Обратная сторона серебряной монеты

Виктор Лебедев

Обратная сторона серебряной монеты

ПРОЛОГ

…Пограничье…

Дождь шел, не переставая, вот уже вторые сутки подряд. Небо, завешенное низкими серо-черными тучами, никак не могло избавиться от этой тяжести. И нельзя было понять, не взглянув на часы, утро сейчас, или уже вечер. Вдвойне обидно, что непогодилось как раз в выходные, вот и скверно было на душе. Кривые улочки были пустынны, изредка прошмыгнет кто одинокий, прошлепает по лужам, чертыхаясь, а пелена мелкого противного дождя размажет его контуры, исказит очертания, и не поймешь, наяву это все, или воображение разыгралось и чудит.

Сыро было не только снаружи, но и внутри. Тоска разливалась по телу, фальшивила на струнах души, истязала разум и тело. Издевалась, одним словом. Тем удивительнее была картина. В заброшенном, заросшем крючковатыми деревьями местном парке на каменной скамеечке сидел необычно одетый человек. В залитых дождем стеклах треснувших солнечных очков отражался огонек сигареты во рту незнакомца. С полей мятой насквозь промокшей шляпы, давно потерявшей форму, нещадно капало за воротник затертого практически до дыр кожаного мешковатого плаща. Небритое лицо было изрезано морщинами, которые будто жили своей собственной жизнью, сплетались и распускались как клубок змей. Брови были смешно вздернуты, и мужчина улыбался. Стоптанные ботинки были измазаны грязью, к подошвам налипли листья и трава, а рядом у ног, прямо на земле, валялась наплечная брезентовая сумка.

Парк был пугающе красив в своей запущенности, дорожек практически не осталось – сквозь многочисленные трещины пробивалась сорная трава, деревья переплелись густо разросшимися ветвями, сцепились намертво, словно не хотели разлучаться. Часть из них уже давно высохла, но место отдыха уже давно никто не стремился привести в порядок. «Юность», – незнакомец усмехнулся. Так назывался когда-то этот уютный парк. Или сквер. Не важно. Юность его осталась в далеком прошлом. Скамейки сиротливо стояли вдоль с трудом угадывающихся дорожек, заросшие узкие аллейки вели вглубь, куда не рискнул заглянуть бы сейчас даже самый отчаянный авантюрист. Там была Тьма, которую мог развеять не каждый луч света.

Мужчина склонил немного голову набок, будто услышал что-то. Улыбка стала шире.

– Аксинья, неужели ты думаешь, что сможешь подкрасться ко мне незаметно?

– Я уже отвыкла от твоих способностей, Гор, – раздался за его спиной женский голос. – Когда-то ведь ты был неопытным юношей, пугающимся каждой тени.

– Когда-то и ты была таинственной незнакомкой по ту сторону тьмы. Времена меняются, меняется и каждый из нас.

– А я и не ожидала другого ответа от тебя. Зачем пожаловал?

– Хочу попросить об одолжении, – огонек сигареты снова вспыхнул с удвоенной силой.

– Каком одолжении? – сладко промурлыкала Аксинья.

– Открой врата.

– Вот уж не думала, что ты меня об этом попросишь, – Аксинья вышла из-за спины Гора.

Одета она была не менее странно для этого места. Серый плащ до щиколоток и ярким пятном выделявшийся на фоне безликости оранжевый шарф. Ветер шевелил длинные черные волосы женщины, она улыбнулась, но зеленые глаза смотрели холодно и пронзительно. Улыбка коснулась лишь губ, очертила тонкие морщинки по углам, но дальше словно испугалась двигаться. Возраст дамы сложно было угадать. Сколько Гор помнил, она всегда была такой – взгляд зеленых глаз словно ушат ледяной воды, вылитый на собеседника, выворачивающий наизнанку, выставляющий на всеобщее обозрение мира самое потаенное, сокрытое в дальних уголках души, голос мягок и вкрадчив, но обманчив – за ним чувствовалась могучая сила. Разве что морщинок добавилось на лице, или просто Гор слишком много времени стал проводить в мире людей, поэтому и кажутся всякие глупости.

– Аксинья, не пытайся добраться до моей души, ты же знаешь, что сейчас у тебя ничего не выйдет. Даже мне она подвластна лишь частично.

– Да, раньше мне это удавалось, – словно с сожалением проронила она. – Но ты сам обрек себя на такую жизнь, а ради чего? Твои мотивы так и остались для меня загадкой. Ну, хорошо, я подумаю о твоей просьбе. Как там наш Малыш? – сменив вдруг тему, спросила Аксинья.

