Запретная страсть мажора

– А мы, значит, намеков не понимаем, – шипит она. – Совсем оборзела? Вали за Дикаевым, а от Беснова держись подальше!

О, боже!

Я так боялась подобных разборок из-за Кирилла, а они начинаются из-за Сашки. Капец.

– Это не ко мне претензии, – я указываю на Линку, которая все еще цепляется за друга.

Ахметова переводит взгляд на нее, и у кого-то срывает предохранитель.

– Вот сучка драная!

Э… Похоже, у них уже был раньше конфликт, потому что Зарина подлетает к Линке и вцепляется ей в волосы.

Кошмар!

Не зря я боялась наездов девчонок. Женская драка не менее устрашающая, чем мужская.

Как по мановению руки опять появляется охрана.

Интересно, они в стенах прячутся или все-таки по камерам отслеживают, что происходит.

Только и у охраны выходит заминка. Так просто растащить девчонок не получается. Одно дело обездвижить двух парней, а другой кошачий клубок, в котором хозяйская дочка.

Силу не применишь, а на окрики девки не реагируют.

Сашка по дурости, не иначе, хотел вписаться, но лишь заполучил несколько царапин от Линки, за что та тотчас огребла оплеуху от Ахметовой.

Когда уже слышен треск ткани, я набираю в грудь воздух и ору:

– Шухер! Отец!

Обе тут же отскакивают друг от друга. Смотрят друг на друга тяжело дыша. Выглядят, как две ведьмы после шабаша. Наша-то, конечно, посимпатичнее. Я естественно болела за Ахметову.

Наконец, переведя дух, Зарина поправляет похожий теперь на мочалку локон и, гордо вскинув голову, бросает охране:

– Набежали. Уже и с гостями поговорить нельзя.

И, демонстративно игнорируя Сашку, уходит покачивая местами драными кружевами на бедрах.

Линка тоже смывается приводить себя в порядок и зализывать раны.

– Она у тебя вообще нормальная? – спрашиваю я у Саши, отхватившего второй раз за день.

– Нет, – отвечает он честно, все еще устремив взгляд в ту сторону, куда ушла Зарина.

– Ну иди догони, – советую я.

– Я опять получу по роже, – фыркает он.

– Одним разом больше, одним меньше, – философски пожимаю я плечами. – Лучше иди. Это я тебе как девчонка говорю.

Сашка прищуривается на меня:

– Сами не знаете, чего хотите, – резюмирует он, но все-таки идет вслед за своей роковой женщиной.

А я остаюсь одна. Бросаю взгляд на наручные часики. Скоро восемь, но мне вроде как теперь нет необходимости торопиться. Пожалуй, я вообще останусь у мамы ночевать.

Только и без того скучное мероприятие становится для меня совсем тягостным.

Адреналин, который скакнул, когда сцепились Зарина и Лина, и немного отвлек меня от болезненных размышлений, успокаивается, и на откате становится еще паршивее.

К людям с такой кислой физиономией, как у меня сейчас, идти не стоит. Мама сразу раскусит, что что-то не так, а отвечать на ее вопросы я не хочу.

Как показывает практика, коридор второго этажа – место людное, ощущение, что постой я здесь еще десять минут и нарвусь на третью драку. Межвидовую, блин. Парни против девушек. И я убредаю наверх.

Я не настолько наглая, чтобы шарахаться по третьему этажу, куда мне официально не давали разрешения заходить, поэтому я выхожу на балкон.

Ледяной ветер сразу прохватывает меня так, что спирает дыхание.

Самое то, остудить голову.

Облокачиваюсь на кованые перила и подставляю лицо холодному осеннему воздуху.

Пьяный голос за спиной нарушает мои планы побыть в одиночестве:

– Ну, что, сучка? Всех обслуживаешь? Теперь моя очередь.

Глава 48. Оля

Голос смутно знакомый и ассоциирующийся у меня с чем-то неприятным.

Оглядываюсь на хама и понимаю, что я этого парня не знаю.

– Вы меня с кем-то перепутали, – бросаю я и хочу от него отвернуться, но он дергает меня на себя.

Чувак однозначно перебрал.

– Да ладно, – ухмыляясь, мерзко тянет он. – А что еще нищета могла тут забыть кроме спонсора?

И я его вспоминаю. Точнее, эту похабную интонацию.

Это один из тех, кто напал на меня в ночном клубе и подарил Дикаеву.

