Страница 66 из 67
В марте семейство Блэк пополнилось: Ирландия родила Сириусу чудесную дочку. Этот факт, как ни странно, пробудил дом Блэков из забвения. Вы помните? Родовые Гобелены пунктуально и преданно вплетают на старинные полотна свежие веточки новых поколений. Старика Кикимера чуть кондрашка не хватила, когда он увидел, как из пустого места «мертвого» Сириуса Блэка-третьего вырастает новенький свеженький листочек с именем Лира Мириам Блэк.
— Ик! Хозяйка! Хозяйка, а ну проснись, ведьма старая!!! — от невозможной радости Кикимер, что называется, берега потерял, кроя старушкин портрет счастливым матом.
Проснувшись, Вальбурга не сразу въехала в ситуацию, и с полчаса портрет и домовик матерно-вдохновенно орали друг на друга, прежде чем до половин дошло сказанное.
Драко Малфой, вернувшись в июне из школы, сначала не понял, что за писк раздается в одной из дальних комнат. Весь вечер он тряс головой и отмахивался от отца с его настойчивыми просьбами пойти куда-то и с кем-то познакомиться… Да хватит с меня знакомств, папа! И так полная школа чудиков, дай отдохнуть! Однако, когда заунывное мяуканье продолжилось, не смолкая, до глубокой ночи, Драко, доведенный до ручки, с налитыми кровью глазами вперся в покои матери — заткнуть эту чертову кошку… Его красным с недосыпа глазам предстала высокая люлька, из которой маман как раз доставала нечто розово-воздушное… Улыбаясь, она развернулась, показывая сыну содержимое свертка, узрев же орущее существо, Драко попятился и вжался в дверь.
— Ч-ч-что это? — от ужаса юный аристократ аж заикаться начал.
— То, что ты просил прошлой осенью! — ехидно сообщил из кресла отец. — Твоя сестра Холли Селена Малфой. Как говорится — получите и распишитесь. Обмену не подлежит, — строго воздел палец Люциус. — Создана в единственном и неповторимом экземпляре!
Драко зажмурился и с трудом проглотил огромный ком в горле. Его можно понять — пять месяцев назад Пэнси Паркинсон стала старшей сестрой своим сестрам-близняшкам, Кейси и Миранде… Вообще-то в мирное время у большинства женщин рождаются девочки как залог спокойного будущего и процветания. И магам ли об этом не знать, если эту истину знают простые люди.
С пятого курса Драко стал встречаться с Пандорой Луной Лавгуд. И это была прекрасная пара: красивые стройные блондины с чудесно совпавшим цветом волос. Прочие ребята тоже составили милые парочки: Гермиона и Невилл, Рон и Лаванда, возмужавший и ставший ещё краше Карим Капур присватался к главе семейства Патил, попросив руки Парвати, одной из девочек, которую он приметил в далеком девяносто втором году. Падма не пожелала оставаться одна и срочно положила глаз на младшего брата Карима.
Только у Гарри, казалось, не было пары, но друзья поторопились с выводами. Закончился пятый курс, и ребята, провожая Гарри к магглам, стали нечаянными свидетелями того, как к Поттеру, радостно смеясь, подбежала милая девушка, обняла за шею и поцеловала в губы. Свою девушку Гарри представил друзьям как Мэри Луизу Малькольм. Мэри Лу, маленькая верная подружка детства, выросшая вместе с Гарри с одного горшка…
***
— Северус, приезжай поскорей, мне страшно, мне кажется, она умирает! — срывающийся от страха голос Тоби едва разборчив, и Северус, побросав все дела, трансгрессирует в Коукворт из Хогсмида, куда его вызвали к телефону. Лили Паркер, маленькая и неподвижная, лежит в кресле, заботливо укрытая пледом. Бережно взяв её на руки, Северус торопливо идет к автобусной остановке. Долгая пыльная тряска, ветеринарная клиника, белый стол, усталый голос врача:
— Имя?
— Северус Снейп, — автоматом отвечает Северус.
— Да не ваше, а кошкино, — терпеливо повторяет врач вопрос.
— Лили Паркер, — отвечает Северус.
— Вы опять не поняли? Я спрашиваю — как зовут кошку? Почему вы называете мое имя, сэр?
Северус поднимает голову и смотрит на врача. На него озадаченно глядит молодая женщина. Серые глаза над зеленой маской, русые волосы убраны под шапочку, мешковатый халат скрадывает фигуру, но есть кое-что, отчего у Северуса перехватывает дыхание — на нагрудном бейджике начертано имя врача: «д-р. Л. Паркер».
