Страница 25 из 52
Я слегка опешила, когда в обозначенное время, сидя в одном из залов своей половины, куда меня отвели дожидаться первого преподавателя, ко мне вошел мужчина… В первый раз меня оставили один на один с мужчиной в этих стенах. И я не могла понять, в чем же секрет, пока…
Пока через пару мгновений не поняла, что Устаз Фарес (араб.-профессор Фарес),- как попросил называть себя мужчина, был слеп.
Его глаза- словно бы покрытые туманом- смотрели в никуда и в вечность, а руке была изящная деревянная палочка, инкрустированная перламутром.
-Фурса саида, устаз (араб.- приятно познакомиться, профессор),- ответила я тихо.
Лицо мужчины, сосредоточенно меня слушающего, словно бы просветлело. Он кротко улыбнулся.
-Какой удивительный голос, аниса. Он льется как весенний ручей в горах… Такой звук я слышал только в детстве, когда весна возвращалась на острую вершину Бикку-Битти (прим. гора в современной Ливии с острым хребтом, ее наивысшая точка) и перекликалась звонким эхом с прекрасными птицами.
Его арабский был столь совершенен по протяжности и мелодичности, что я невольно заслушалась. Не все мне было понятно. Мне не доставало лексики, да и столь высокопарный язык был уделом намного более филигранного лингвистического знания, но сама возможность слушать его была чистейшим удовольствием.
-Вы очень красиво говорите, устаз. И очень понятно. Я мало кого понимаю в реальной жизни…
-Все дело в том, что люди засоряют свою речь диалектом, аниса. Они сплетают язык с обычной жизнью. Получается приземленно и практично. В моем бытие нет другой жизни, кроме знаний и языка. Я чист, как белый лист в том, что касается мирского. И переполнен, как исписанный лист в том, что касается духовного. Своими знаниями я бы и хотел поделиться с вами. Похвала шейха- высшая награда, Аниса. Я говорю так не только потому, что он наследник престола. Шейх Тамер мой ученик. И едва ли во всем Машрике и Магрибе (прим. весь арабский Ближний Восток, включая Север Африки) можно найти большего знатока и ценителя величия арабского языка…
-Вы о Коране (прим. священная книга мусульман)?
-Не только о Коране, аниса. Бесспорно, Коран-это не только наша священная книга, но и источник бесценных форм словесности, кладезь его образности. Но я говорю и о поэзии, проросшей на благодатной почве нашего мира. Она расцвела ароматным бутонами от Севера Африки, где холодные воды Атлантики омывают горячие пески, до изумрудно-зеленых склонов Шама (прим.-Сирия). Мы познаем с Вами величие поэзии нашего края. Для меня честь поделиться этими знаниями с прекрасной чужестранкой из холодных снежных краев…
И он начал…
И если было что-то прекрасное, что захватывало меня в жизни, то этот урок, бесспорно, вошел в плеяду этих самых бесценных моментов. Никогда не думала, что знания могут так поглотить, унести в параллельную реальность, лишить ощущения твердыни под ногами…
Сначала он читал мне свои любимые стихи, а потом…
-Шейх Тамер сказал мне, что Вы любите Умм Кульсум. Это правда достойный выбор. Ее голос уникален. Но не только он делает ее столь великой. Это и слова, конечно. Настоящее воспевание арабского языка- языка влюбленного путника в пустыне, смотрящего на звезды и луну. Ее отец был муэдзином- исполнителем молитвы с высоты минарета. Мы говорим, что это ангелы принесли ей такой голос в дар от Аллаха при рождении за благочестивость помыслов ее отца. С тех пор, слушая ее, каждый из нас думает о самом высоком. Это голос души араба. Страждущего по своей страсти и по воде… Что Вы знаете из Ум Кульсум, аниса Майя?
-Я знаю все ее песни, но не совсем понимаю их смысл…
-Попробуем понять его вместе? Вы будете не просто произносить их, но и объяснять их на арабском. Как Вам такая идея?
-Давайте попробуем… Вы помните что-то наизусть?
Ты моя жизнь…
Твои глаза вернули меня ко дням давно ушедшим,
Заставили жалеть о прошлом и его ошибках
До того, как я увидела тебя, мои глаза лишь
Смотрели на жизнь, проходящую напрасно.
