Похищение по найму

— Я твой гость, а это значит, что я получаю право выбора.

— Нет, в настоящее время мы партнеры, а это значит, что мое — это мое.

— В этом нет никакого смысла.

— В этом есть смысл. Я сплю в этой кровати. Прямо сейчас. Решишь ли ты присоединиться ко мне или нет, решать тебе.

— Значит, ты отправишь меня спать на кресле? Это не очень по-джентльменски.

— Кто когда-либо говорил, что я джентльмен?

Она нахмурилась.

— Отлично. Мы разделим кровать. Но никаких сексуальных делишек.

— Я не слышал, чтобы ты жаловалась в прошлый раз, когда мы занимались этим делом. Насколько я помню, ты потратила это время, пытаясь отдышаться и низвести меня до статуса божества, по крайней мере, на это указывал твой крик в то время.

— Ты невероятно самонадеян.

— Быть правдивым — это не высокомерие. Я доставил тебе огромное удовольствие.

— Хочешь сказать, я не внесла свой вклад?

Он притворился, что размышляет об этом, постукивая себя по подбородку.

— На самом деле, кроме того, что ты раздвигаешь ноги и кричишь, не совсем. Я сделал всю работу.

Ее рот приоткрылся.

— Ты сукин сын. Ты только что назвал меня плохой любовницей. Я убью тебя.

— Пожалуйста, попробуй. Я бы с удовольствием немного поиграл перед тем, как мы снова займемся сексом. — Он насмешливо приподнял бровь.

— Мы не будем заниматься сексом.

— Готов поспорить. Я люблю уверенную победу. — Его улыбка, вероятно, была чересчур самодовольной, что означало, что он заслужил удар кулаком в живот, но коленом в пах? Совершенно неуместно.

— Я ненавижу тебя.

Да, он вроде как понял это, учитывая боль, все еще исходящую от его мужских частей тела. Как будто он вознаградил бы ее сейчас своим сексуальным опытом. Пусть она страдает.

— Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы ты оплакивала мою потерю, когда мы расстанемся. Презирай меня сколько хочешь. На самом деле, возненавидь меня, если сможешь. Я слышал, что секс в гневе — самый лучший.

— Надеюсь, тогда ты и твоя рука хорошо проведете время, — нахально сказала она. Она продолжала игнорировать его, развернувшись на каблуках, чтобы уйти. Она пошла в туалет.

Дерзкая варварша. Он сразу же догадался о приглашении. Раздевшись, он подошел к двери, не удивившись, обнаружив, что она заперта. Она не могла сдаться слишком легко. Он ввел код, чтобы открыть дверь. Но это не сработало. Он использовал свой личный код.

Доступ запрещен.

Прошу прощения? Возможно, он ввел его неправильно. Макл набрал главный код, тот, который открывал любую дверь на его корабле.

Доступ запрещен.

Он запросил компьютерные журналы и тихо выругался, увидев оставленный ею след вероломства. Человек перехитрила его. Каким-то образом ей удалось создать новый главный код и понизить его статус до второстепенного.

«Я убью ее. Где мой пистолет?» Он бы снял замок с двери и задушил ее бледную шею. Нет, если бы он прикоснулся к ее обнаженному, влажному телу, он мог бы забыться, и его член использовал бы это время, чтобы взять верх. Лучше, если бы он убил ее сразу. Застрелил ее насмерть. Но тогда она устроила бы беспорядок в его душе. В единственном душе. Нет, ему пришлось бы отважиться на блестящую влажную кожу и выбросить ее сочное тело в космос. Или он мог бы…

…поквитаться. Она хотела отрицать свое влечение к нему. Притвориться, что не хотела его. Ха. Он знал лучше. И он бы это доказал. Она была не единственной, кто умел играть в игры.

— Хорошо сыграно, варварша. Очень хорошо сыграно, — пробормотал он. — Но это еще не конец. — Сейчас она может считать себя на шаг впереди него, но Макл в конце концов одержит верх — и заставит ее умолять. Он снова поменял коды.

