Страница 17 из 36
— Пыльные бури могут быть проблемой, как я уже говорил вчера. Особенно если они начинаются неожиданно и становятся слишком широкими и высокими, чтобы обогнуть их или обойти сверху. Такое случается нечасто, но эти самолеты рассчитаны и на такой случай. Тогда мы приземляемся, пережидаем непогоду, а затем поднимаемся в воздух, при помощи имеющихся ракетных двигателей.
— Ты вчера сказал, что приближается сезон штормов?
Он, собиравшийся закрыть откинутый купол фюзеляжа, задержал руку:
— У тебя еще есть время убраться отсюда.
— Нет, доктор Саид, я слишком заинтригована, твоими вчерашними словами о возможности в полете кое-что узнать.
Он кивнул и защелкнул крышку:
— Башня, это ТП-пять. Готов к запуску.
— Понял, пятый. По курсу хорошая погода, преобладающие ветра легкие, устойчивые со скоростью тридцать узлов.
Из темноты ангара появились трое в скафандрах. Один из них направился к носу самолета, а другие к концам крыльев и подняли их с пола. Теперь планер опирался только на шасси. И вот он плавно, медленно покатился к открывающимся воротам ангара.
Три человека справились с такой громадой, но это Марс и здесь вес всего этого был примерно равен весу мотоцикла с коляской на Земле.
Ангар был оборудован шлюзом. Марсоплан вкатили в него, внутренние ворота закрылись и стали расходиться в стороны наружные, открывая утренний пейзаж космопорта — широкую, продуваемую ветром долину с обрамляющими ее утесами. Огромный планер стал скрипеть и вздрагивать от ворвавшегося ветра. И если бы не повисшие на концах крыльев члены выпускающей команды, и, главным образом, не включившейся в работу бортовой компьютер, осуществлявший мгновенную регулировку рулевых поверхностей, марсоплан наверняка перевернулся бы и рассыпался на составные части.
Стоявший перед фюзеляжем прицепил аппарат к газовой катапульте. Халид глянул через плечо на Спарту:
— Поехали!
Сработала катапульта и они оказались над дюнами. Восходящий поток над светлым пятном дюн в середине долины, подъем по широкой спирали. Небо над головой светло-розовое, испещренное клочьями ледяных облаков.
Огромный самолет сделал вираж и накренился, Спарта выглянула из-под купола.
На западе «Лабиринт Ночи» наполнялся оранжевым светом утра. Далеко на востоке долина «Маринера» расширялась и углублялась, постепенно удаляясь к далекому горизонту. В самом глубоком месте система каньонов спускалась на поразительную глубину, с вертикальным перепадом в шесть километров от плато до дна долины.
В восходящем потоке марсоплан стремительно набирал высоту в северном направлении. Халид вел себя как гид:
— Впереди плато Фарсида, в конце его и состоится проект «Водопад». Там есть так называемое озеро Луны — это впадина достаточно глубокая, с большим атмосферным давлением, благодаря этому, вода, переходя в жидкое состояние, не сразу испаряется. Это одна из причин, по которой озеро Луны было выбрано как эпицентр для проекта «Водопад».
Мы будем двигаться, если ветер будет устойчивым, параллельно маршруту грузовиков из Лабиринт-Сити, на север к началу канала.
— Это далеко?
— Около трех тысяч километров. Мы должны добраться туда часов за шесть. Но вот на обратном пути, двигаясь против ветра на малой высоте, на это может уйти два или три дня. У нас еще много времени, чтобы поговорить, — рассмеялся он. И замолчал.
Так в молчании прошло более двух часов. Наконец Спарта решила, что пришло время серьезного разговора:
— Доктор Саид, скажи мне, почему ты хотел, чтобы я летела с тобой этим рейсом.
— Чтобы мы могли поговорить, — мгновенно ответил он. — Поговорить открыто. Отель это решето. Назови любую группу или лицо, заинтересованное в твоем расследовании, и я могу поспорить, что у них есть запись нашего разговора за столом.
— Но ведь и черный ящик этого самолета записывает то, что мы сейчас говорим.
