Прости

Они смотрели в глаза друг друга: в её серо-голубых радужках — вызов и влечение, в его антрацитовых — предложение и мольба.

— Отпусти! — прошипела она и попыталась высвободиться.

Заиграла медленная композиция. Кирилл просиял искренней улыбкой и уверенно притянул к себе Валерию.

— Ты же не откажешь мне в пустяке — потанцуй со мной… Я много не прошу — один танец. Что тебе стоит?

Лера, осадив порыв парня, упёрлась в широкую грудь, увеличивая между ними расстояние.

— Лапай девиц, что весь вечер на тебе висели! А ко мне не смей прикасаться.

Молодой человек ухмыльнулся.

— Ревнуешь?

Лера фыркнула. И вырываясь, завозилась в объятьях.

— С чего бы… Кто ты такой, чтобы я тебя ревновала? Просто прохожий. Сечёшь, что это значит? Отпусти, я тебе сказала…

— Прохожий? — глаза Кирилла неожиданно зло прищурились. — Прохожий говоришь? А что тебя от меня так трясёт? Чего вцепилась клещом?

Он расставил руки в стороны показывая, что не держит её. И девушка, с ужасом поняла, что сама висит на молодом человеке.

— Удод! Дятел! — прошипела она, одёргивая от парня руки, но шарахнуться в сторону не успела. Поймав её, он снова заключил в объятья. — Медведь! — ругалась девушка, вспоминая представителей фауны. — Отпусти, я тебе сказала.

Она шипела и извивалась, сгорая от желания стать к нему ещё ближе. В конце концов, изловчившись, залепила пощёчину.

— За что? — внезапно перестав валять дурака, уточнил Кирилл, нахмурившись.

Лера притихла. Помедлив, севшим голосом ответила.

— Кирилл! Ты должен меня понять… Я сделала выбор. Через два месяца у меня свадьба. Платье готово, меню в ресторане согласовано, рассылка приглашений закончена…

Говорить не было сил — голос сел, и она надрывно вздохнула.

— За меня выходи! И платье пригодится, и ресторан, и гости… Менять ничего не придётся.

Она грустно улыбнулась.

— Гости семьи Корсаковых тебя тоже устроят?

— Меня устроит всё, что так или иначе, связано с тобой, — оставаясь серьёзным, произнёс парень, — даже бесчисленная родня и знакомые Корсакова, в качестве гостей, если для тебя это важно. Поверь, никогда не поздно отменить то, чего не хочешь.

Лера покачала головой и горько усмехнулась.

— Не хочу? А с чего ты взял, что я не хочу? Прости, Кирилл, это пустой разговор — поздно…

— Никогда не поздно, — настойчиво произнёс Кир, горячась всё сильнее и сильнее. — Всегда можно найти выход из положения. Да, нужно было рвать отношения, как только мы с тобой познакомились, но… нельзя выходить замуж за нелюбимого.

Валерия вскинула голову.

— Кирилл… Ты не понимаешь… Поздно стало тогда, когда я дала согласие выйти замуж за Гришу, а он назвал меня невестой. И потом… Пойми, наконец,… с чего ты вообще взял, что я не люблю его? Люблю… Немного по-другому, но люблю. Не любила бы, не согласилась.

— Это влюблённость.

Лера покачала головой.

— Всё неважно. Дороги назад нет… Да и потом, мы с тобой не знаем друг друга: возможно, у нас всё равно ничего не получилось бы, прояви я сейчас слабость и чувства. Так, что... прошу, держись от меня подальше. Мне морально тяжело и больно, когда ты рядом. И если действительно относишься ко мне так, как говоришь, не дави, делая несчастной, пожалуйста.

Кирилл видел блеск глаз и слышал нервное дрожание голоса от едва сдерживаемых слёз. Он и сам готов был заплакать. Хотя нет, кричать от невыносимой боли, разрывающей сердце.

— Один поцелуй, — прошептал парень. — Последний.

Девушка покачала головой.

— Я чужая невеста…

Разомкнул объятья. Несколько секунд она бессознательно всё ещё продолжала прижиматься к нему, а потом отстранившись, резко отвернулась. Однако Кирилл заметил, как по щекам одна другой скатились слезинки.

Чтобы не мучиться, Кирилл направился к бару. Усевшись спиной к танцполу, заказал себе выпить. Он опрокидывал одну рюмку за другой, а боль под рёбрами всё не утихала, сделалось ещё хуже. Стало тошнить. Организм, не привычный к алкоголю, отказывался его принимать. Расплатившись, встал и отправился в сторону уборной.

