Опасность сближает

А ещё — профессиональными. Давид явно знает, что делает. И уворачивается технично, и защиту ставит совсем не такую, как тогда в переулке, и сам попадает всякий раз. Когда нужно отсекает, при этом создавая себе как можно больше удобных моментов для ударов. Сильных, уверенных, метких.

— Всё, всё, — скоро слышу запыхавшийся голос Руслана и понимаю, что так ни разу не вмешалась.

Не пришлось.

— Мы сматываемся, хватит, — вторит своему другу типок, который стоял на «шухере».

И хотя по обоим плачет тюрьма, едва ли мы сейчас сможем её обеспечить. Стоит только Давиду на секунду притормозить, чтобы вопросительно посмотреть на меня, явно спрашивая совета, как эти два идиота вырываются и, чуть ли не спотыкаясь, кидаются к выходу из арки.

Глава 13

Давид

Конечно, взгляд Крючковой, которая внезапно осознала, что я всё-таки крут; бесценен. Но чёрт возьми… Дикое волнение за неё, как назло, никак не отступает, даже после того, как выплеснул ярость на ублюдках. А ещё и накатывает ощущение реальности — мне ведь объясняться с Викой явно придётся. Не говоря уж о том, что накроются наши с ней занятия.

Только и могу, что, замерев напротив неё, смотреть. Не только в ошеломлённое лицо, но и по телу взглядом веду: так, одежда вроде бы цела, ранений никаких нет, уроды мало что успели. К счастью.

Хотя сам факт их нападения снова дербанит что-то внутри, зарождая новую волну агрессии. Тот ублюдок к стене девчонку прижимал и слюнявил, когда я зашёл.

— Ты ведь только начал заниматься… — неожиданно заговаривает Вика.

Её голос чуть дрожит. А взгляд безотрывно прикован к моему лицу.

Интересно, достаточно ли она пьяна, чтобы купиться на какое-нибудь дурацкое объяснение? Или забыть о том, что тут было?

Я не пил, а потому просто подвезу её до дома, и, надеюсь, наутро всё будет так, как и было.

Молча двигаюсь к Вике, чтобы так и сделать, но она не только плывёт сознанием, а чуть ли не трезвым взглядом смотрит теперь. Внимательным, заинтересованным. Почти даже милым. А спрашивает требовательно:

— Что это было?

— Ты слишком хорошо учишь, — ухмыляюсь, хотя и понимаю, что это ни разу не прокатит.

Конечно, между сохранением тайн и спасением беззащитной Вики выбор очевиден — только второе. Но всё-таки надеюсь, что и первое ещё не потеряно. Хотя восхищение, мелькнувшее во взгляде следившей за мной в деле Крючковой, конечно, приятно было.

Сейчас там недоумение. Ещё и головой качает, чуть поморщившись:

— Ты издеваешься?

Вздыхаю. Не так уж она пьяна. С одной стороны, это хорошо, но с другой… Похоже, я влип.

— Нет, я на адреналине действовал, не особо вникал, — предпринимаю ещё одну отчаянную попытку.

Вика вздыхает так тяжело, что вот ни разу не сомневаюсь — не верит. Но вдруг шаг ко мне делает, отлипнув от стенки. В глаза мне заглядывает и говорит чуть ли не тепло:

— Прежде всего, спасибо тебе, что спас. Ты очень вовремя.

Ловлю себя чуть ли не на смущении от её благодарности. Вот уж внезапно так внезапно. И даже ответить толком не могу — например, что не мог поступить иначе.

Она в том переулке тоже не колебалась, кстати. Хотя об этом уж точно не стоит упоминать, а то у Вики и без того остались вопросы, чувствую же. Да и она продолжает:

— Но даже если и вправду на адреналине, ты действовал профессионально. Даже слишком. Давид… Ты умеешь драться.

— Я подвезу тебя домой, — только и говорю чуть ли не тихо.

Но Вика же упрямая до невозможности. Вот и сейчас как будто не слышит меня:

— Помнишь, я сказала, что тебя мало отделали? Ты согласился, причём всерьёз. Ты специально подставлялся тогда, в том переулке. Зачем?

Вздыхаю. Вот нафига быть такой догадливой? Даже будучи пьяненькой и толком не пришедшей в себя после нападения.

Ладно уж, похоже нет другого выхода, как теперь действовать в открытую. В любом случае, правда не сделает тот её поступок броситься на выручку чем-то неправильным. Даже если Крючкова вдруг так решит. Постараюсь переубедить.

