и читать, отстраняясь от страшного реального мира.
С первыми днями лета, во дворе дома где я прожила почти год, поднялся шум, беготня. Матрёна объявила, что мы возвращаемся в Менск. Я уже не знала, рада я этому или нет, за этот год я изменилась. То, что я чувствовала к брату, потускнело, и как сломанная ветка отболело, усохло и окончательно отвалилось.
Менск, встретил меня грибным дождем, радугой на небе. Но я не радовалась уже ничему, наоборот я ждала какого-то удара от людей. Знала, что не просто так меня вернули, что-то неизвестное ждет меня.
Я не ошиблась, буквально через день я узнала, что вместе с матерью еду в Польшу, к деду по матери, Болеславу, которого до этого никогда не видела. Вначале я решила, что мы едем в гости, и не сильно испугалась.
Только перед самым моим отъездом, меня привели к отцу.
Он стоял у стола, когда услышал, что меня привели, повернулся и пристально на меня посмотрел.
Затем подошел, в руке его была цепочка, он поднял руки и надел мне её на шею. Я удивленно на него посмотрела.
- Это родовой знак Брячиславовичей, идёт от прапрадеда твоего первого князя Полоцка. Носи с честью и не забывай свой род. Всё что мог, я для тебя сделал, отстоял, когда тебя мать ещё по малолетству хотела отправить в чужие земли, к чужим людям. Более уже не в моих силах.