Майя. Игрушка Шейха

-Тебя не учили стучать, братец?

Ахмад хмыкает, отрывая, наконец, свой взгляд от меня и нехотя переводя на Тамера.

- Не ожидал, что ты настолько потеряешь голову, что будешь иметь ее в рияде. Хорошо, что не на троне.

-Выбирай выражения,- цедит Тамер. Я чувствую, как он напрягается, как вибрирует у него все внутри.

Напряжение, и так ощутимое между братьями, становится невыносимым даже для присутствующих.

-Я бы хотел поговорить с тобой,- настаивает Ахмад,- о визите Трео и Чернова.

-Не время,- осекает его Тамер,- если ты не заметил, я занят.

-Тамер, постель подождет.

-Ускут!- закричал Шейх, подрываясь к младшему брату,- Я сказал, что сейчас я не буду с тобой разговаривать, Ахмад. Извинись перед Майей, ты знаешь, что она прекрасно понимает арабский.

Черт. Хочу сейчас провалиться под землю. Мне не нужны его извинения. Единственное, чего хочется- чтобы он ушел, испарился, растаял. Не хочу его видеть. Этот Ахмад пугает меня…

Зато я его-явно нет. Снова этот взгляд, липкий, как сто литров меда.

Губы раздвигаются в порочной улыбке. Он не отказывает себе в удовольствии обмусолить меня глазами. Благо, что меня прикрывает широкая гальбаба Тамера. Но Ахмаду хватает и вида моей шеи, волос, лица, чтобы оставить приторное послевкусие.

-Извини, красавица Майя. И за мою грубость, и за то, что подглядывал. Страстная женщина, еще и объятая экстазом- непреодолимое эстетическое удовольствие даже для глаз…

Я нервно киваю, словно бы ожидая, что Тамер сейчас взорвется на его нарочитое представление с двойным смыслом.

Но на удивление Шейху удается сдержаться.

-Не буду вас задерживать,- снова усмехается Ахмад,- если захочешь говорить, ты знаешь, где меня найти. Единственное- хотел бы напомнить, что Трео ожидает от тебя радушного приема. Чернова тоже не стоит обижать. Его власть сильно возросла… Так что не планируй на завтрашний вечер ничего…

-Я прекрасно помню,- сипло отвечает Тамер.

Ахмад кивает и молча уходит, оставив нас обоих неудовлетворенными и с неприятным, словно бы пепельным послевкусием.

Как только мы остаемся одни, он переводит на меня тяжелый взгляд.

-Прости, я поставил тебя в неудобное положение. Это по моей безалаберности ты была унижена его присутствием.

Я отрицательно киваю головой, беру его руку и целую.

Тамер в ответ нежно гладит меня по лицу.

-С этого дня я прослежу, чтобы в мой дворец был закрыт доступ без предварительного согласования. Ничто и никто не помешает мне любить тебя так, как мы оба этого захотим и где захотим,- притягивает к себе жадно целует,- в присутствии любого, кроме слуг, ты будешь носить абайю, Майя,- продолжает шептать мне в губы. Я закипаю, когда вижу, как на тебя смотрят… Никто не будет смотреть на тебя, кроме меня.

Пальцы покалывает. От его пыла и от волнения. Мне кажется, мы поднимаемся все выше и выше, дух захватывает- а еще растет страх. Слишком высоко. Падать отсюда не просто больно, смертельно…

-Завтра и послезавтра ты будешь восстанавливаться и набираться сил, у меня будут гости, как ты уже поняла. По истечении этого времени за тобой придут и приведут в мою спальню. Теперь ты будешь спать только там.

Он вдавливает меня в себя, снова страстно целует. Я чувствую его эрекцию, но Тамер больше не пытается сделать что-либо, чтобы удовлетворить свои потребности.

-Отдыхай, любимая…- снова шепчет в губы и отпускает.

Я возвращаюсь в свое крыло задумчивой, поглощенной в свои чувства и эмоции. Они слишком противоречивы, слишком неоднозначны.

-Госпожа Майя?- слышу сбоку знакомый женский голос, оборачиваюсь,- а я думала, ты умнее…

Зулайха все такая же загадочная и отстраненная. И хитрая. Но сейчас к ее хитрости примешалась еще какая-то эмоция. И я пока не могу ее разобрать…

Молча смотрю на нее, пытаясь понять, что еще нужно этой змее-разлучнице…

-Я знаю, почему Вы здесь…- говорю тихо,- и поделом…

Она жестко хмыкает.

