Станция Озерки

Так что он, недолго думая, написал пространственное письмо в канцелярию Иосифа Борисовича Гессен-Штатского и уже через час его пригласили на встречу в Правление.

***

Встреча прошла как нельзя лучше. Гессен-Штатский считал, что Седьмому отделу вовсе не нужна новая техника и ремонт здания, но ради Марка и его заслуг перед «Отечеством» он готов вот прямо завтра выделить средства, однако Марку необходимо предоставить смету.

Марк заявил, что сделает это в ближайшее время, и сразу же отправился в департамент эксплуатации зданий и сооружений акудзин, чтобы те прикинули стоимость ремонта. А на технику и прочее сам составил смету, прибавив к стоимости триста процентов. Больше не меньше — так размышлял Марк.

Ему даже понравилась это канитель. Скучная работа оперов ему претила, а сейчас он был занят чем-то полезным. Если не для себя, то хотя бы для хороших акудзин, работающих в плохих условиях.

Провозился он со всеми согласованиями с неделю и наконец получил добро. Марк испытал радость оттого, что добился улучшений в Седьмом отделе, но радость эта была недолгой. К началу следующей недели он опять захандрил и потянулся к бутылке.

В понедельник встал поздно — всю ночь питал сущность возле хосписа, одновременно употребляя алкоголь. Он побродил по дому, поплавал в бассейне, выпил пять чашек кофе, даже хотел зайти в свой кабинет. Неразобранных бумаг была целая куча, но Марка скрутило от мысли, что придется работать, то и дело натыкаясь на записи о поиске Хроник, и он захлопнул дверь, так и решившись переступить порог.

Но чем-то нужно было себя занять, ибо от великого нехер делать как люди, так и акудзины обычно впадают в депрессию, а то и наживают себе ворох проблем на ровном месте. Так что Марк взял ноутбук и прыгнул в пятнадцатый кабинет Седьмого отдела.

— Я думал, ты больше не вернешься, — сказал вместо приветствия Кирилл.

— Я тоже, — угрюмо буркнул Марк, усаживаясь за стол.

— Нас завтра переселяют на второй, — как ни в чем не бывало продолжил Кирилл. — Там кабинеты не пронумерованы, но насколько я понял, новый будет прямо под нами.

— А чего переселяют? — без тени любопытства просил Марк, чисто из вежливости.

— Один очень известный и сильный акудзин добился выделения отделу финансирования. Начинают ремонт. Не знаешь, кто там такой настойчивый?

— Понятия не имею, — флегматично отозвался Марк. — Какие новости?

— Бегаем, прыгаем, — Кирилл оторвался от экрана и откинулся на спинку стула. — Одни пустышки, но проверять надо. Познакомился почти со всеми коллегами. Сейчас бурно обсуждают новости.

— Какие?

— О ремонте, — улыбнулся Кирилл.

— Тоже мне новость, — фыркнул Марк.

— Хочешь, поехали со мной на проверку? — предложил Калинин.

Марк оторвался от ноутбука и посмотрел на коллегу.

— Куда?

— В пригород. Шестьдесят километров от города. В районе станции Озерки пропала женщина. Надо наведаться в местное отделение милиции, выяснить подробности, потом стереть им память. Я уже выезжал на проверки с Лежаковым и Богдановым, понять, что к чему. Теперь, сказали, могу сам ездить. Но говорят, всегда лучше вдвоем для подстраховки, а то мало ли что. Ты как?

Но Марк его почти не слушал. Он вспоминал, где слышал это название: станция Озерки.

— Точно, — кивнул он собственным мыслям.

— Что «точно»? — не понял Кирилл.

— На станции Озерки в прошлом году пропала девочка. Я натыкался на это дело... Тут на столе в папке лежало, — Марк удивленно посмотрел на девственно чистый стол.

— Я все отнес в архив. Пойдем, глянем?

— Да, пойдем, — протянул Марк, решая, что готов делать что угодно, лишь бы не возвращаться к состоянию апатии и алкоголю.

Не успели мужчины выйти в холл, как столкнулись с Константиновым. Начальник опешил, увидев Марка, но тут же подобрался.