— Эй, малый! Туда сейчас лучше не ходить, — кто-то из присутствующих попытался остановить Кирилла. Но было поздно. С силой рванув дверь, он шагнул вовнутрь.

Время остановилось. Специфические звуки и запах, разносившиеся по помещению, не давали возможности найти другое объяснение происходящему. Действительность Кирилла оглушила, невидимым кулаком больно ударила в живот. Он задохнулся тяжёлым воздухом с приличным количеством ароматизаторов. Спиной к вошедшему напротив входа, с полуспущенными штанами, стоял Корсаков. Гадать, чем он занимался, не приходилось. Громкие стоны удовольствия раздавались практически в унисон. От резкого толчка длинная чёрная прядь взметнулась вверх и накрыла плечо Григория.

Позади с грохотом захлопнулась дверь, но никто из присутствующих этого и не заметил. Не видя ничего перед собой, Кирилл, сжав кулаки, шагнул вперёд.

— Какая ты сволочь, Корсаков! Я тебя ненавижу!

Глава 12

В первую минуту Кириллу показалось, что парочка, уединившаяся в мужском туалете, занимается любовью. Но нет. Любовью можно заниматься с тем, кому отдал сердце и душу. Корсаков же просто удовлетворял плотские потребности. Девушкой в объятьях распутного парня, оказалась не его невестой, а буквально ещё двадцать минут назад активно липнувшей к Киру фотомоделью — Люба.

На резкий звук голоса Кирилла Григорий обернулся. Разглядев вторгшегося в интимный тет-а-тет молодого человека, скривился. Неторопливо завершил начатое: снял презерватив и не глядя, метко и технично, забросил его в мусорную корзину; подтянул боксеры, джинсы и с вызовом развернувшись, уставился на Кирилла.

А вот Люба смутилась. Торопливо натянув трусики, брючки, одёрнула водолазку.

— Кир… — начала было она, робея.

Но Кирилл взглянул на неё так, что она, осекшись, стушевалась. Пытаясь скрыть смущение, отвернулась, заглянула в зеркало и невольно ахнула: макияж безвозвратно испорчен. Отчего-то профессиональная косметика сдала сбой. Вид у девушки ещё тот: лихорадочно-красные щёки, припухшие от безудержных поцелуев губы с ободком смазанной помады, под глазами «очки панды» от размазавшейся туши, длинные, блестящие волосы беспорядочно всклокочены. Одним словом, — позорище. Сейчас она выглядела не «глянцевой» красавицей, а потасканной гулящей девкой.

Не сдержавшись, обречённо вздохнула.

«Как сейчас на меня мог отреагировать Кирилл? Я никогда себя не простила бы, если упустила красавчика. Благо парень оказался других интересов».

Снова тяжело вздохнула, покосившись на молодых людей, стоявших в ожидании друг напротив друга, словно петушки-недоросли — у кого первого сдадут нервы. Открыла кран и, оторвав бумажное полотенце, намочила одну половину. Аккуратными, неторопливыми движениями принялась вытирать следы вакханалии на лице.

Рассматривая отражение, внезапно поймала себя на догадке, что Кирилл элементарно развёл её, согласившись на предположение, что он не мастак по девочкам. Бросив на него короткий взгляд, поняла:

«Так и есть! Вот чёрт! Попадалово!»

— Ты ещё долго будешь возиться?! — спросил Корсаков нетерпеливо-раздраженно. Ему до жути надоело ждать прихорашивающуюся партнёршу по случайному сексу. — Можешь не стараться — в свете софитов мало кто рассмотрит твой испорченный боевой раскрас.

Пошарив в карманах, достал смятую пятитысячную купюру и небрежно сунув девушке за пояс брюк, на манер благодарности танцовщиц на шесте, добавил:

— Ты этого не стоишь, но у меня настроение хорошее. Думаю, найдёшь с кем ещё подзаработать, посетишь пару раз это местечко. Можешь не стараться смывать всё, твоя подпорченная морда будет им не видна. Разве что…

Люба подскочив, хлестнула по щеке наглеца.

— Сволочь ты, Гриш! Какая же ты сволочь! — с чувством произнесла она.

Корсаков усмехнулся.

— А что ты хотела, золотко? Таким, как ты, грош цена. Нормальные девушки с первым встречным на перепих не таскаются. Кир, не хочешь попробовать, а то любвеобильная девица сомневается в оценке? — он кивнул на закаменевшую, с пунцовыми пятнами стыда, Любу.