-Тебе стоило бы думать не обо мне, игрушка Шейха, а о себе…

Кулаки невольно сжимаются.

-Я не буду слушать Ваши ядовитые речи. Вы ничего не знаете, что происходит между им и мной…

-Зато я знаю, что обычно происходит с такими, как ты…

-Я не Вы…- продолжаю давить в ответ.

-Это я уже поняла… Но ты и не Она… Ты не Айя… А если бы даже была ею, разве тебя не пугает ее конец?

По телу пробегает озноб. Да, пугал. И я думала об этом. Снова и снова. Ее любовь была смертельна, а моя?

-Завтра вечером я отведу тебя в одно место, где ты увидишь истинную цену словам своего Шейха, Майя… Но я благосклонна в отличие от тех, кто был беспощаден ко мне. И я помогу тебе… Главное, чтобы ты сама захотела себе помочь… Включи мозг, пока не поздно. Послушай меня…

Глава 46

Мы идем по коридору, моя голова опущена. Если бы не абайя, скрывающая меня полностью, то она бы увидела, как дрожат мои руки и ноги, как трясутся губы от страха перед неизвестностью, от страха перед правдой.

Глядя на торжествующее лицо Зулайхи, я понимала, что она уже выиграла. Она и правда сейчас откроет мне истину. А мне ничего не останется, кроме как принять эту горькую пилюлю. Испить эту боль до дна. Испить и постараться не погибнуть под гнетом ее силы…

Наш путь совсем близкий, мы выходим на улицу и когда заворачиваем несколько раз вдоль геометрических форм дворца Тамера, я уже понимаю, что сейчас увижу.

Шаг, второй, третий.

Приглушенный свет от стилизованных факелов, аромат благовоний- растекающийся по телу, заставляющий вибрировать… Так пахнет возбуждение и секс. Наверное, это какой-то очередной древний секрет арабов, афродизиак, которым они сбивали с пути разума наивных европейцев, осмелившихся бросить вызов лукавству Востока своей рациональностью.

Я слышу громкую тягучую музыку, женский смех, мужские разговоры.

Мы сейчас две тени- никто нас не видит, никто не смотрит в нашу сторону. Возможно, потому, что принимают за простых служанок. Абайя обладает уникальным свойством- скрывать женскую суть…

- Стой здесь,- тихо произносит Зулейха и резко дергает за темную штору.

Глаза слепит. Мы перед машрабией- специальной нишей, выполненной из резного дерева так, чтобы ты мог видеть, что происходило снаружи, но не видел, что происходило внутри.

-Такие места были специально предусмотрены в залах удовольствий в гаремах, Майя. Для прекрасных альмий-певиц и рассказчиц с голосами соловьев и ясными умами на вес золота. Они пели перед хозяином и его наложницами, услаждая их слух, но не сокращая дистанции. Были великие альмии, кто даже ни раз не открыл лица перед повелителем, осыпающим ее золотом, что уж говорить о теле… Понимаешь, смысл? Альмия никогда не была рабыней господина в отличие от тех, кто был с ним в одном зале, кто отдавал себя ему целиком и полностью… Кто ставил на красное всё. И проигрывал. Неизбежно проигрывал. Смотри же. И почувствуй, ради чего ты пожертвовала всем…

Она подзывает меня к машрабие. Делаю несколько шагов на ватных ногах. Сердце дико колотится в горле, которое уже пересохло, как пустыня.

Я подхожу и вижу…

Вижу его гарем в своем великолепии. Вижу почетных гостей, облепленных голыми девицами, как мошками. Вижу, как зазывно и эротично извиваются перед присутствующими мужчинами другие. Здесь, очевидно, те самые гости, о которых все только и говорят. Помимо многочисленной свиты сразу выделяются главные «акторы» этого эротического шоу- темнокожий статный мужчина и тот самый славянин из аэропорта…

Вижу Тамера… Он тоже сидит в окружении женщин. Дает им себя трогать, улыбается на их возбуждающее щебетание ему на ухо.

Одна из полуголых гурий, выводящая пируэты на шесте, теперь ловко с него спрыгнула и подползла к Тамеру. Он смотрел. Пусть снисходительно, но с интересом. Следил за ее эротическими движениями, слегка улыбался.

Одна из нахалок подошла к нему сзади и обняла за шею, начав тереться о спину огромной грудью. Он не оттолкнул. Протянул руку, небрежно прошелся по ее щеке, словно бы она была собачка. Поощрил. Да, не отталкивал. Поощрял...