Страница 25 из 88
Сохраняя спокойное выражение лица, я смотрю, как она ковыляет обратно в воду, ее загорелая кожа выделяется на фоне мутно–голубой поверхности.
— Теперь надо найти рыбу, — бормочет она про себя, решительно сдвинув брови и пожевав нижнюю губу.
Ее расширившиеся глаза — мое единственное предупреждение, прежде чем она отправит острый конец копья в воду, и боевой клич эхом прокатится по волнам.
— О, я тебя раскусила.
Ее плечи опускаются, когда она поднимает копье и обнаруживает, что на самом деле она не поймала рыбу.
Я не могу сдержать и доли улыбки, наслаждаясь тем, как темнеет ее взгляд, когда она смотрит на него и видит, насколько он жесток.
Она отворачивается, ее мышцы напрягаются в поисках новой жертвы.
Я хочу сделать ей еще хуже.
— Ты проткнешь собственную ногу, прежде чем поймаешь рыбу.
— Меня всю жизнь терзали сомнения, чувак. Я способна на большее, чем ты думаешь.
Я хмыкаю, медленно приближаясь к ней, опьяненный тем, как пульсируют ее мышцы. Она знает, кто настоящий хищник, и это не тот, кто сжимает оружие, чтобы спасти жизнь.
Я вжимаюсь в ее спину, и она напрягается еще больше. Прижавшись ртом к ее уху, я шепчу:
— Я прекрасно знаю, на что ты способна. Но тебе еще не удалось убежать от меня, bella ladra — прекрасная воровка. Ты не так хороша в бегстве, как тебе кажется.
Она поднимает голову, ее белокурые локоны касаются моего носа. От нее пахнет океаном, и я чертовски ненавижу это. Это мой любимый аромат, а она не заслуживает носить его.
― Ты не так хороша во многих вещах, как тебе кажется.
Подтекст громкий, и я рад позволить ей делать предположения. По правде говоря, Сойер может заставить меня кончить одним лишь взглядом.
И все же я честен. Она просто находка, когда дело касается сосания моего члена, но она не может лгать, чтобы спасти свою жизнь. Теперь, когда я могу заглянуть за облако похоти, я вижу все, о чем она молчит. Она думает, что хороша в своем деле, но на самом деле она добилась такого успеха только благодаря глупой удаче. И судя по ее обстоятельствам, это дерьмо иссякло.
— Я тебя зарежу. Уйди от меня, — выдохнула она, ее тон был окрашен болью.
— Нет.
Она шипит между зубами, только я продолжаю, прежде чем она попытается доказать свою точку зрения, о которой она действительно пожалеет.
— Есть кое-что прямо у твоих ног. Давай посмотрим, сможешь ли ты сделать хоть что-то хорошее, кроме разрушения жизней.
Сильный порыв ветра хлещет по ее волосам, отбрасывая спутанные локоны на лицо. Мой кулак сжимается, игнорируя желание собрать ее в руке и использовать, чтобы держать ее неподвижно, пока я трахаю ее рот.
То ли потому, что она принимает мой вызов, то ли просто пытаясь игнорировать меня, Сойер медленно поднимает копье, неподвижно следя за темной тенью, проплывающей вокруг ее ног. Часть меня удивлена ее легкости в океане. Под поверхностью может скрываться все, что угодно, но она не уклоняется, когда оно приближается.
Надеюсь, это медуза.
В один момент она замирает. В следующий момент она погружает кончик ножа в воду. А потом выпрямляется. Я чувствую, как победа накатывает на нее волнами.
Оглянувшись через плечо, она бросает на меня взгляд, смотрит на меня из-под густых ресниц, уголки ее губ подрагивают в ухмылке.
Не отводя взгляда, она поднимает оружие, на кончике которого застряла макрель.
Перевести взгляд на нее — все равно что двум машинам столкнуться лоб в лоб. Воздух между нами сгущается, и молния пробегает по моему позвоночнику, когда ее веки опускаются, а голубые глаза теплеют.
— Я выиграла.
Затем она поворачивается и идет мимо меня, готовясь задеть меня плечом, но я останавливаю ее прежде, чем она успевает пройти хотя бы дюйм. Моя рука вырывается в сторону, обхватывая ее горло и заставляя ее напрячься еще раз.
— Bravissima — Прекрасно. Теперь сделай это снова.
— Прости? Сделай сам, — задыхается она, в ее тоне сквозит злоба.
