Ужин с папочкой

Мое дыхание становится поверхностным, когда он нежными поцелуями поднимается вверх по моему телу. Его прикосновения настолько мягкие, что кажется, будто меня гладят перьями. Может быть, это сон, потому что я никогда не чувствовала себя такой любимой.

Бард откидывает одеяло и укладывает меня на шелковые простыни. Матрас за спиной прогибается, когда он забирается ко мне в постель и смахивает с моего лица волосы. Его пальцы проводят по шраму на моей шее, отчего я вздрагиваю.

— Что это? — спрашивает он, его голос обманчиво спокоен.

— А?

— Эта отметина на твоей шее. Выглядит так, будто тебя порезали ножом.

— Ах, это, — лепечу я.

— Кто это с тобой сделал?

— Кто-то из казино «Асгард» был немного груб.

Пальцы Барда не шевелятся, но он молчит. Я уже собираюсь снова погрузиться в сон, когда он спрашивает:

— Как он выглядел?

— Тощий парень с длинными сальными волосами, — бормочу я. — Похож на Северуса Снейпа.

Он целует мой шрам, и на мгновение мне кажется, что его губы излечивают.

— Больше никто и никогда не прикоснется к тебе, — бормочет он. — Никто не прикоснется к тебе, не потеряв руку.

Он обнимает меня, притягивая к своей широкой груди, и продолжает ласкать шею.

Я настолько сонная, что не могу понять, почему он остался на ночь, ведь мог быть где-то там, сорвав заговор против своей жизни. Но это неважно. Вместо этого я позволяю себе заснуть в теплых объятиях Барда. Пока достаточно того, что он здесь.

— Что ты делаешь со мной, Брианна? — бормочет он, когда я засыпаю. — Я становлюсь одержимым.

* * *

Я не помню, когда в последний раз спала так крепко или даже так глубоко, но когда я открываю глаза, я одна. Моя рука скользит к другой стороне кровати, которая все еще теплая.

Дверь открывается, и Бард входит внутрь, одетый в черный шелковый халат, облегающий его мускулистую грудь. В руках у него серебряный поднос с чашками, блюдцами и тремя серебряными горшочками.

— Доброе утро, милая, — говорит он с ослепительной улыбкой. — Я не знал, что ты любишь, чай, кофе или горячий шоколад, поэтому приготовил все.

Сев, я прислоняюсь спиной к изголовью кровати, простыни сползают вниз, обнажая мою грудь. Глаза Барда блестят от вожделения. Он пересекает комнату и ставит поднос на прикроватную тумбочку.

Я ожидаю, что он заберется ко мне для второго раунда секса, но он лезет в карман и достает телефон.

— Ты можешь опознать? — спрашивает он.

— Ты нашел отца? — спрашиваю я.

Покачав головой, он тыкает что-то на экране.

— Это человек, ответственный за шрам на твоей шее?

Я провожу пальцами по тому месту, где сборщик долгов воткнул нож, угрожая продать меня на аукционе, если я не погашу отцовский долг в казино. Тогда же я решила работать в нелегальном бойцовском клубе Коннора.

— Подожди, — бормочу я, — Как...

Бард показывает мне фотографию полумертвого человека с сальными волосами, собранными в комок. Один глаз у него заплыл, а из разбитого носа в разбитую губу стекает кровь.

Фантомная боль пронзает мою шею, а глаза слезятся. Я бы узнала этого ублюдка-садиста где угодно.

— Да, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Это он, но откуда ты узнал?

— Ты рассказала мне, когда засыпала, — говорит Бард.

— А как ты его нашел? — спрашиваю я.

Бард откладывает телефон в сторону и зажимает мой подбородок между большим и указательным пальцами.

— Никому, даже моему сыну, не сойдет с рук прикосновение к моей женщине.

У меня отвисает челюсть. Я не знаю, радоваться ли тому, что он так защищает меня, или испугаться того, что он планирует сделать с коллектором. Может быть, это потому, что мой мозг еще не успел осознать намека, на то, что я принадлежу ему.