А с виду и не скажешь, что такая мразь. Его можно назвать симпатичным, если бы не выражение лица.

Разом всплывают в памяти все ужасные ощущения, что я тогда испытала: и страх, и неопределенность, и беспомощность.

Это выбивает меня из колеи, и я на секунду теряюсь, даже перестаю дрожать от холода на ветру.

Пьяный козел расценивает мой ступор как согласие и распускает руки.

– Ты больной, что ли? – сопротивляюсь я, оживая.

Серьезно, ему мозги еще в детстве, наверно, отшибло!

Где он так нажрался?

Пытается заломить мне руку, но я со всей дури наступаю ему на ногу и вырываюсь.

Пока этот хрен матерится, я успеваю толкнуть дверь и выскочить с балкона, но, похоже, своим сопротивлением я лишь еще больше его разозлила. Недоумок бросается за мной.

Жаль не додумалась запереть его на балконе, пока была такая возможность.

Умом я понимаю, что стоит закричать, и кто-нибудь придет на помощь, но скажите мне, где прямо сейчас вся доблестная охрана Ахметова?

Я ссыпаюсь по ступенькам на второй этаж, как назло, в коридоре пусто.

Надо вниз к гостям, там ублюдок от меня точно отстанет.

Увы, я не успеваю добежать до спуска на первый этаж, меня перехватывают и, зажав рот ладонью, втаскивают за первую попавшуюся дверь.

Брыкаюсь изо всех сил, но я слабее.

Навалившись, меня забрасывают животом на подлокотник кресла. Придавив меня весом тела, скот другой рукой шарит по мне, стараясь задрать платье.

Слезы брызгают от обиды и омерзения.

Изловчившись, кусаю за воняющую сигаретами руку, которая зажимает рот.

– Ах ты сучка! Сейчас я преподам тебе урок хороших манер, – отморозок больно дергает меня за волосы, от чего слезы катятся градом.

– Отвали от нее! – разносится по комнате незнакомый голос.

В надежде вскидываю глаза.

Это говорит кто-то, стоящий у окна, кого, видимо, не заметил мой мучитель, ввалившись сюда.

– Не лезь не в свое дело, – рявкает все еще удерживающий меня урод.

– Это ты мне? – изумляется тот, кто ему помешал.

И в одну секунду оказывается рядом с нами.

Я не вижу, что там происходит, но судя по звуку, скотине вломили. Мне становится легче дышать, мерзкая туша с меня слезает, и я отпрыгиваю в сторону, оставляя кресло между нами как барьер.

– Ты охуел? – ревет, держась за челюсть, несостоявшийся насильник. – Из-за какой-то прошманды…

– Конев, ты, блядь, с каждым годом все глубже пробиваешь дно, – с отвращением цедит мой спаситель. – Весь в папашу. Отцу скажу, что вас к нам в дом пускать нельзя. За сестер страшно.

– Ты ничего не попутал? – продолжает выеживаться тот, кого назвали Коневым.

– Ты забыл, где находишься? Давай проверим, что будет, если она сейчас тебя сдаст? – ледяной тон незнакомца немного остужает пыл Конева.

Тот бросает на меня взгляд, полной злобы, но местный Супермэн не дает ему пообещать мне расправу.

– Еще раз к ней сунешься, пожалеешь, что на свет родился, – предупреждает он.

Не уверена, что в голове идиота это отложится надолго, но сейчас побуравив взглядом парня, он выходит, громко хлопнув дверью.

– Ты почему орать не начала? – строго спрашивают меня.

– Он мне рот заткнул, – буркаю я и спохватываюсь: – Спасибо, что помог…

– Дима, – представляется он. – Дима Дикаев.

И вздрагиваю.

Моя реакция не укрывается от Димы, но он только приподнимает бровь.

– Кирилл – твой брат? – сглотнув спрашиваю я на всякий случай. Так-то фамилия не распространенная. Да и в чертах лица я выхватываю что-то общее. Явно родственники.

– Двоюродный, – морщится Дима.

– Все равно, спасибо, – выдавливаю я, вызывая у него смешок.

– Не за что. Но звать на помощь надо было сразу. Конев – отморозок, игры в Зою Космодемьянскую тебе только навредят.

– Мне в голову не могло прийти, что все зайдет далеко. Мы в гостях, кругом люди… Не знаю, чего он ко мне прицепился… – тру я лицо, с запозданием вспоминая, что накрашена.