Страница 30 из 36
Но вот сможет ли вся эта мощь решить стоящую сейчас задачу — справиться с одной женщиной на скале? В этом у командира уверенности не было. Экипаж «Дорадуса» состоял из десяти человек и абордажные бои не был предназначен вести. Все огнестрельное оружие имеющееся на борту — это три пистолета-дробовика (длинный ствол, крупный калибр, возможность вести огонь в скафандре), да еще его личный пистолет «Люгер» с сотней патронов к нему, но вне корабля им пользоваться невозможно поскольку палец перчатки скафандра не помещается в спусковую скобу.
Пистолет — опасная вещь на борту космического корабля или космической станции — или самолета, если уж на то пошло, — потому что он вполне способен пробить дыру в металлической оболочке, которая удерживает воздух. По этой причине боевое огнестрельное оружие было повсеместно запрещено на космическом транспорте. Силовые структуры оснащались оружием, стреляющим резиновыми пулями, лазерным оружием и оружием, стреляющим дробью. Дробовик мог разорвать скафандр, но при выстреле стрелка отбрасывало назад и при невесомости это было весьма неудобно.
Да, десант будет малочислен и вооружен слабовато. Интересно, а как вооружена Трой? Вдруг у нее автоматическое огнестрельное, вопреки всем запретам? «Дорадус» может мало чем помочь десанту, ведь он вынужден описывать круги вокруг Фобоса и диаметры этих кругов двадцать, двадцать восемь километров, да это просто издевательство. Здесь командир «Дорадуса» почувствовал глубокую обиду на Трой, которая была там, внизу, он это чувствовал. Как будто она играла нечестно.
Следует сделать небольшое отступление, чтобы пояснить обиду командира «Дорадуса» на Трой за эти круги диаметром двадцать километров:
Космический корабль под действием главных двигателей может двигаться только вперед, для поворота необходимы или маневровые двигатели, или гироскоп. «Дорадус» имеет массу в несколько тысяч тонн, но, даже не из-за этого, а из-за огромного момента инерции, который ему обеспечивает его форма гантели, обладает очень плохой маневренностью. Трой могла сделать с полдюжины оборотов вокруг своего маленького мира, пока командир, преследующий ее на «Дорадусе», сделает только один и то с огромным трудом, израсходовав недопустимо большое количество топлива своих маневровых двигателей.
XVIII
Утро. Космоплан Ноубла, готовый к взлету, стоит на взлетно-посадочной полосе.
— Как только ты вернешься, мы устроим встречу выпускников, — говорит Блейк, провожающему его Халиду и, понизив голос, — я не могу сообщить все подробности, но могу сказать следующее: Эллен раскрыла это дело.
— Значит, ты недолго пробудешь на Марсе, мой друг.
— Я обещаю, что мы тебя дождемся, что бы ни случилось.
— Ладно, я тебе верю. Смотри, там тебя зовут. — Халид кивнул в сторону окна.
Блейк обернулся. Стоя рядом с открытой внешней дверью шлюза космоплана, человек в униформе махал призывно ему рукой. Пожав последний раз руку Халида, он запечатал скафандр и меньше чем через минуту уже шагал по песку к ожидавшему его космоплану.
— Приготовиться к старту. Время — Т минус тридцать секунд. — Это был не голос пилота, а механический голос компьютера. Через полминуты заработали стартовые ускорители. Космоплан сорвался с полосы и резко взлетел, Блейка вдавило в антиперегрузочное кресло — ускорение было сокрушительным. Гром двигателей прекратился, тяжесть свалилась с груди Блейка, наступила невесомость. Что-то было не так, траектория до Лабиринт-Сити не предполагала невесомости.
Прежде чем он успел освободиться от ремней безопасности, дверь кабины открылась. И первое, что увидел Блейк, было стволом полуавтоматического пистолета Кольт-38, направленным ему в лоб.
Затем он заметил улыбающееся лицо человека, державшего пистолет, маленького человечка с вьющимися оранжевыми волосами, одетого в просторную летную куртку, которая, казалось, была сшита из верблюжьей шерсти и стоила больше, чем зарабатывал водопроводчик шестого разряда за год.
