Смерть возрожденная

– Клив, берегись! – рявкнул барон.

Рыцарь оттолкнул двух бандитов; Кулес упал на одного, второго придавало полками и книгами. В вожака орденцев прилетели чары, его покачнуло, волосы встали дыбом. Он выхватил из сумки несколько взрывоопасных колб и бросил вперёд. Разряд молнии дал опасную искру по горючей жидкости, рабочий зал джинна запылал. Рыцари справились с оставшимися бандитами, увидели, как чародей забрался на окно, держа за собой Дару, и с помощью ледяных чар погасил возгорание. Когда приготовился пустить магию в Кулескора, тот достал метательный нож и попал в самую руку беглеца – он выпал из окна вниз, выпустив избитого джинна. Барон подскочил, схватил его и потащил назад.

Вся его морда, кроме уродского цвета глаз и кожи глубоководного оттенка, напоминала в нём человека. Кулес достал из-под подола плаща заранее припасённую верёвку, с помощью подскочивших рыцарей связал Дару по рукам и грозно приказал:

– Преврати ноги в человеческие.

– Убивай… – проревел он, сплюнув тёмно-синюю эссенцию. Колпак слетел с головы, обнажив лысую голову и короткую косу на затылке. – Без меня банды станут ещё бесконтрольнее. Но подчиняться я не намерен…

– Я не хочу убивать! – прорычал Кулескор. – Однако готов проверить, можно ли превратить подобное тебе существо в одного из этих кадавров, с какими мы столкнулись в университете Наркивьи! В наших темницах ещё остались оккультисты. Мы прикажем им трудиться днём и ночью, но ты станешь куклой в их руках. Нужно будет, все вы, алчные до денег твари, станете такими!

– Джинн – элементаль! – у раненого прорезался неприятный фальцет. – Элементалей невозможно обратить или зомбировать! Иммунитет к магии разума в наших телах!

– Будем проверять! – Кулес заткнул ему рот первым попавшимся клочком бумаги и накинул на голову мешок.

Джинна связали второй верёвкой. Один рыцарь следил за пленником, другой помогал похитителю искать лампу. Перерыли весь кабинет, не забыв справиться с оставшимися источниками пламени. С полок посыпались бесконечные ряды томов, столы чужаки перевернули. Пусто. Кулескор не выдержал и начал опрокидывать стеллаж за стеллажом. В двери забарабанили, но завал не поддавался бандитам. Наконец в огромном зале остались два целых стеллажа, что стояли напротив окон. Кулес проверил: прикреплены, отнять от стен невозможно.

– Сталь, ваша милость, – прокомментировал рыцарь-погромщик, постучав по одной из полок. – Покрашена под дерево.

– Срываем, братья!

Кулескор нашёл торшер с длинной толстой ножкой, оторвал основание и впился в засвет, доводя руки до онемения. Послышался звон, полки засвистели металлом. Рыцарь помогал, второй пришёл на помощь. Втроём удалось оторвать одну створку – показался узкий проход в едва освещённый туннель и система рычажков с канатами. Джинна забрали с собой и двинули вниз.

В помещении без окон располагались стеллажи с другим содержимым, если судить по коркам. Кулес огляделся, взял пару томов: заполнены дипломатической перепиской. Самая ранняя дата и подпись Дары рядом – начало Третьей эпохи, хотя язык и названия государств принадлежали не Нортирии. Значит, джинну не меньше тысячи лет. Однако он так глупо попался в лапы существа, которое проживает по сравнению с ним мгновение.

Спальное место у похищенного словно списано с легенд – узорчатый ковёр, над которым Дара, видимо, парил. Кулескор вспомнил, что джинны и многие другие элементарные существа не спят, но могут впадать в транс или медитировать. Таким образом они восстанавливают силы, хотя и могут легко пробуждаться при любом изменении окружающей среды.

Один из рыцарей передал командиру золотой чайничек, украшенный лазурью под цвет кожи хозяина. Барон помнил легенды и не верил, что сейчас ему предстояло проверить одну из них. Джиннов по имеющейся хронике долгие века никто не пленял и не выпускал из мест их обиталищ – крохотных карманных измерений. Эти таинственные существа в течение трёх известных эпох являлись свободными. Но Кулес решил для себя, что за настоящую свободу нужно расплачиваться.