Как можно было называть это жизнью?
Ты-жизнь моя. Свет твой зажег зарю моей жизни…
-Прекрасно, Майя, продолжайте…
-Как много лет до тебя потеряно.
Это годы, прошедшие напрасно, любовь моя…
Мое сердце никогда не видело счастья до тебя…
Строка за строкой, я прокручивала в голове слова, смысл которых я в каких-то местах даже не понимала, и сейчас чувствовала, как прекрасная песня обретает более глубокий, более важный смысл… Устаз прекрасно говорил на английском- и он объяснял мне пассажи, где я проседала. И в то же время, заставлял думать саму…
-О чем эта песня, аниса Майя?
-О любви…
-Слишком просто и поверхностно… О чем она, подумайте ещё…
- О человеке, который прожил большую частью своей жизни во тьме, а потом увидел свет в облике своей любви…
-Теплее,- улыбнулся мудрый слепец.
Я замерла, не желая больше озвучивать нелепых домыслов. Пусть прозвучит правда… Я была слишком поглощена моментом, чтобы судорожно искать ответ…
-Это песня, Майя, как дорога каравана в пустыне. Он идет по бескрайним пескам своей судьбы и еще не знает, что на ней есть точки, меняющие этот путь безвозвратно… - я вздрогнула, когда услышала совсем рядом знакомый голос Шейха Тамера.
-Ваше высочество!- почтенно поклонился на него учитель.
-Устаз,- ответил почтительным кивком шейх,- не помешаю вашему занятию?
-Наоборот, самахату аш-шейх, - Вы принесли нам свет.
Меня, конечно, никто не спрашивал, хотела ли я присутствия Тамера рядом.
Он сел напротив, улыбнулся мне и кивнул.
Мудрец взял в руки пульт. Из колонок, спрятанных в интерьере, заиграла протяжная музыка с голосом из сказки, полилась по залу ручьем. Мы оба замерли, смотря друг на друга.
Губы Тамера бесшумно размыкались. Он вторил Умм Кульсум, зная наизусть слова ее песни.
-Прекрасные ночи, страстная жажда и великая любовь.
С давних пор мое сердце мечтало об этом.
Испей мою любовь, каплю за каплей, из глубины моего сердца, которое плачет по твоему.
Пусть твои глаза будут ближе, чтобы мои глаза потерялись в их жизни.
Пусть твои руки будут ближе, чтобы мои руки замерли в их касании…
Мы слушали и слушали. Десять минут, двадцать, тридцать. Казалось, время застыло и замерло в моменте. Только голос Умм Кульсум, только его глаза, только эти губы, нашептывающие признание, адресованное вселенной и как будто бы мне, словно бы это было волшебное заклинание.
Музыка стала все тише и тише. А потом вообще затихла. Теперь я слышала только его шершавое порывистое дыхание…
Его голос с хрипотцой возбуждения разорвал полотно густой тишины.
-Особенность этой песни в том, что ее можно петь часами. У нее нет точного времени исполнения. Умм Кульсум никогда не пела под фонограмму. Она всегда выступала с самыми виртуозными музыкантами. Проживала свои песни. Они и были как жизнь. Она рассказывает историю жизни. Историю настоящей любви. Эта любовь имеет точку отсчета, но она не имеет конца… Боль, разлука, предательство, расставание и снова слияние- все это такие же ее грани, как страсть и удовольствие. Есть только глаза двоих, обращенные в вечность… И они всегда найдут дорогу друг к другу.
Я автоматически смущенно обернулась на Устаза, но его в зале уже не было…
Дорогие мои!
Очень хочу, чтобы вы прочувствовали атмосферу вокруг нашей парочки, послушав реальное исполнение данной песни Умм Кульсум.
Перевод слов мой, максимально дословный.
И все равно, конечно, он не может передать всей гаммы эмоций и глубины этой песни. Все-таки каждый язык по смысловой наполненности звучит по-своему... Арабский- особенно. Его проживаешь. Пропускаешь через себя. И он правда какой-то магнетически-неотвратимый, как сама судьба.
Ссылка на ремикс- он более современный и адаптированный под нас. Но голос Умм Кульсум оригинальный.