— Не трудись вставать, мистер Редфилд, произнес оранжевый человек. — Тебе некуда идти. — Щеголеватый коротышка позволил себе улыбнуться еще шире. — Во всяком случае сейчас.
— В космосе ты не посмеешь стрелять.
— Вынужден тебя разочаровать, от этой игрушки нет никакой опасности для корпуса. Уверяю, если я буду вынужден застрелить тебя, пуля остановится в твоем теле.
Целую минуту Спарта лежала лицом вниз, глядя на мигающие индикаторы ее шлема. Ее скафандр был цел, она не пострадала при взрыве.
Она поднялась из угольно-черной пыли Стикни, выглянула из-за его края. — Ничто не двигалось на черной равнине. Приемо-передатчик ее скафандра, хотя и был ограниченного радиуса действия, работал в широкой полосе радиочастотного спектра, но, из всей им принимаемой музыки, только одно ее заинтересовало — похоже призрак «Марсианского Сверчка», находящийся в пространстве, продолжал по-прежнему автоматически передавать ее призыв о помощи.
Итак, «Дорадус» послал приманку, чтобы занять место шаттла. Даже этот сигнал быстро угас. Радиус действия ее радиоприемника действительно был очень ограничен.
Она многое отдала бы за то чтобы вернуть те свойства, которых она лишилась в результате взрыва импульсной бомбы в марсоплане Халида; тогда она могла бы определять положение «Дорадуса», могла бы поиграть с его электронными системами, и могла бы в состоянии обнаружить местонахождение пенетратора.
Теперь этих возможностей у нее не было. Запущенная откуда-то из района Лабиринт-Сити, когда Фобос находился высоко в небе, ракета должна была лететь почти вертикально, и искать ее нужно на стороне Фобоса, которая всегда вида с Марса, то есть где-то здесь. — Спарта находилась сейчас на западном краю Стикни. Несколькими длинными осторожными прыжками она пересекла его и остановилась у давно заброшенной радиовышки на восточном гребне вулкана.
У основания этой сверкающей реликвии первых исследований Марса человеком, рядом с дверью бункера висела бронзовая табличка: «Это первое постоянное сооружение Человека на небесном теле за пределами орбиты Земли».
Уточнение «за пределами орбиты Земли», говорило, что постройки на Луне, это не очень большое достижение.
Спарта смотрела на изрытый бороздами ландшафт и понимала, что самой найти пенетратор на площади более чем 500 квадратных километров, при нынешних ее возможностях, это задача нереальная. Но ведь «Дорадус» уже знал, или скоро узнает, местонахождение пенетратора и высадит отряд, чтобы забрать его. И тогда у нее будет возможность разобраться с этой поисковой группой лично. Оставалось ждать.
Она могла разглядеть огни города далеко над головой, слабо мерцающие в сумерках марсианской глубинки. Все остальное было звездами, тишиной и бугристым горизонтом, таким близким, что, казалось, она могла почти коснуться его.
Со своего командирского кресла командиру «Дорадуса» был виден на экране высокого разрешения, который протянулся по всей ширине мостика, приближающийся Фобос. Медленно расширяющееся облако сверкающей пыли висело над его краем — останки «Марсианского Сверчка».
— Мы получили сигнал от объекта?
— Пока нет, сэр. Объект еще не находится в пределах прямой видимости.
Командир в задумчивости подпер рукой подбородок. Где-то там, скорее всего в восточной полушарии, был наполовину погребен набор крошечных ракетных ребер, поддерживающих тонкую, как проволока, радиоантенну. «Дорадус» должен был, посылая кодовый сигнал стимулировать цель, чтобы она обнаружила себя. Они должны определить ее местоположение, высадить людей, выкопать и доставить на корабль, прежде чем Управление движением «Станции Марс» начнет задавать, вопросы.
И, да, еще найти Трой и убедиться, что она больше никогда и никому не выдаст никаких секретов.
— Десант готов?
— Облачен в скафандры и ждет приказа у главного шлюза, сэр.
В поисковой группе было двое мужчин и две женщины, старые космические волки, преданные члены «свободного духа».