Прости

«У Леры волосы тёмные, а у малышки — светлые. Боже, а ресницы-то чёрные. И глаза… У неё они тёмно-серые, почти как у меня — антрацитового цвета. Наша генетическая особенность. Не думал, что встречу такие ещё у кого-то».

Он вновь всмотрелся в девочку, потом на Леру и ещё раз на ребёнка.

«Какая чушь, — мысленно выдохнул. — Я отчаянно пытаюсь ухватиться за соломинку, чтобы… Она не может быть моих ребёнком. У нас всегда рождается двойня».

— Мама, а кто это? — громкий шёпот малышки резанул по ушам.

На мгновенье Кириллу показалось, что Лера смутилась. Аккуратно погладив девочку по голове, произнесла:

— Это… Кирилл… Дядя Кирилл — мой старый знакомый.

Странное чувство так и манило мужчину к ребёнку. Насмешка судьбы. Он — детский врач, человек, безумно любящий детей, навсегда лишён возможности их иметь. Взгляд, скользнув по Лере, переместился на девочку.

Два антрацитовых взгляда с интересом рассматривали друг друга.

— Привет, — произнесла она и словно старому знакомому протянула Кириллу руку. — Я — Ульяна.

— Привет, Ульяна, а я, как и сказала твоя мама, Кирилл, её старый знакомый.

Он пожал её. Маленькая меховая варежка с лёгкостью утонула в его большой ладони. Детское тепло отозвалось тупой болью в груди. Внезапно появилось огромное желание задержать руку хотя бы на время, а ещё лучше, вообще не отпускать.

— Ты вишнёвое мороженое любишь? — Серьёзно поинтересовалась Уля.

— Нет, — без задней мысли ответил мужчина. — Я вообще мороженое не люблю.

— Жаль, — протянула она. — А я обожаю. Мама обещала, что если я буду хорошо себя вести, то мы пойдём в кафе и она мне его купит.

— Уля, иди в машину, — опомнилась Лера, выходя из ступора. — Посиди немного спокойно. Я скоро приду.

Девочка надула губы, а потом взглянув на Кирилла, попросила:

— Дядя Кирилл, я же хорошо себя веду? Подтверди маме, а то она сердится.

Кирилл, взглянул на Валерию. Та, явно ошарашенная поведением дочери, молчала.

— А ещё лучше — пойдём с нами. Ты можешь не есть мороженое, — громко зашептала она, — просто посидишь рядом. Тогда мама точно мне не откажет.

— Уля! Ты что, не слышала, что я тебе сказала? — Строго произнесла Лера. — Иди в машину, иначе никакого кафе не будет.

Малышка расстроенно взглянула сначала на мать, а потом умоляюще на мужчину.

— Я не могу, — искренне признался он. — У меня дела: нужно собрать вещи, я уезжаю. В другой раз...

— Уезжаешь? — девочка уставилась на Кирилла. — Тогда другого раза не будет, — проявила строптивость, но не сдержавшись, неожиданно шмыгнула носом. — Вы, взрослые, лишь обещаете... Один папа меня любит и всё разрешает, — призналась она.

«Папа! — слово словно острая иголка воткнулось в висок. — Ну, что я в самом деле? Растаял от чужого ребёнка. А я ведь так и не знаю, за кого она вышла замуж… Странно».

Кирилл выпрямился и холодно произнёс.

— Я занят.

Уля, почувствовав мгновенные перемены понуро поплелась к машине и вскоре дверца хлопнула, указывая, что девочка выполнила просьбу матери. Кирилл вновь взглянул на застывшую в ожидании Леру. В какой-то момент ему безумно хотелось схватить её в объятья, прижать к себе и никуда не отпускать, но в душе ожил демон, не желающий сдаваться.

— Я прощаю тебя, — на него апатией и безразличием навалилась усталость. — Надеюсь, теперь ты оставишь меня в покое!

— Я должна тебе рассказать… — начала Лера, но осеклась, наконец, сообразив, что Кирилл отказался с ней разговаривать.

— Прощай и будь счастлива.

— Зря ты так, Кирюш, — в голосе послышалась горечь обиды.

— Не трави мне душу, — не сдержался он. — Я не желаю слышать о тебе... Хотела извиниться? Принято! Свободна! Да, и имей в виду — фокус с ребёнком не удался.

Развернувшись, решительно зашагал к дому. Валерия больше не останавливала его. Кирилл буквально затылком чувствовал её растерянность, девушка явно не ожидала, что он откажется от неё.

