Страница 71 из 75
ЛюбаваКак я давно ждала этого! Меня всю колотило от одного его касания. Сегодня, когда он приставал ко мне, я смутилась. Чего? Сама не знаю. Хотелось быть для него кем-то особенным. Не просто объектом для удовольствия. Не просто, возможно, последней женщиной на Земле, но любимой женщиной.Я люблю в нем всё. Его запах, его сильные и мужественные руки, его прекрасное тело. О, Боже! Как я раньше жила без него! Мне кажется, и не было в моей жизни более прекрасных чувств и ощущений.От наслаждения я сильнее и сильнее впивалась пальцами в его волосы. Сходила с ума, шептала что-то несвязное.- Дай мне свой язычок, я хочу его пососать, - дрожащим голосом произнесла, царапая его спину.Матвей поднялся и склонился ко мне. Наши губы слились воедино и я почувствовала вкус себя на его губах. Это был очень страстный, очень горячий поцелуй. От возбуждения у меня закружилась голова. Мой стон отдавался эхом по всему гроту.Он продолжал вбиваться в моё лоно, крепко удерживая за ягодицы. При этом не отпускал из своего плена мои губы.До самого пика мы дошли вместе, огласив пещеру криками. Это было волшебно. Я не хотела, чтобы это когда-то заканчивалось.Матвей лёг на спину в позу звёздочки. Не удержавшись, спустилась до его ступней и медленно, не спеша, целовала его ноги. Он трогал мои волосы, очень нежно. Шептал слова любви.Я приблизилась к его члену, слегка коснулась язычком… Затем вошла во вкус и принялась насаживаться на него, желая доставить ему как можно больше удовольствия.Дальше были незабываемые ощущения для нас обоих... он перевернул меня на живот и...Мы не могли насладиться друг другом до самого утра...*****Матвей умеет удивлять. Несмотря на его легкомыслие, а иногда и грубость, он настоящий романтик. Возможно, последний во всем мире. В нем целый спектр характеров. Казалось бы, он безобидный придурок, если не знать его близко. Но это впечатление обманчиво: Матвей не только интересный, многогранный и начитанный, но и может резко ответить обидчику словами, да так, что тому и сказать-то нечего будет. Сначала я видела в нем недалекого юнца с похотливыми намерениями. Позднее, когда своей смекалкой или дуростью он выводил нас из очередной жопоньки, причём без помощи кулаков или оружия, я взглянула на него иначе.Он спит. Во сне такой невинный, незащищенный, но в момент опасности становится зверем. Моим зверем, готовый броситься на любого, кто захочет обидеть меня.Матвей зашевелился и открыл глаза. Белоснежная улыбка растянула его губы, а руки тотчас потянулись ко мне. Я залезла к нему в объятия, и мы пролежали так несколько драгоценных минут.- Ну что разлеглась, встаем! Идем искупнемся и я надеюсь на превосходный завтрак. – Ну, как всегда, романтика закончилась, и передо мной предстал тот самый Матвей. Без прикрас, без идеалов, такой, какой он есть. Романтика нужна, но я полюбила его не за это. Я люблю его как раз за то, что он придурок, но самоотверженный, умный, храбрый, да просто люблю потому, что я люблю. И не всегда мне нужна жалость, но нужна забота. А иногда я хочу заботиться и о нем. Это не уменьшает в нем мужчину. Я тоже бываю дерзкой, грубой, порой неуправляемой. Но вдвоем, вместе, мы дополняем друг друга. – Эээй, Любава, я здесь! - Он стоял совершенно голый, держа в руках два полотенца. – Ты идешь? Или хочешь продолжить ночные услады? Я же знаю, что тебе нравятся занятия любовью, так же, как и мне. И не отрицай это.- Я и не отрицаю, милый. Как только я познала страсть в твоих объятиях, я желаю этого всегда. Мне нравится ощущать тяжесть твоего тела на себе, твои пальцы на своей коже, твое орудие в своем лоне. У меня сердце сжимается от счастья, когда я чувствую, что ты любишь меня. – Пока я говорила, глаза Матвея заблестели, и мне показалось, что он сейчас заплачет. Такой он все-таки иногда сентиментальный. Я покрыла его лицо поцелуями, взяла за руку и потащила к озеру.*****
Блюдо из фасоли и запеченного мяса, приготовленное под чутким руководством Матвея, было превосходным. Любимый удивил меня кулинарными способностями. Помимо этого, мы напекли блинчиков с различной начинкой, лимонный пирог, и еще Матвей настоял на обыкновенном курином супчике с домашней лапшой. Мы провозились несколько часов. Все это время он невзначай касался меня: то оставит след от ладони, вымазанной в муке на моем плече, то заправит за ушко выбившийся локон. А когда он развязал шнурок со своих штанов, чтобы собрать в хвост мои волосы, я просто разомлела. Но мне все равно чего-то не хватало. Я сама не знала, чего.