Первоапрельский розыгрыш

— Повторите, что Вы только что сказали?

Так же поднявшись со стула, я была настроена не менее решительно высказать всё, что накопилось во мне за последние полчаса.

— Да легко. Я сказала, что Вы эгоистичный самовлюблённый мажор, хотя, в эту секунду смотря на Вас, я бы лучше применила для сравнения что-то другое… Например, тут хорошо бы подошло слово «индюк».

— Вы ведь понимаете, что за оскорбление начальства и недавний инцидент с документами я могу легко Вас уволить?

Ну что ж, была не была, сейчас терять уже откровенно нечего. Так что, понеслась!

— И пусть. Хорошо. Увольняйте. Притом я и сама уже не готова работать на руководителя, унижающего собственных сотрудников и обвиняющего их, не разобравшись в ситуации в целом.

В очередной раз язвительно ухмыльнувшись, Александр Германович достал чистый лист, расписался на нём и протянул мне.

— Тогда не смею Вас больше задерживать. Вперёд, идите пишите заявление на увольнение, вот Вам листок с моей подписью, печать поставите в бухгалтерии. Теперь я, наконец-то, смело могу сказать Вам «прощай»!

Взяв будущее заявление, я пару секунд сверлила его взглядом, пока не поняла, что вот так уходить, ничего не получив взамен, глупо и недальновидно. Поэтому, снова собрав всю свою решимость в кулак, я подняла голову, предприимчиво сузила глаза и сказала:

— Хорошо, спасибо за такой быстрый сервис, Александр Германович, только позвольте мне получить свою выгоду от данного исхода событий.

И не дав начальнику опомниться и произнести ещё хоть слово, я притянула его к себе за галстук через разделяющий нас стол и поцеловала. Будем играть роль распутной девицы, если нас таковой считают, до конца.

Что ж, губы у Александра были мягкие, немного шершавые, но вкусные. Чуть-чуть отдавали кофе, хотя для меня это было скорее вино. Такое сладкое, опьяняющее вино… Ошалевший босс даже не мог понять, что тут происходит и как мы к этому пришли, а я же пользовалась предоставленным моментом на полную катушку. Властно сминая такие податливые сейчас губы, я очень кстати вспомнила, что это мой первый поцелуй. М-да, если не целуют тебя, возьми всё в собственные руки и сделай это сама. Напоследок проведя языком по нижней губе мужчины, я отстранилась, и, развернувшись, вышла из кабинета, оставив шокированного Александра так и стоять, опираясь сжатыми кулаками на стол.

Уже оперативно собирая вещи, чтобы как можно быстрее отсюда исчезнуть, я только уверилась в собственной, проскочившей пару минут назад мысли: это был самый лучший первый поцелуй, который я когда-либо могла пожелать.

Глава 6

Александр Волков

Пришёл в себя от шока я только после с грохотом захлопнувшейся двери. Причём хлопнула она не из-за разъярённой Анастасии, а из-за пришедшего ко мне в кабинет по пока неизвестной причине Сергея. Тот подошёл поближе, не понимающе посмотрел на застывшего, опирающегося кулаками в стол меня и нетерпеливо пощёлкал пальцами перед лицом. От подобного жеста я в конце концов начал мыслить здраво и осмотрелся по сторонам, автоматически пытаясь осознать, что недавно произошло. И тут опять, словно обухом по голове: она меня поцеловала. Вот так просто: я ей нагрубил, а она поцеловала. Самое интересное, что смысл подобного решения со стороны уже бывшего секретаря был мне всё ещё не доступен.