Когда она появилась некоторое время спустя, с влажной кожей и чистой, уже обнаженная — если не считать полотенце, — он обязательно похлопал ее по ягодицам и приподнял ее подбородок, чтобы закрыть ей рот, когда он неторопливо проходил мимо, обнаженный и готовый принять ванну. Он оставил дверь открытой, чтобы пар мог выходить, зная, что она наверняка представила его чудесное обнаженное тело под горячими струями, вспомнила ощущение их тел, соединенных вместе накануне, когда теплая жидкость каскадом лилась на них.

Он знал, что не сможет этого забыть. Он прокручивал в голове тот чудесный момент с ней, пока приводил себя в порядок. Но он ничего не сделал, чтобы облегчить свой дискомфорт. Ещё нет. Обернув только полотенце вокруг бедер и ничего больше, его член был слишком налит, чтобы его можно было спрятать, он ожидал увидеть ее нетерпеливо ожидающей, готовой умолять о его прикосновении. Вместо этого его встретил тихий храп.

Она уснула!

Ужас, несомненно, отразился на его лице, когда он стоял над ее дремлющим телом. Как она могла спать в такое время? Он был возбужден. Она была возбуждена. Он знал, что это так. Если не… Она бы не посмела.

Он наклонился и понюхал ее руки. Отчетливый мускусный аромат ее тела окутывал ее пальцы. Варварка ублажала себя вместо того, чтобы использовать его! Как она смеет заботиться о своем возбуждении, не дождавшись его? Она сжульничала. Это означало войну.

Рационально это или нет, Макл не мог не придумывать способы заставить ее поддаться своей похоти к нему, потому что будь он проклят, если позволил бы похотливой женщине удовлетворить себя на его корабле, когда в ее распоряжении были совершенно прекрасные язык и член. Прежде чем это путешествие закончится, он заставит ее умолять, иначе его имя не было бы Галактическим Завоевателем. Теперь у него появилось имя, которое кричало об успехе.

***

О да. Это было приятно. Оливия ахнула, и обволакивающий жар усилился. Ее удовольствие возрастало. Ее бедра уперлись в рот, прильнувший к ее клитору. У нее вырвался стон. Ее глаза распахнулись, когда она проснулась от тщательных ласк языком своей киски.

Ей пришло в голову, что она должна протестовать против посягательств Макла на ее девчачьи части тела. И она это сделает, сразу после того, как кончит ему на язык. Серьезно, этот мужчина знал, что делать там, внизу. Взад и вперед он гладил ее набухший бугорок. Забудь о тренировке, которую она проделала с его пальцами прошлой ночью. Небольшой оргазм, которого она достигла — когда представляла его в душе, — даже близко не был похож на нарастающую кульминацию сейчас.

— О Боже, да, — простонала она. — Не останавливайся. Я сейчас кончу. — Она наклонилась и схватила его за волосы только для того, чтобы почувствовать, как он ускользает. Ее бедная киска первой заметила потерю, остывая без его дыхания и рта, чтобы сохранить тепло. Она дернула бедрами, но удовольствие не вернулось. Макл слез с кровати между ее бедер и растянул все свои шесть с лишним футов обнаженных розовато-лиловых мышц. Прилив тепла поддерживал ее возбуждение на высоком уровне. Боже, он действительно был произведением искусства. Разглядывание его само по себе доказывало декаданс. Даже его задница была горячей, супер горячей, и он уходил?

Что. За. Черт.

— Куда ты идешь? — ей удалось прохрипеть, в то время как ее клитор продолжал пульсировать, ожидая грандиозного финала.

— Ты проснулась.

— Какое это имеет отношение к тому, что ты прекратил то, что делал?

— Мы почти на месте назначения. Поскольку ты спала, и я не был уверен, как тебя разбудить, я сделал это так, как, я знал, мне лично понравилось бы. Так что запиши это для дальнейшего использования.

Отлично. Она поняла намек.

— Ты ничего не забываешь? — спросила она, покачивая бедрами в напоминании.

Снова шагнув прочь, напрягая ягодицы, он остановился и щелкнул пальцами.

— Да. На самом деле, так оно и есть.

Оливия устроилась поудобнее и стала ждать, когда он продолжит свою устную версию будильника.

— Ифруум говорит, что твой завтрак готов, так что пошевеливай своей ленивой задницей, — и с этими словами Макл закрылся в ванной.

Он не просто ушел.