«Фокус с ребёнком? — Лера действительно была удивлена. — Что он имеет в виду?»

Молодая женщина никак не могла взять в толк, в чём заключался упрёк. Уля оказалась с ней случайно, никакого подвоха Лера не затевала.

Полина Марковна, мама Леры, после внезапной смерти мужа круто изменила жизнь, перебравшись в Северную столицу. Она не смогла без любимого человека находиться в доме, где когда-то была счастлива. Да и вообще, погасла, замкнулась, превратившись из волевого человека со стержнем в неулыбчивого и нелюдимого. Приезд дочери и внучки стал единственным приятным событием для отшельницы за последний год. Но вчера случилось несчастье: на прогулке с Ульяной женщина, поскользнувшись на тонкой ледяной корке, упала и сломала ногу. Теперь она несколько недель проведет в больнице, а Лера вынуждена остаться в городе.

«Упёртый, твердоголовый… — злилась Лера. — А я — дура! По-другому и не назовёшь! Столько топтаться рядом, но так и не сказать самого важного. Ладно, пусть остынет. Мы ещё поговорим — я обязана рассказать ему о дочери».

- - -

[19] Главная героиня цикла «Бывшие». События, связанные с болезнью ребёнка описаны в романе Аллы Дроздовой «А как же Мы?» (примечание автора).

Глава 4

Обида на Кирилла, злость на себя — вот что чувствовала Валерия, отъезжая от дома.

— Мама, тебя дядя Кирилл обидел? — тоненькие ручки неловко обвили шею сзади, а влажные губы приятно уткнулись в щеку Леры.

Она отрицательно мотнула головой. Казалось, откроет рот, и слёзы хлынут горным потоком.

— Тогда не расстраивайся, — подвела итог разговору с Кириллом малышка. — А папа к нам когда приедет?

Напоминание об Арфаеве мгновенно заставило отступить предательскую влагу.

— У него сейчас много работы, но мы сегодня обязательно поговорим с ним по телефону. — А потом внезапно сообразила. — Ульяша! Сядь немедленно на место и пристегнись. Ты же знаешь, что так нельзя ездить.

Девочка отпрянула и послушно выполнила просьбу матери. С минуту посидев молча, продолжила рассуждения:

— Ма, а ты какое мороженое больше всего любишь: вишнёвое, клубничное или ананасовое?

Валерия выдохнула. Болтовня дочери здорово отвлекала от тяжёлых мыслей о неудачно состоявшемся разговоре.

— Ананасовое…

— А-а-а… Точно. Кирюшка любит такое как ты, а мы с папой вишнёвое… — продолжала стрекотать девочка-сорока. — Вот бы мы сейчас с ним съели огро-о-омную порцию. А на небе есть мороженое?

— Наверное…

Гигантская ладонь боли сдавила сердце Леры. Уже минул год, как не стало её второго ребёнка, сына, названного в честь любимого Кириллом. Трагическая случайность, разрушившая и без того хрупкий мир…

Олег так ждал детей, словно они его плоть и кровь. Лера, холодно наблюдая за ним, не раз поражалась этому факту. Образцовый отец, внимательный муж обеспечил всё, что нужно. У неё всегда были лучшие врачи, проходил постоянный мониторинг развития малышей. Он, практически по щелчку пальцев, выполнял любое самое немыслимое пожелание. Завалил дом новомодными манежами, качелями, игрушками и брендовой одеждой. Не это ли женское счастье? Только ничего из этого Лере не надо. Она методично, капризами и вечными придирками воплощала план мести — морально била Арфаева наотмашь, не жалея.

Но Олег терпел, по всей видимости, принимая всё происходящее за всплески гормонов из-за беременности. А когда подтвердилось, что детей будет двое — счастью не было предела. Он так гордился, что это будут мальчик и девочка.

Роды прошли стандартно, а счастливый мужчина завалил цветами и воздушными шариками палату и дом. По возвращении жены с младенцами в семью, погрузился с головой в отцовство. И как бы сложно ни протекал у него день, давал любимой женщине отдых вечерами и ночами. Он нянчился с малышами, носился, меняя памперсы, купая и развлекая. Когда Валерия заявила о желании назвать детей Ульяна и Кирилл, безропотно принял и это.

Иногда в Лере просыпалась совесть, и она переставала третировать супруга. Понимала, что умение принять чужих детей, как своих — заслуживает уважения. А отдавать всего себя без остатка — редкое качество.