С Дары сняли капюшон. Похититель почесал лампу: нервно крутящего головой джинна унесло в чайный носик. На полу остались только капли голубой или «аристократичной», как прошептал один из воинов, крови.

Наверху грохотало, видимо, бандиты смогли прорваться в зал. Рыцари обнажили оружие и подбежали к проходу. Кулескор вновь почесал лампу и отошёл в сторону, готовясь пронзить пленника клинком, если древние чары не сработают. Он выплыл из носика туманным очертанием, что выросло в гуманоида. Скрестив рукава мантии на груди, джинн имел совершенно безэмоциональный взор, хотя выглядел всё таким же избитым и помятым.

– Кто твой хозяин? – спросил барон.

– Ты, кто освободил меня из оков вечной пустоты.

– Готов исполнить три моих желания? – пересилил похититель нарастающий наверху гул.

– Если они реальны, то исполню. Ты не станешь ни королём, ни богом, ни джинном. Желания следует диктовать приземлённые. Как и существо, требующее их, не должно обладать сверхсилой.

– Значит, я могу пожелать скорого прекращения смуты в Нортирской конфедерации?

Джинн хлопнул в ладоши. Из его ладоней родились сотни золотистых искр.

– Проклятье… – Кулес схватился за лоб. – Забыл, что исполняются даже уточнения.

– Второе желание, – продолжал Дара, который не напоминал самого себя.

– Семья… я хочу найти свою семью, как можно скорее!

Второй хлопок. Искр стало больше.

– Вытащи меня и двух моих рыцарей отсюда. Верни к нашим орденским братьям там, в городе! На этом я, Кулескор Кортрайну, объявляю тебя, Дарос'эре'Крахару, свободным от моей власти! Решай свою судьбу и… прими мои изви…

Он не успел закончить, как растворился в воздухе. Где-то вдалеке громыхнуло.

Орденская троица появилась буквально из портала в тёмном проулке. Они проверили содержимое, убедились, что ничего не пропало, и бросились к знакомым домам впереди. У фонтана кипело сражение – люди комтура и Кулескора бились с разбойниками джинна. Переговорщики присоединились слишком поздно: орден уже заканчивал, всё поместье заполнилось свежими трупами, выживших сгоняли в сад снаружи. Кулес же искал Лорбели и кузена, нашёл в разорённом кабинете Дары.

– Вот ты где! – воодушевился Лорбели. Кузен утопил брата в объятьях. – Мы думали, вас нужно вытаскивать. Чародей-разведчик засёк, что в поместье какие-то колебания, словно идёт бой.

– Давайте-ка вниз, вон там туннель… – Кулескор указал на дыру в стене. – Расскажу, что удалось узнать.

Обыскали внизу всё, вожак переговорщиков доложил командиру об услышанном. Джинн и его лампа исчезли. Кулесу оставалось надеяться, что Дара не будет мстить.

– Ты как, братец? – спросил Плоддеан. – На тебе лица нет. Волосы взъерошены…

– Поцарапал паскудник, – отозвался Кулескор, копаясь остриём клинка среди книг на полке. – А так – порядок. Знаешь, что этот ублюдок сказал?

Лорбели, переговариваясь в стороне с двумя рыцарями, словно стал подслушивать за братьями.

– Деньги меняют хозяина. И стерпят всё. Только вот королю-изгнаннику и его пастве не нужны деньги.

– Мы даже не видели, что в столице происходит, – хмыкнул Плод. – Кроме личного обогащения, ничто более не способно совратить человека.

– Я читаю между строк, – Кулес схватил кузена за плечо и вцепился в его глаза взглядом. – Под деньгами джинн подразумевает любую власть. Власть магии, к примеру. Ведь король-изгнанник – талантливый чародей.

– Не знаю, не знаю, старший брат, – выдавил молодой барон. – К чему твои слова?

– Помнишь, что отец говорил нам на смертном одре? «Всякую власть дарует высшая сила. Следует беречь каждую крупицу её, что удалось получить от божественного даже тогда, когда лишился всего».

– А мать ему поддакивала: «Берегите честь с молодых лет. Бедные бароны из провинции – что простые рыцари. Всегда на передовой, всегда рискуют. Не только в бою. Таких могут использовать в своих игрищах иные силы…» Расчеловечить, например.