Ничего, кроме любви

— Согласен, товарищ майор. Мы — дегенераты. Законченные.

— Вот это правильно. — Старший откинулся на спинку любимого кресла. — Мария Ивановна Лябина, двадцати двух лет от роду, последний раз покидала родные Апатиты полтора года назад — ездила отдыхать в Адлер с подругой. Как раз тогда она и посеяла паспорт, о чём немедля заявила куда следует. Документ, разумеется, был восстановлен, но…

— Кто-то присвоил её личность, чтобы устроить Тень к мадам Эванжелине без проблем и подозрений, — догадался Сергей.

— Именно. — Пётр Петрович подался вперёд. — И наша задача выяснить, кто. Это наша баба, Серёжа, печенью чую. Та самая баба с яйцами, которая водит нас за нос последние полгода, к гадалке не ходи.

— Не буду.

Дыбенко покачал головой и налил себе воды из графина.

— Хочешь большую звезду на погон? — спросил он.

— Хочу, — честно ответил Серый.

— Тогда слушай. — Старший сделал глоток и поставил стакан. — Кто-то там, наверху, всерьёз хочет раздавить этого сукина сына — Горских. Заказал Борова Чёрный, это сто процентов. А вот кто исполнил… Нам надо взять киллера и заставить говорить, понятно? Тогда и получим мы свои звёзды…

«Тогда и получим мы свои звёзды…» — слова Старшего не шли из головы до самого позднего вечера. Даже сейчас, когда Сергей отправился вынести мусор, они звучали в ушах назойливым эхом. С Кристиной он разминулся у самых бочков — при посторонних они никогда не разговаривали, ограничиваясь учтивыми кивками.

— До чего странная! — Шепнула тучная соседка с пятого этажа, провожая Кристину взглядом.

— Клуша клушей, — отозвалась молодая мама из первого подъезда. — И как можно так жить? Она что, слепая? Или у неё зеркала дома нет?

— Мозгов у неё нет! — хохотнула задорная и грубоватая, похожая на парня разведёнка. Она снимала квартиру в пятиэтажке напротив. — Ни разу её с мужиком не видела. Ни разу! Готова спорить, эта кляча до сих пор девица. Не иначе как принца ждёт. На коне.

— Поглядела бы я, что выйдет, если с неё эти дурацкие очки снять, одеть по — человечески и как следует причесать, — деловито заметила соседка с пятого, глядя Кристине вслед.

«Я бы тоже поглядел», — подумал Серёга, кивнул сплетницам, которые поздоровались с ним дружным хором, и отправился домой. Ему еще предстояло купить треклятые яйца…

Она

— Красное сидело лучше, — Макс подлил себе шампанского и сделал знак девушке-консультанту. Несчастная тут же побежала за отвергнутым минуту назад платьем.

— Но золотое так выгодно подчёркивает грудь… — начала было хозяйка бутика, однако тут же осеклась: только безумец рискнёт перечить Чёрному.

— Мужчинам нравится красный. — Горских опрокинул в себя фужер, и Крис поняла, что её мучитель основательно под коксом. — Это цвет крови. Цвет битвы. Эй, Крис! Тебе нравится красный?

Кристина не ответила. Чёрный не разрешал заходить в примерочную, и приходилось переодеваться при всех.

Вот ведь мерзость.

— Нам ещё нужны цацки, — заявил он. — У вас есть цацки? Достаточно ли хороши ваши цацки для моей крали?

— Мы подберём все необходимые аксессуары. — Хозяйка бутика вымученно улыбнулась. Уголок её рта едва заметно подрагивал.

Горских встал с обитого плюшем дивана и приблизился к перепуганной женщине. Взял в ладони бледное лицо.

— Кристина — моя жемчужина, — сказал он. — И я ей очень дорожу. очень. Вы понимаете меня?

Хозяйка бутика затравленно кивнула.

— Я хочу, чтобы моя жемчужина сияла, — продолжил Макс. — Чтобы у любого, кто взглянет на неё, тут же вставал. Да так, что хоть масло взбивай, ясно? Займитесь ей. И, если результат меня не устроит, я сверну вашу тонкую шейку. Вот так.

Он щёлкнул пальцами, и женщина посерела. Все знали, как быстро Горских переходит от слов к делу.