– Он еще не готов! – резко дернулся Гор, а стекла его очков на мгновение вспыхнули алым пламенем.

– Не слишком ли ты привязался к нему, милый Гор? – слова незнакомки прозвучали неожиданно громко, и в заброшенном парке будто разом стало немного темнее. Где-то в глубине сквера заворочался кто-то большой, растревоженный. Шумно дохнул, качнул перекореженные деревья так, что полетели брызги во все стороны.

Гор покосился на сумку, лежащую у ног, крепко затянулся и выдохнул в сырой воздух огромный клуб дыма.

– Не стоит тревожить Стража, не забывай, в этом месте у тебя нет такой силы, как в Верхнем или Обратном мирах. Мы здесь обыватели.

Аксинья недовольно нахмурилась, но удержалась от ответной реплики.

– Мы закончили?

– Думаю, да. До скорой встречи.

Окурок сигареты прочертил дугу и упал в лужу, зашипев. Но прежде, чем он коснулся поверхности, в парке уже никого не было. Лишь где-то в сплетении деревьев и кустов в самом сердце парка шуршал опавшей листвой невидимый Страж.

ЧАСТЬ 1. ОБРАТНЫЙ МИР. ЧУДЕСАТАЯ

Глава 1. Неприятности

Ва хмурился. День сегодня не задался с самого утра, сначала его ни свет ни заря поднял курукун, пробудившись ранее, чем обычно, когда первые лучи солнца еще не коснулись земли. Но птичка решила, что пора просыпаться, даром что сегодня праздник и не надо идти работать в поля. Ва запустил через открытое окошко в курукуна черенок от лопаты, стоявший в углу хижины, но тот проявил чудеса ловкости, будто насмехаясь, уклонился от брошенной палки, вскочил на плетень и снова издал противный клич.

«Вот зараза! Ну ничего, поймаю и сварю на обед», – зло подумал Ва, возвращаясь к своей лежанке. Но сон уже убежал, игриво помахав на прощание шлейфом не приснившихся сновидений. Что можно делать, когда встал спозаранку, а никуда не надо? Праздничные мероприятия начнутся не раньше обеда, а основные гуляния будут вообще вечером. Уйма времени, которое не на что потратить! Сходить к реке покидать камни? Набрать шишек в лесу и устроить веселое пробуждение Чудику-Шмудику? Устроить охоту на курукуна? Последний вариант нравился больше всего, но Ва знал, эта затея заранее обречена на провал – когда он выходил во двор с намерением оторвать голову зарвавшейся птице, ту сдувало словно ветром с Северных гор, и курукун прятался ровно до того момента, пока Ва не переставал злиться и махал на птицу рукой.

Земляной пол был холодным, Ва поискал взглядом, куда перед сном он закинул свои лапти – обувь отчего-то обнаружилась у самого порога. Присев на корточки, он начал натягивать обувь, но тут же взвыл и отбросил лапоть. Ва воззрился на ногу – та была испачкана чем-то клейким и тягучим. Судя по отвратительному запаху – тина с болот. Похоже, кто-то здорово пошутил над ним, еще попробуй отмой ноги в ручье, эта мерзкая грязь такая приставучая! Морковка, рыжая бестия! Я знаю, это твои шуточки. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!

Тем не менее, вспомнив о Морковке, Ва улыбнулся. Девушка с малых лет была его другом, верной опорой и поддерживала его во всех начинаниях. Да, они любили подтрунивать друг над другом, строить безобидные козни и разыгрывать, но во всей деревне не нашлось бы более верного товарища. Ну или такого же верного, как Чудик-Шмудик или Громила.

Но за болотную тину Морковка получит сполна! Ва огляделся. На плетеном кресле на спинке висело чистое полотенце, но, подумав, парень не решился его пачкать. Он просто подхватил лапти одной рукой, другой подцепил рубаху, валяющуюся на полу, и запрыгал по направлению к двери.

Снаружи занималось утро. Ранние лучики солнца позолотили листву раскидистых акаций, земля гудела, понемногу набирая тепло. Курукун, как и следовало ожидать, едва завидев неловко прыгающего на одной ноге Ва, тут же юркнул за колодец, оставив после себя медленно покачивающееся в прохладном утреннем воздухе черное перо. Но парень уже не злился на птицу, утренняя побудка отошла на второй план, Ва уже достаточно взбодрился. Вразвалочку он преодолел двор, поросший бурьяном, с кучами хаотично набросанных дров – руки никак не доходили сложить их аккуратно. И плетень бы не мешало поправить – оплетенный вьюнами он опасно накренился и грозился в любой момент завалиться на землю.