— Поехали, ладно? — чуть ли не мягко обращаюсь. — По пути расскажу.

Вика кивает, так и не оторвав от меня взгляда. В былые времена я был бы только за такие пристальные разглядывания, но сейчас они напрягают. И далеко не тем, что видок у меня всё ещё так себе после последней потасовки, где подставлялся.

Кстати, когда всё расскажу, Вика же поймёт, что был вынужден два раза давать себя избивать из-за её вмешательства.

— Поехали, но давай сначала зайдём в какое-нибудь заведение, хочу умыться, — она кривится в отвращении. — Тот мудак пытался меня поцеловать, хочу убрать его запах.

Отличная идея. Хорошо бы и убрать самого мудака, но ладно уж, пусть живёт. Надеюсь, рано или поздно нарвётся на кого-то более жестокого, чем я. Ну или на правосудие. Но тут уж Вике решать.

Мы заходим в кафешку, которая оказывается недалеко от парковки, где я машину оставлял. Крючкова умывается, причём, судя по задержке, не один раз и очень тщательно. Но от кофе отказывается, вместо этого берёт жвачку с кассы. Хотя уверен, что вкус и запах того ублюдка уже давно выветрен. Омерзение Вики к нему и настойчивость в избавлении следов одновременно и согревает, и дербанит: сильное потрясение девчонка пережила.

Надо поскорее вытеснить новым, более приятным. Только вот не факт, что мои рассказы станут такими.

Мы уже сидим в машине, и, кончено, Вика ни о чём не забывает:

— Рассказывай.

Колеблюсь ещё немного. Взвешиваю все «за» и «против», толком не понимая, откуда такая щепетильность. В итоге всё равно ведь понимаю, что тут не вывернешься никак.

Вздохнув, начинаю обрисовывать Крючковой суть:

— В общем, если коротко, то мне для дела надо было перед теми ублюдками сделать вид, что я не умею драться. А если более подробно…

Не смотрю на Вику, только на дорогу, пока довольно легко объясняю всю сложившуюся ситуацию. И про брата, и про влиятельного папашу одного из ублюдков, и про то, как всё-таки нашёл нормального и готового выступить против них юриста. Про то, какие доказательства ему потребовались, про мой план и даже про то, как осуществлял его при помощи той девчонки, которая мудаку нравится.

Несколько раз слышу тяжёлые вздохи Крючковой. Но она меня не прерывает, а потому рассказываю вообще заминок. И про камеры, и про то, как заманил ублюдков в тот переулок, позволяя себя дубасить и делая вид, что ни на что не способен.

На этом заканчиваю рассказывать, почему-то только сейчас заметив, что слегка превышаю скорость. Нестрашно, всё-таки автострада уже. Но чуть снижаю. Бросаю быстрый взгляд на Вику — та едва ли вообще замечает, что мчимся. Задумчивой такой кажется, даже загруженной.

Аж не по себе. Может, лучше было бы, если бы продолжала подкалывать меня на тему неумения драться и считать, что спасла.

— Получается, я всё испортила, — в её голосе слишком ощутимое сожаление.

Аж обнять хочется, но я за рулем. Так что ограничиваюсь только почти ласковой ухмылкой. Крючкова всё-таки поражает меня. Снова и снова. С виду вся такая дерзкая, а внутри тёплый пушистый котёнок прям. Ведь искренне проникается ситуацией. Наверняка даже забывает, что я её вроде как бешу.

— Ты не знала, — уверенно возражаю. — Мало кто вмешался бы на твоём месте. За брата никто не впрягся. Ты уж точно не должна ни о чём жалеть.

Вика снова вздыхает, кусая губу. Бросает на меня взгляд. С трудом отвожу свой — надо на дороге концентрироваться больше, чем на Крючковой. Хоть и хочется наоборот.

— А потом ты подставился ещё раз? — вспоминает она, когда сворачиваю на нужный переулок.

Хм, а вот теперь мы подходим к самой интересной части. Я ведь не собирался. И не сделал бы это, если бы не Вика. Это по той же части, что наши с ней тренировки. По той самой, что выдаёт мою симпатию, которая, на самом деле, куда сильнее, чем способно выразить это слово.

И вроде как я уже заявлял Крючковой, что цепляет меня, но раскрывать, насколько; почти даже не по себе. Вспоминается, как раздражённо она мне в клубе отказала потанцевать, заявив, что меня слишком много.