К вечеру Крис была полностью укомплектована. Алое платье без бретелей облегало фигуру, словно вторая кожа. В ушах блестели тяжёлые рубиновые серьги. Парику она предпочла высокую причёску, но надела любимые зелёные линзы. Туфли на каблуках сделали её на десять сантиметров выше. Несколько капель масляных восточных духов удачно завершили образ.

— То, что надо! — заявил Чёрный, увидев её, и владелица бутика облегчённо выдохнула. — Ты прямо как крольчиха Джессика из того фильма. Сиськи так и манят.

Он притянул её к себе и впился в губы жадным поцелуем.

— Все вон, — глухо прохрипел он, и девочки-консультанты во главе со своей нарядной начальницей покинули торговый зал.

Кристина нервно сглотнула, силясь унять дрожь. Она-то надеялась, что Горских сегодня её не захочет: ночью постель Чёрного согревали две знойные красотки. Наивные маленькие дурочки, охочие до лёгких денег и дорогих подарков. Он трахал их до самого утра, но, похоже, до конца им удовлетворить богатого красавца так и не удалось. Макс свою истинную натуру не всем показывал. Он ловко умел притвориться галантным, романтичным, пылким. Крутил романы, ходил на свидания, дарил букеты из сотен роз… однако некоторые аспекты его интимных пристрастий оставались тайной за семью печатями: дочкам богатых папаш совсем необязательно знать, что самый желанный холостяк города — настоящий садист. Макс любил унижать. Любил и умел.

— Сними трусики, — приказал он.

Кристина подчинилась.

Макс сделал знак рукой, и она протянула ему кружевные стринги цвета молодого вина.

Горских ткнулся в них своим идеальным греческим носом.

— Чудесный аромат, — выдохнул он. — Иди ко мне.

Кристина приблизилась. Ноги еле гнулись. Убежать… как же она хотела убежать! Но разве можно убежать от Чёрного Макса? Нет. И об этом знали все. Абсолютно все, кто хоть раз с ним сталкивался. Поговаривали, что Горских сумел отыскать одного из своих должников в Австралии. На другом конце Земли. отыскать и наказать. По слухам, Чёрный сохранил несчастному жизнь… правда отрезал руки по локоть, кастрировал и вырвал язык…

Рука Макса скользнула под подол платья, и спустя миг Крис почувствовала его палец в себе.

— Суха-ая… — разочарованно протянул Горских. — Сухая, как трухлявое бревно! И как ты собираешься соблазнить мальчишку Алмазного с такой сухой дыркой?

Он принялся двигать пальцем, и Крис непроизвольно сморщилась.

— Что такое? — ухмыльнулся её мучитель. — Тебе не нравится? Ты плохая актриса, Крис. Мужчины всегда чувствуют, когда женщина их хочет. А ты совсем не умеешь притворяться, да?

Он вытащил палец, понюхал, поднёс к её губам и впихнул в рот.

— Соси.

Пришлось подчиниться, однако особого энтузиазма в её действиях Горских, видимо, не разглядел.

— Соси так, чтобы у меня встал. — Вторая рука легла ей на грудь. — Работай, сучка.

Глаза жгло от слёз. Рыдания подступали к горлу. Но… плакать нельзя. Нельзя ни в коем случае, иначе никакая сила не остановит Чёрного от рукоприкладства. А бьёт он сильно.

— Хватит. — Макс убрал руку и отстранился. — Задери подол так, чтобы я видел твою сладкую киску.

«Я делаю это, чтобы Стас жил», — сказала себе Кристина. Дорогая ткань скользнула по коже, и Крис показала Чёрному то, что он жаждал видеть.

— Чудесно, — сказал Горских и улыбнулся, как объевшийся сметаны котяра. — А теперь приласкай себя.

— Ч-что? — вопрос сорвался с губ прежде, чем Крис успела себя остановить: разговаривать можно, только если Макс прикажет.

— Ты меня слышала. — он встал и подлил себе шампанского. — Мастурбируй, а я погляжу.

Крис потупилась, чувствуя, как жар приливает к щекам.

— Действуй! — Горских уселся в кожаное кресло: в таких обычно состоятельные мужья ждали, пока их жёнушки вдоволь нашопятся. — У тебя получится.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Крис закусила губу.

— Что не так? Не по нраву моя затея? В тот раз на террасе ты не кончила, — строго сказал он, и сталь в его голосе резанула больнее ножа. — Так что кончи здесь и сейчас. И не пытайся обмануть меня охами, как тогда. Я уже сказал — херовая из тебя актриса.