— Я хочу предупредить, кто-то намеревается тебя убить. Ничего конкретного, слово там, слово здесь. Возможно мне мерещится и я слышу смысл там, где его нет. Протт как-то обмолвился, что тебе не мешало бы быть поосторожней.
— Ты думаешь, он хочет меня убить? Почему?
— Нет… я так не думаю. Я не знаю. Что же касается «почему», то теперь, когда я познакомился с тобой, я бы предположил, что это как-то связано с твоей личностью… Линда.
— Не называй меня так. Запись этой части полета с разговором должна быть уничтожена. Это приказ.
— Прекрасно. Но дело не только во мне. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас, кто был в «Спарте», не узнал бы тебя.
С минуту длилось молчание. Она вспомнила, что Блейк тоже легко узнал ее в тот день на Манхэттене, несмотря на измененную внешность. Да это проблема.
— Халид, ты понимаешь, почему мы должны стереть этот разговор?
— Да, и я помогу тебе. Я использую боковые каналы, чтобы заменить удаленную запись фоном — ветер на крыльях, шум кабины, время записи не изменится. Но кто эти люди, что хотят убить тебя?
— Одно время я думала, что ты один из них.
Он резко обернулся и глянул в упор. — Я?
И снова его удивление выглядело искренним. Ну а вдруг он не вчера узнал ее, а все время знал, кто она такая, тогда он великолепный артист, лгун и один из адептов «Свободного Духа»
— Да, ты. Десять лет назад Джек Ноубл оплачивал твое обучение в «Спарте». Ты это знал? И он входит в правление проекта терраформирования Марса.
— И причем тут это?
— Я предполагаю, что он один из них. Никаких доказательств, только наводящие на размышления факты. Группа, в которую он входит, Тапперы, имеет связи с пророками «Свободного Духа», которые, я точно знаю, оседлали проект «Спарта» и хотели убрать моих родителей с дороги. И хотят убить меня.
И вдруг Спарта закричала. Боль, пронзившая ее голову, возникла в середине позвоночника и устремилась вверх. Огонь, вспыхнувший под ребрами, перекинулся на окоченевшие, дрожащие руки, изогнувшиеся в виде крючков.
Спарту трясло. Зубы у нее стучали, а глаза закатывались так, что между ресницами виднелись только белки. Сознание покидало ее.
— Послушай, я Майкрофт.
— Какого черта тебе надо?
— Новый сотрудник. Механик восьмого разряда.
Телефонные звонки, то и дело шипел шлюз, — народ входил и выходил из диспетчерской.
— Послушай, приятель, ты что не видишь — я занят.
— Евгений Ростов сказал, что в половине девятого, меня посадят в кроху отправляющуюся туда, где начинается этот вшивый канал.
— Ростов? — Манеры толстяка улучшились при упоминании имени Евгения.
— Как ты говоришь, Майкрофт? Сейчас гляну. — Клерк постучал по засаленной клавиатуре и посмотрел на дисплей. — Да ты есть в списке, о, да у тебя восьмой разряд.
Компьютер выдал желтый картонный прямоугольник.
— Твое служебное удостоверение. Но тебе не повезло Майкрофт. Сегодня ты не уедешь.
— А что так?
— А так, что все они взорвались. — Клерк оскалил гнилые зубы и разразился скрипучим хихиканьем.
— Они что?
— Небольшая промышленная авария — вот как это называется. Все крохи выведены из строя на неопределенный срок. Но это не значит, что у тебя нет работы на головном участке, Майкрофт. Если она очень тебе нужна, можешь постараться добраться туда сам.
— А когда туда будет следующий рейс?
— Все зависит от того, сколько времени потребуется, чтобы доставить сюда новых крошек с Земли.
— С Земли… Да…
— Может, ты уговоришь какого-нибудь дальнобойщика подвезти тебя. Но эти водители обычно хотят много. У тебя есть что предложить?
Блейк покачал головой и удрученно отвернулся. Но когда, войдя в шлюз, он остановился, чтобы запечатать шлем, то позволил себе улыбнуться.
Ночь. Синие огни и нержавеющая сталь бара «Сосна», Блейк кричит Лидии, стараясь перекрыть вой синтезатора:
— Не знаю, помнишь ли ты меня, но…