Хочу спросить, что именно он имеет в виду и распространяется ли эта защита только на время нашего союза, но тут звонит телефон.

Бард первым разрывает зрительный контакт и поворачивается к прикроватной тумбочке.

Он берет трубку, и на его лице исчезают все следы нежности.

— Это Коннор, — говорит он.

Глава 13

Пузырь счастья лопнул, вернув меня к суровому свету реальности. В животе появляется боль, когда факт за фактом ударяет меня по нутру:

Вчера меня чуть не убили. Я нахожусь в безопасном месте, скрываясь от своего парня, который изменяет мне со своей мачехой, а я изменяю ему с его отцом.

Бард пытается передать мне звонящий телефон, но я отпрыгиваю на другую сторону кровати.

— Брианна? — спрашивает он, нахмурившись.

— Я не могу с ним разговаривать, — шиплю я. — Он все поймет, как только я заговорю.

— Это может быть важно, — говорит Бард. — Если у него есть информация о заговоре против моей жизни...

— Ты прав.

По моим щекам пробегает жар, и я стараюсь не сокрушаться по поводу своего эгоизма. Столкновение с Коннором - ничто по сравнению со всем тем, что сделал Бард, дабы помочь мне.

Я протягиваю дрожащую руку, но он не отдает мне телефон.

— Что такое? — спрашиваю я.

Бард откладывает трубку в сторону.

— Пусть перейдет на автоответчик. Коннор перезвонит.

— Но план...

— Тебе нужно еще несколько минут продумать, что ты собираешься сказать, — он манит меня к себе. — И мне нужно найти способ успокоить тебя, когда Коннор позвонит.

Когда телефон перестает звонить, Бард подзывает меня ближе, и я перебираюсь на кровать.

— Горячий шоколад? — спрашивает он.

Я бросаю взгляд на серебряный поднос на прикроватной тумбочке.

— Эм... да, пожалуйста?

— Немного сахара не помешает, — говорит он, подмигивая. — Помогает от шока.

Я сажусь на край матраса и смотрю, как он наливает очень густой горячий шоколад. Мои ноздри наполняются насыщенным ароматом какао, от которого текут слюнки, и не только от напитка.

Он размешивает чайной ложкой сахар, добавляет немного густых сливок и протягивает мне чашку.

— Пей.

Я делаю глоток, наслаждаясь вкусом. Он такой же, как и пахнет - насыщенный, сливочный, сладкий, с нотками ванили. Когда глотаю, он растворяет мою тревогу и наполняет теплом.

— Почему такой вкусный? — спрашиваю я.

— Старый рецепт, который я довел до совершенства еще во времена моей работы в ресторане, — отвечает он с улыбкой.

Я вскидываю брови. После того как я увидела, сколько мужчин собралось за столом Дагды, неудивительно, что их семья имеет связи в самых разных отраслях. Чего я никак не ожидала, так это того, что Бард умеет готовить.

— Очень вкусно, — бормочу я.

Облизывая губы, он наполняет свою чашку и подносит ее ко рту.

— Ничто не может быть вкуснее тебя.

У меня все сжалось в груди от воспоминания о том, как он уложил меня на кожаное сиденье своего лимузина и лизал мою киску, пока я не кончила. Сжимаю бедра, пытаясь скрыть возбуждение, но Бард наблюдает за мной, в его глазах соблазнительная темнота.

— В следующий раз, когда он позвонит, ответь.

— Но мы еще не придумали, что я скажу.

— Ты поехала на север искать новую работу.

— Куда? — спрашиваю я.

— Он не будет допрашивать.

Я сажусь ровнее.

— Мне показать злость?

Его бровь поднимается.

— А разве ты не зла?

Я прикусываю нижнюю губу.

— Трудно испытывать гнев, когда находишься в режиме выживания.

Черты лица Барда меркнут, все следы похоти уступают место тревоге. Он отставляет свою чашку и опускается рядом со мной на матрас.

— Так вот что ты чувствуешь?

Нет, но чувства описать сложно.

Глубоко вздохнув, я смотрю на тающие в горячем шоколаде капли сливок и пытаюсь разобраться в своих словах.