Страница 4 из 11
Про Николая I часто рассказывают следующую байку. Один старослужащий солдат Агафон Сулейкин в день своих именин пригласил нескольких своих друзей в «Царскую корчму», где на стене висел портрет государя. В ходе гулянки именинник, перехватив лишнего, начал буянить и драться с другим посетителем кабака. Их начали усмирять и разнимать, говоря, что нельзя себя так вести, и уж тем более перед императорским портретом. Однако разгневанный Агафон выкрикнул, что он «сам себе портрет» и плевать он хотел и на портрет, и на самого Николая I. И сопроводил пьяную реплику плевком в висевший портрет.
Весть о необычайном происшествии дошла до самого императора, который написал на донесении о сем: «Объявить перед фронтом рядовому Агафону Сулейкину, что я сам на него плюю. А так как этот несчастный в пьяном виде не ведал, что творит, то дело прекратить, а в кабаках царских портретов не вешать».
Поговаривали, что после объявления императорского приговора Сулейкин, собравшийся уже было в арестантские роты, крепко задумался, пошел в церковь, где усердно молился и поставил свечу перед образом святителя Николая, перед которым дал обет никогда не брать в рот ни капли водки. И этого обету крепко держался.
К началу 19 века происходит невероятный рост числа кабаков. В Москве были особенно популярны: «Истерия», «Варгуниха», «Наливки», «Девкины бани», «Заверняйка», «Облупа», Татьянка и проч. Кабак «Неугасимый» находился за храмом Василия Блаженного и помещался в подвале без дневного света. Там преимущественно сбывалось все краденое, и пойманные воры благодаря темноте могли смело утверждать, что не в состоянии указать никого в лицо. Тут же поблизости, почти примыкая к Лобному месту с северной стороны, находился «Кабак под пушками», названный так потому, что подле него лежали на земле две огромные пушки.
Приток в Москву нищего крестьянства после отмены крепостного права в 1861 года отозвался не только ростом преступности, но и числа питейных домов, которые превратились со временем в мрачные и отвратительные притоны Хитровки: «Каторга», «Сибирь», «Пересыльный». Каждый из этих трактиров посещала «своя» публика.
По рассказам знаменитого писателя В. А. Гиляровского, трактир «Пересыльный» был пристанищем барышников и нищих, а маститые воры и солидные скупщики краденого обитали в «Сибири». Эти два трактира находились в Румянцевском доме, в Подколокольном переулке, 12. Самым криминальным и скандальным местом на Хитровке был трактир «Каторга» в Подколокольном, 11 – притон буйного и пьяного разврата, биржа воров и беглых каторжников, самое опасное из злачных мест в первопрестольной. Здесь собирались «Коты» со своими «сюжетами», вернувшиеся из Сибири или тюрьмы «Обратники», встречались с почетом «деловые», которых тотчас же «ставили на работу».
Здесь заключались криминальные сделки, бушевали низменные страсти и никогда не смолкали «шум, ругань, драка, звон посуды». За распахнутой дверью, в уши ударял пьяный шум, а в нос – запах тушеной капусты, перегорелой водки и смазанных сапог. За грязными столиками пили монопольку, пропивали добычу вместе с «марухами» и обсуждали планы будущих краж и разбоев. В левом углу гуляли «ширмачи», а за обшарпанной дверью – играли в подпольную рулетку и опаивали «малинкой» лохов. Очень часто в кабаке случались драки и убийства. Трупы хоронили прямо в подвале.
Многие обитатели «Каторги» даже не догадывались, что из его подвала есть тайный лаз, ведущий в подземелье. По его переходам от Хитровки можно было добраться до Лубянки, Сретенки и Трубной площади и проникнуть в подвалы многих зданий. По словам диггеров, вся Ивановская горка была пронизана подземными ходами и галереями, по которым обитатели хитровских притонов легко уходили от полицейских облав.
Один из самых злачных притонов в Москве был трактир «Волчья долина», который находился возле Большого каменного моста, недалеко от Кремля. В «Волчьей долине» обычно собирался московский криминал, но нередко здесь можно было встретить загулявшего молодого купчика, к которому сразу подсаживались за стол подвыпившие разгульные девицы.
Антиалкогольная социальная реклама в царской России. Актуальна и по сей день
В дешевых кабаках и трактирах можно было заложить под проценты свои вещи. В обмен посетитель получал одежду похуже, а через несколько таких обменов пьяница оказывался в лохмотьях в грязи на обочине дороги или в канаве. Вот тогда-то и появилось выражение «нажраться до поросячьего визга». Появилось оно потому, что свиньи отведав напитки с алкоголем, начинают валяться в лужах и громко повизгивать.
В Москве было немало питейных заведений, у которых была дурная репутация. Например, у трактира «Амстердам», который находился на Немецком рынке. «Амстердам» считался символом самого гнусного разврата и беспробудного пьянства. Здесь на иждивении хозяина были и опытные карточные шулера и девицы легкого поведения на любой вкус. Главная задача их состояла в том, что нужно было заманить в свои сети охотников до женской ласки и вытянуть с них как можно больше денег. Бесшабашное круглосуточное веселье, ночная музыка, карты и постоянно открытые двери Амстердама создали ему огромную популярность среди кутил и гуляк. Многие из них считали неприличным долго не посещать Амстердам. Даже простые мужики, познакомившись на практике с разгульными развлечениями этого веселого приюта, стали валить туда целыми толпами.
Н. Неврев. Протодиакон, провозглашающий на купеческих именинах долголетие
Память о трактирах и кабаках осталась в названиях московских улиц. Например, улица Волхонка получила имя по домовладению князей Волконских (дом № 8), где был кабак «Волхонка», Ладожскую улицу назвали по фамилии домовладелицы Новоладожской, в доме которой работал кабак «Ладуга». Плющиха также напоминает о стоявшем тут одноименном кабаке. Площадь Разгуляй получила имя по знаменитому трактиру «Разгуляй».
В середине 19 века произошло немыслимое: массовое распространение обществ трезвости, что привело к резкому падению государственных доходов. Министр финансов распорядился запретить городские собрания и сельские сходки трезвенников. Главной причиной отказа пить была дороговизна хлебного вина: дурное вино предлагалось откупщиками по высокой цене. Люди публично давали обет в церкви не пить, и даже попытки бесплатной раздачи водки не принесли результатов.
Разорение населения вызывало такое недовольство, что начались бунты и погромы. Крестьяне громили питейные заведения и зарекались навсегда отказаться от спиртного. Это очень напугало правительство, которое лишилось значительной части «пьяных денег». Власти применили и «кнут», и «пряник». С одной стороны, были арестованы до 11 тысяч протестующих крестьян, с другой – были снижены цены на спиртное. В результате за пару лет число кабаков, увеличившись примерно в шесть раз, перешло за полмиллиона.
Антиалкогольная социальная реклама в царской России
«Сельский крестный ход на Пасхе». В. Перов
В 1861 году скандал в обществе вызвала картина В. Перова «Сельский крестный ход на Пасхе». На картине мы видим совершенно пьяного священника и свалившегося на землю причётника. По требованию властей, купивший эту картину Третьяков вынужден был убрать ее из экспозиции. А самого Перова даже пытались привлечь к суду за богохульство, но ему удалось доказать, что в подмосковных Мытищах такие «крестные ходы» устраиваются регулярно. Именно это время Бисмарк выдал одну из своих крылатых фраз, заявив, что «русский народ имел бы блестящую будущность, если бы не был поголовно заражён пьянством».