Агентство "Душеприказчик"

— Прошу...помогите, — взмолился Гассион. Уставшее за эти дни тело не могло достойно сопротивляться чарам Асмодея. Тот помог ему приподняться и заставил выпить всё до дна.

— Постарайся расслабиться и успокоиться, —посоветовал он, садясь радом.

Он сделал пару глубоких вдохов, и стало немного легче. Но потом новая волна спазмов охватила его тело, и Гассион застонал. Повернулся на бок, подтянув колени к груди. Асмодей тяжело вздохнул, понимая, что без второго способа не обойтись. Он взял его за руку, наклонился над ним.

— Я не хочу этого делать, но, видимо, придётся, — сказал он, проведя пальцами по его светло каштановым волосам, и снял очки, встретившись взглядом с серо-стальными глазами Гассиона.

Его проникновенный взгляд заставлял тело пылать пламенем неистовой сладкой страсти. Она затмевала разум и рождала отчётливые соблазнительные образы. Огромный зал, полный разгоряченных обнаженных тел юношей и девушек. В конце зала на небольшом возвышении стоял трон, на котором восседал Асмодей. Его обнаженное тело, покрытое шелковым золотым полотном, было так притягательно прекрасно. Гассион некоторое время стоял и смотрел на него, не отрываясь. Зал наполнялся музыкой разносившихся по нему стонов, криков изливающейся страсти, ароматами жажды и желания. Пламя наслаждения скользило в каждом изгибе, создавая живописный танец плоти. Обнаженные молодые люди, находясь как бы в гипнотическом трансе, искушённые в нежностях и удовольствиях, охотно принимали друг друга в страстные объятия, отдаваясь распутству, где царил только неистовый поток похоти, удовлетворяя самые греховные фантазии и потребности. Но стоило ему пойти через зал, каждый, кто вставал у него на пути, начинал ласкать его тело, побуждая заняться с ним сексом. И чем дольше он смотрел в лазурные глаза принца Ада, тем больше желание охватывало его. И он отвечал на эти ласки, поцелуи, побуждая к ещё большему экстазу. И сам он, окунувшись в это море горячего безумия, ласкал и целовал, страстно сливаясь с другими в сладостном танце. Гассион сбился со счета, сколько раз его тело достигло оргазма. Сердце бешено колотилось в груди. Кровь стучала в ушах. Но единственной его целью, единственным неистовым желанием был он. Асмодей же спокойно взирал на происходящее, как-будто ничего из того, что творилось вокруг, его не волновало.

Приближаясь к трону все ближе, Гассион значительно выбился из сил. Тело едва слушалось его. Ноги подгибались. Он упал на колени перед ним и, как только коснулся его, вздрогнул и очнулся от наваждения. Клаудис оглядел незнакомую комнату, обставленную дорогой мебелью. Откинув одеяло, почувствовал на нем влажные пятна. Открылась дверь, и вошёл Асмодей. Гассион только успел прикрыть свою наготу.

— Простите, — тихо произнес он.

— В этом нет твоей вины. Скорее это я был неосторожен, — спокойно ответил Асмодей.

— Сколько я уже здесь? — спросил Гассион.

— Ты проспал двое суток. Почему ты не сказал мне, что у тебя проблемы со светлыми? — строго поинтересовался Асмодей.

— Я думал, что сам справлюсь, а оказалось... — запнулся он, стыдливо отводя взгляд.

— Ладно. Отдыхай, — сказал, наконец, хозяин дома.

— А как же работа? — встрепенулся Гассион.

— Никуда она от тебя не денется, — сказал Асмодей, прежде чем уйти.

Гассион расслабленно откинулся на подушках и заснул. Теперь спокойным, ровным сном. Проснулся он только к вечеру, когда Асмодей уже вернулся с работы. Отказаться от ужина с ним он не рискнул. О видении не произнёс ни слова. Да и не к чему, ведь о том, что происходило, Асмодей прекрасно знал.

Георгий возвращался домой, когда уже начало темнеть. У подъезда своего дома на скамейке увидел её. Ангела сидела, хлюпая носом и изредка вытирая слёзы. Он остановился возле неё и внимательно посмотрел на девушку.