Но тут также беспокоило и другое. Ощущения во время поцелуя были как никогда странными. Обычно для меня это просто способ отвлечься и удовлетворить физиологические потребности, но в этот раз всё было совершенно по-другому. Такое чувство, будто по моему телу пронёсся сильный разряд тока, отключивший способность здраво мыслить, и, словно неприрученное животное, заставляя действовать на инстинктах. Было нестерпимое желание запереть кабинет, чтобы отгородиться от лишних глаз и ушей, а следом продолжить начатое с помощницей уже в другой плоскости. Вот только поцелуй закончился так же быстро, как и начался, а Анастасия теперь увольняется. Стоп, что? Увольняется?! Хотя какой дурак после слов собственного начальника, подобных тому, что я сказал несколько минут, или уже часов назад, не собрался бы писать заявление на увольнение? А я, видимо, полный дурак, если это заявление ей подписал. Конечно, не отрицаю, что вина секретарши в случае с переводом однозначно имелась, но я тоже хорош. Не разобрался полностью в ситуации, повёл себя неадекватно, да и к тому же умудрился оскорбить собственного сотрудника, за чем никогда не был замечен ранее… А теперь оставалось лишь устало опуститься в кресло и смотреть в одну точку, пытаясь понять, что же делать дальше со всем этим резко свалившимся грузом проблем, совершенно не замечая повторно пытающегося привести меня в чувство Сергея.

— Саша, да что произошло? Саша? Придите, наконец, в себя, Александр Германович!

Скорее всего заметив, что попытки докричаться до меня бесполезны, Сергей решительно подошёл ко мне и, ухватившись за мои плечи, со всей силы встряхнул, да так, что моя голова откинулась назад, попутно со всей дури ударившись о спинку компьютерного стула. Наверное, это и помогло мне в итоге обратить на друга хоть какое-то внимание.

— Эй, ты чего творишь?

— О, наконец-то очнулся и вынырнул из своих мыслей, а то я уже подумывал вызывать на помощь психолога, ну, или на крайний случай психиатра.

— Себе бы вызвал. Я только что заметил за тобой явную склонность к насилию в отношении других людей. Мне теперь стоит вести себя с тобой более настороженно? А то мало ли, ночью проберёшься ко мне в дом, а я и не замечу.

— Ха-ха. Пошутили и хватит. А теперь выкладывай, что же у тебя стряслось.

Недоумённо приподняв брови, я сделал самый непонимающий вид, который мог и спросил:

— И с чего ты взял, что что-то произошло? Лично у меня всё в порядке.

— Вот кому ты языком чешешь? Саша, я тебя знаю с детства, поэтому прекрасно осведомлён, что в себя ты уходишь только в те моменты, когда случаются вещи, вызывающие у тебя сильное потрясение, плавно переходящее в шок. Так что давай, выкладывай, я внимательно слушаю.

На этот раз поняв, что отвертеться не получится, я устало прикрыл глаза. Не очень-то хотелось сейчас видеть реакцию собеседника. Поэтому в подобном положении, предварительно откинувшись на спинку кресла, я в подробностях рассказал всё, что произошло. По мере повествования я улавливал тихие вздохи и хмыканье, а в конце так вообще услышал возглас, полный удивления.

— То есть девушка сначала напутала информацию в документах, потом попыталась всё объяснить, а ты только наорал на неё, обозвал и уволил. На что она в итоге забрала подписанное заявление, следом поцеловала тебя и ушла. Какой-то абсурд в компании происходит… Слушай, по моему непредвзятому и объективному мнению, вы оба странные и несколько ненормальные…

Спасибо, я это уже и сам понял, без посторонней помощи. Лучше бы этот всезнающий друг подсказал, что делать дальше. Видимо, данная мысль явно читалась в эмоциональной окраске моего лица, так как Серёжа нахмурился и серьёзным тоном спросил:

— А ты то сам хочешь, чтобы Настя увольнялась?

Такой вопрос поставил меня в тупик. С одной стороны, я начальник и уже подписал документ, а отменять собственные решения, особенно принятые в подобном ключе, было немного несолидно. Однако, с другой стороны, вина девушки не была настолько сильна, чтобы сразу же выгонять её, да и в ситуации я толком не разобрался… Ещё и этот поцелуй, который захотелось немедленно повторить… Стоп, повторить?!

— Эй, друг, не теряйся снова. Не факт, что у меня получится во второй раз вывести тебя из мыслительной комы.

— Не хочу.

Серёжа непонимающе на меня уставился, пару раз моргнул и всё-таки решил уточнить:

— Что не хочешь, позволь узнать?

— Не хочу, чтобы Настя увольнялась.

— Ну слава Богу, хоть с этим мы разобрались. Продолжим. Что ты теперь собираешься делать дальше?