Судорожно сглотнув, Северус достал из кармана кошкин ошейник и показал женщине табличку с кошачьим именем «Лили Паркер». В глазах женщины мелькнуло сожаление.
— Сколько лет вашей Лили Паркер? — мягко спросила она.
— Восемнадцать… — горло сдавила тоска, до Северуса дошел смысл вопроса — старая кошка собиралась в путешествие на радугу.
Усыпить старушку не дал Гарри. Расстроенный Тоби Снейп, проводив сына, ушел горевать к Эвансам. Узнав о беде, Гарри подхватился и поехал туда же, в ту же клинику, спеша перехватить Лили Паркер.
— Северус! Не надо! Не усыпляйте её!!! — дверь с грохотом ударилась о стену, и взмыленный Поттер влетел в смотровую. Северус и врач обернулись на него от стола. Наткнувшись взглядом на вздернутую бровь профессора, Гарри привычно подавился голосом и еле-еле прозаикался:
— Пусть она сама уйдет… в Бестиарию.
В черных глазах Северуса вспыхнула надежда. С некоторых пор Звериная Книга стала использоваться как последний шанс для умирающих животных. Гарри узнал об этом ещё на втором курсе, после случая с василиском, Северусу же истина открылась на скачках в Аскоте в девяносто шестом году, когда на финишной прямой упала призовая, очень дорогая лошадь. Многие люди тогда рисковали потерять очень большие деньги, и никак не разрешали ветеринарам усыпить вороную кобылу. Её мучили, месяцами она висела на подвесках, с загипсованными ногами. Отойдя от транквилизаторов, кобыла начинала метаться, блоки и тросы не выдерживали «легкий» четырехсоткилограммовый лошадиный вес, она падала и снова калечилась, ломая ноги заново. Редкий случай, но бывает…
И снова она распята на белом столе. Ноги — в прозрачных полиэтиленовых пакетиках, в горле — гофрированные шланги, шипит насос, нагнетая в кровь и легкие чистейший фторотан, мягчайший наркозный газ. И вот парадокс: люди думают, что спасают лошадь, лечат её, дарят ей вторую жизнь. Но это не так.
Быстроногая Элизабет умирала. Медленно, мучительно и верно, умирала долго, в сильных страданиях. Её ноги, разбитые скачками, давно ослабели, перегруженные спортом и вечными тренировками. У лошади был огромный внутренний букет болезней: растянутые суставы, разбитые копыта, разорванные легкие, вечно прикушенный железом язык, тоники-допинги, возбуждающие её перед скачками и отбирающие много сил после них, создающие гремучую смесь адреналина и кортизола в крови. Вот что убивало Быстроногую Элизабет, молоденькую трехлетнюю кобылку чистокровной арабской породы. Игры людей её жизнью. Азартная и веселая игра под названием конный спорт.
Северус об этом не знал, он оказался среди пострадавших от проигрыша, поставив на фаворита, как и все, большие деньги. И следил за новостями о кобыле. А прочитав однажды в газете о том, что лечение превзошло стоимость самой кобылы и посему хозяйка отказалась от дальнейшего лечения, продав лошадь за бесценок, пока она хоть чего-то стоит, Северус застонал разочарованно — не видать ему тех денег. Ту газету он читал в учительской, и сидевшая на жердочке Гамаюн услышала его стон. Спросила:
— Северус, тебе чего жальче: утерянной тысячи фунтов или молодой умирающей лошади, проигравшей свой первый скаковой сезон? Сравни её три года против сорока счастливых лет на воле.
— Мне всё равно, что там будет с этой клячей! — раздраженно отозвался Северус. — Стольких людей она ограбила, а!
Гамаюн вздохнула. Замолчала-затихла на жердочке, а Северус вспомнил о своей матери. Она умерла совсем не старой по меркам волшебников, она могла бы жить да жить и сейчас гордиться им, взрослым сыном, которого родила просто чудом. Три года против сорока счастливых долгих лет. Развернув газету, Северус посмотрел на черно-белое фото вороной лошади, её вздернутый «щучий» профиль, смешной маленький нос, неровную загогулистую проточинку на лбу… Его маме повезло — она встретила Тобиаса, не побоявшегося связать свою жизнь с больной женщиной, может, ему тоже пришло время спасти кому-то жизнь, хотя бы вот этой молоденькой лошадке?