— Тебе ещё повезло, что он не стал с тобой сражаться в полную силу. Ему бы понадобилось пару секунд, чтобы развоплотить тебя. Так что радуйся. Ещё легко отделалась, — произнес он.

— Я за-завалила п-практику, — всхлипывая, произнесла она.

— С чего ты вообще взяла, что сможешь победить нас обоих, — удивился Георгий.

— Ну, нас же учили, что добро всегда побеждает, что за ними правда и Свет, — говорила она, начиная успокаиваться.

"А что добро должно быть с мозгами и трезво оценивать свои силы. Этому явно не учили", — усмехнулся про себя Георгий.

— Ладно, давай я сражусь с тобой. Будем считать, что я на тебя напал, — сказал, наконец, он.

— А ты не обманываешь, — насупилась девчонка, недоверчиво поглядывая на демона.

— Ну, вообще-то хотелось бы. Но не буду. А то ты за мной до второго пришествия бегать будешь, — произнёс Георгий.

Место выбрали просторное. Центр стадиона. В руках Анастасии материализовался тот самый стилет, быстро увеличившись в размерах и вскоре выросший до размеров меча с узким лезвием. Из ладони Георгия взвилось черное пламя, принимающее форму меча с витиеватой гардой. После того как обрел форму, засиял алым пламенем.

— А разве ты обращаться не будешь? — удивилась ангела, видя, что её соперник до сих пор в человеческой форме.

— А надо? — с кислой миной поинтересовался демон.

— Бить человека как то неудобно. Я же должна защищать людей от таких как ты... — произнесла она.

— Не привередничай, а то уйду, — строго сказал Георгий, которому капризы Анастасии порядком надоели.

Он атаковал внезапно, стремительным выпадом, резкими диагональными взмахами меча. Ангела едва успевала блокировать и парировать их. Он, монотонно атаковывая с разных позиций, проверял её навыки и выносливость. Взгляд её карих глаз, поначалу смешливый и задорный, всё больше наполнялся серьёзностью. Внезапно подобравшись ближе , одновременно с контратакой, он ударил кулаком в центр её тела, из-за чего девушка охнула, потеряла равновесие и упала. Георгий не медлил и не дал ей подняться, ухватив её свободной рукой за шею, нависая над ней. Пальцы его руки удлинились внушительными когтями. Он едва ли сдерживал желание придушить светлую. Та, бросив оружие, которое тут же исчезло, стала неистово колотить по его руке.

И тут он увидел, как образ ангелы на секунду померк, и вместо него Георгий увидел девочку-подростка. Светлые волосы. Темные глаза. Лицо искажено болью и страхом. Большие мужские руки сжимают мертвой хваткой её горло. И тело содрогается от сильных толчков. Она впивается пальцами в руки, пытаясь оторвать их от себя. Но с каждым мгновением её попытки становятся всё слабее.

Он резко отпустил её и поднялся.

"Вот значит, как, юная душа. Земная жизнь оказалась слишком короткой, и ушла она при очень неприятных обстоятельствах. Может быть, и земле не предана, как полагается. Сколько их, без вести пропавших. К таким наверху снисходительнее. Отсюда и замашки детские, и обидчивость, и непоколебимая вера в победу добра над злом в любом случае. Даже если зло невероятно сильно, оно должно обязательно дать себя победить", — догадался он, наблюдая, как она поднимается, отряхиваясь.

— Ты победил, — нехотя признала она и пошла к выходу со стадиона.

— Постой! — остановил её Георгий.

Она остановилась и обернулась.

— Ты лучше завязывай с этим. Не твоё это. Займись лучше чем-нибудь другим. Быть певцом, музыкантом или божьим вестником не так уж плохо, — сказал он. Она всего лишь вздохнула и пошла дальше.

Ступая размеренным, неспешным шагом, он возвращался домой. Георгий все думал, почему он сразу не принял её вызов. Что его останавливало. Банальное не желание играть по её правилам, потакать её детским, раздражающим капризам.

На следующее утро моросил мелкий дождь, и Клаудис, выйдя из своего подъезда раскрыл купол зонта, и чуть не вскрикнул, увидев Анастасию у подъезда. Она была без зонта, и накинутый капюшон водонепроницаемой ветровки мало спасал от влаги.