Ее рука хватает меня за запястье, ногти впиваются в кожу, когда она пытается освободиться от меня, но это только подстегивает меня. Прежде чем она успевает моргнуть, я отпускаю ее и срываю мертвую рыбу с импровизированного копья.
Наконец я сдаюсь и сжимаю в кулак ее волосы другой рукой, притягивая ее ближе.
— Теперь мы команда, детка. Делай то, что умеешь лучше всего, и убивай все, что по несчастью окажется рядом с тобой. — К тому времени, как я заканчиваю, моя рука перемещается к ее челюсти, мой большой палец проводит по ее пухлой нижней губе, на которой остался порез от того, как я укусил ее.
Вместо того чтобы ее лицо покраснело, как я ожидал, она побледнела, ее глаза потускнели, как когда солнце опускается за горизонт.
Осторожно она поднимает дрожащую руку и убирает мою ладонь со своего лица. Затем она поворачивается и бесшумно уходит дальше в воду, возобновляя поиски другой рыбы.
Я могу только стоять там, одновременно смущенный и удивленный в отношении того, какого черта это было.
В конце концов, я ухожу, решив, что мне все равно.
Сойер приносит не одну рыбу, а целых три.
Я поднимаю бровь, потроша первую пойманную, когда она бросает на прилавок свернутую футболку.
Она протягивает руку и разворачивает ткань, с гордостью демонстрируя мертвую рыбу внутри. Это зрелище вызывает у меня отвращение. Чертовы люди и их жадность. Они так переловили рыбу, что даже три убитые королевские макрели наносят ущерб экосистеме.
— Ого! — восклицает Сильвестр, спускаясь по лестнице, когда видит рыбу. — Как вам это удалось?
Сойер пожимает плечами, непринужденная улыбка украшает ее губы, она снова стала прежней, как будто не была полностью отключена всего час назад.
— Копье.
Сильвестр насмехается, впечатленный.
— Так вот для чего тебе понадобилась трость? Обычно я просто стреляю в нее из пистолета. У меня ушло много лет и потраченных впустую пуль, чтобы добиться такой точности прицеливания. Похоже, ты просто прирожденная.
— Видимо, это мой скрытый талант, —беззаботно отвечает она. Я вскидываю бровь. Даже не собираюсь касаться этого заявления.
Поскольку ее футболка теперь используется как сетка, Сойер осталась только в джинсовых шортах и бикини. Кажется, она уже жалеет об этом, когда взгляд Сильвестра впивается в нее. Ее щеки краснеют, а плечи сгибаются внутрь. Che stronzo — Какой мудак. Я сжимаю рукоятку ножа, готовясь вместо этого выпотрошить его.
Он, должно быть, чувствует мой яростный взгляд и угрозу на кончике моего языка, потому что быстро переводит на меня свои глаза–бусинки. Но этого недостаточно, чтобы унять желание выковырять их ложкой из его черепа.
— Кулинария — это твой скрытый талант? — спрашивает Сильвестр.
Я сужаю глаза, неохотно проглатывая предупреждение.
— Я всегда знал толк в кухне, хотя и не ем рыбу, так что посмотрим, что из этого выйдет, — отвечаю я, мой тон холоден.
— Ах, — говорит он. — Никогда не знал человека, который отказался бы от хорошего мяса.
Я предполагаю, что последующее молчание неловкое, судя по тому, как Сойер выглядит так, будто предпочла бы быть королевской макрелью под моим ножом, хотя я ничего этого не чувствую. Его намек на то, что я не настоящий мужчина, очевиден, но то, что он сильно ошибается, тоже чертовски очевидно.
Сойер смотрит на меня.
— Энцо — эксперт по акулам. Он любит плавать с рыбами. А не есть их.
Я на мгновение встречаюсь с ней взглядом, прежде чем снова сосредоточиться на своей задаче. Не знаю, почему она защищает меня перед старым обманщиком, у которого, несомненно, устаревшие взгляды на то, что значит быть мужчиной. Я даже не уверен, почему она вообще меня защищает.
Сильвестр не настолько угрожает мне, чтобы я не был уверен в своей мужественности. Он может думать, что хочет, это не делает его лучше меня.
— Эксперт по акулам, да? Полагаю, нужно иметь пару, чтобы войти в воду с одной из них. Тогда тебе здесь понравится. У нас здесь постоянно водятся акулы.