- Матвей, - обратилась к нему, тихо так, едва слышно, стараясь не мешать. Он в это время так смешно пританцовывал, размешивая что-то в сотейнике, - как он сказал, это будет соус. Но он сразу повернул голову. На лице невысказанный вопрос, губы не произносили ни звука, только любопытство в глазах. – Можешь обнять меня? Чтобы это не было похоже на прикосновения крыльями бабочек к моей коже, или порхание ресниц по лицу. А крепким, медвежьим объятием, до хруста костей, чтобы каждая клеточка чувствовала, что я твоя. Что принадлежу тебе. Сейчас мне хочется именно этого – почувствовать твою силу, не грубую мужскую силу, а силу твоей любви и необходимости во мне. Я хочу быть нужной до дрожи, до чертиков, до боли. Но боль эта сладкая, когда чувствуешь любимые руки, обнимающие настолько крепко, что ничего в мире не важно. – И он дал мне это.- Роднулечка моя... - Ласково провел пальцами по руке. – Амазонка, - произнес с улыбкой, шлепнув по попке, – если ты так будешь смотреть на меня, мы снова отправимся в постельку. А нам нужно еще изучить окрестности города, чтобы понять, что же произошло.- Хорошо, пошли одеваться?Одеваясь для улицы, мы и предположить не могли, что погода изменилась. И легкие толстовки поверх маек не спасают от ледяного ветра. Была еще середина дня, а воздух уже пропитан ночным холодом. Вокруг грязь, смешанная с листвой и поломанными сучьями, уродливые скелеты разрушенных зданий. Их останки скрипели под ногами, словно кости. Убогий, неправильный, призрачный мир, омерзительный до тошноты. Некогда процветающий город превратился в руины, всюду плачевно торчали когда-то прекрасные вывески, посеревшие от пепла. Перевернутые машины, детские коляски, стоявшие, словно призраки, автобусы.Я вздрогнула от неожиданности, когда Матвей закрыл ладонью мой рот, отдав молчаливый приказ не шуметь. Проследив за его пальцем, заметила кучку людей в оборванной грязной одежде, которые, забравшись на груду металлолома, что-то откапывали. И с ужасом увидела дымок, который и привлек их внимание.- Боже, Матвей, это же из нашей пещеры, дым от нашей печки! - Эти люди пытались отыскать вход. Я замерла от неприятного предчувствия: жизнь в нашем раю скоро закончится. Пройдет день, два, и, подгоняемые голодом и холодом, они найдут ту самую дверь, за которой мы с Матвеем были как в сказке. В нашей сказке, написанной нашими душами и влюбленными сердцами.Мы начали медленно отползать назад, стараясь производить как можно меньше шума. Но одно неосторожное движение Матвея – и он с грохотом провалился в какую-то яму. Мне казалось, этот звук был слышен во всем городе. Я непроизвольно взглянула на копошившихся людей, но они продолжали отодвигать глыбы камней с таким ожесточением, словно там находились их родственники, потерянные при землетрясении.- Любава, - услышала тихий шепот, - спускайся сюда. Глянь-ка, что я тут обнаружил. – В яме, помимо Матвея, сидели пятеро деток разного возраста. Самой маленькой было не больше пяти лет. Остальные – мальчики – постарше. Их испуганные лица были грязными, такими грустными. Казалось, они разом онемели от ужаса.- Не бойтесь, мои хорошие, мы вас не обидим! – Осторожно подошла к малышке и подняла ее на руки. Один из старших мальчиков попытался отобрать у меня ребенка, но Матвей спокойным тоном пояснил им, что нам можно доверять, что у нас есть пища и кров.- Там наверху опасные люди. Если хотите жить, мы сейчас все вместе тихо, осторожно, без криков пройдем в наше убежище. - Молчание длилось недолго, несколько секунд. Потом старший мальчик согласно кивнул, и мы короткими перебежками добрались до пещеры.***Ребята изумленно, во все глаза, осматривали пещеру. Старшие дети оккупировали Матвея и задавали ему кучу вопросов, а малышка не отходила от меня ни на шаг. Они рассказали, что взрослые, оставив им еды на несколько дней, ушли, обещав вернуться. Но прошло больше недели, а они так и не появились. Дети уже совсем отчаялись, когда появились мы.Двум старшим мальчикам было шестнадцать и семнадцать лет. Еще двум – десять и двенадцать. А малышке едва исполнилось шесть. Сначала, по очереди, все искупнулись в термоисточнике. Затем мы подобрали им одежду: теплую, сухую и чистую. А когда мы поставили на стол все, что приготовили утром, начался такой восторженный галдеж, прерываемый детским чавканьем, что я ощутила себя в большой дружной семье.Их глаза начали слипаться, девочка так вообще уснула у меня на руках сразу после ужина. Я отнесла ее в спальню, положив на кровать, заботливо укрыв шкурой животного. Парней мы уложили прямо на полу, раздав одеяла из дупла дерева.Прошло немного времени, прежде чем они уснули. А мы с Матвеем повытаскивали из шкафчиков те продукты, которые могли бы нам пригодиться в нашем путешествии. Притащили свечи, запасную одежду, обувь, спальные мешки и другие нужные предметы.А затем раздался грохот практически рядом со входной дверью. Я в ужасе поняла: те люди нашли вход.