— Явился — не запылился! Ты, Голицын, либо работай как положено, либо мозги не делай! Чай не бабы твои, чтобы нами крутить! Тут серьезная организация, понятно?!

— Понятно, — ответил Марк, ухмыляясь.

— И это... за ремонт спасибо, — сквозь зубы процедил Константинов. — А то всем дают денег, а мы что, не люди что ли?

— Вообще-то, мы — акудзины, — без задней мысли поправил начальство Кирилл.

— Ты мне еще поумничай! — взревел Константинов. — Работы нет?! Сейчас найду!

— Есть, — ответил Кирилл равнодушно, будто уже привык к специфическим манерам начальства.

— Ну так работайте! — бросил Константинов и испарился.

— То есть... это не лечится? — спросил Марк коллегу.

Кирилл махнул рукой, мол не обращай внимания, и пошел к лестнице.

***

Архив находился в подвале. Здесь состояние помещений было еще хуже, чем наверху. По стенам виднелись подтеки, словно подвал заливало и ни раз. А в коридорах горели одинокие лампочки, почти не давая света.

Документы хранились в свободном доступе в большой комнате с древними металлическими стеллажами. При этом никаким порядком здесь и не пахло. Коробки с папками, папки без коробок, отдельные стопки бумаг были разложены по всем поверхностям без какой-либо логики. Особенно Марка удивила пирамида из коробок выше его роста в углу. К ней-то и направился Кирилл.

— Говорят, раньше было по-другому. В девяностые тут все пришло в упадок, — пояснял Калинин, переставляя коробки в поисках нужной. — Финансирование сократилось, народ работать не горел желанием. Все как у людей.

— У профессора Дженкинса есть отличная книга на эту тему, — проговорил Марк. — Мы слишком удалились от своих корней, решив ассимилироваться и мимикрировать под большинство.

— Ага, это точно, — усмехнулся Кирилл. — Я иногда себя и акудзином-то не ощущаю.

— Джекинс не считает, что это плохо. И я с ним согласен, — продолжил развивать мысль Марк. — Жизнь в обособленном закрытом обществе рано или поздно приводит к деградации этого общества. Мир меняется, и некоторым видам ничего не остаётся, кроме как меняться вместе с ним. Это не плохо и не хорошо — просто факт.

— А некоторые орут, что мы должны свести контакты с людьми до минимума, — протянул Кирилл.

— В шестидесятые некто Бровин заявил, что акудзинам надо срочно сплотиться и вернуться к истокам. Некоторые повелись на его речи. Они поселились недалеко от Армавира и кошмарили местных несколько лет, пока не начали откровенно демонстрировать сущность. Дошло до того, что Правление вмешалось. Седьмой отдел гонялся за свидетелями пару лет. Всего людей, которым пришлось тереть память, было около пяти тысяч.

— Я не знал, — удивленно уставился на него Кирилл.

— Дело засекретили, — неопределенно махнул Марк, намекая, что не собирается рассказывать, откуда ему известны подробности засекреченного дела.

— Ты вроде не очень горишь желанием тут работать, но знаешь удивительно многое.

— Как-нибудь расскажу откуда, — загадочно протянул Марк и забрал у Кирилла нужную коробку.

Они прыгнули в кабинет и стали перебирать дела, разложив папки на столе Марка.

— Кажется оно... — Кирилл протянул ему папку с нужным делом.

— Да, — кивнул Марк, пробежавшись взглядом по листку. — Ровно год назад. Либо это случайность, либо у людишек завелся макьяк...

— Либо там орудует акудзин, — закончил за него Калинин.

— А в системе можно проверить были ли в том районе похожие дела? — спросил Марк, припоминая, что кажется так делают оперативники в милиции.

— Можно попробовать. Там есть поиск. — Кирилл уселся за ноутбук. — Как искать?

— Попробуй набрать «Озерки».

Кирилл застучал по клавиатуре, а Марк сложил папки обратно в коробку и посмотрел на странно затихшего коллегу. Калинин крутил колесико «мышки» и, не отрываясь, смотрел на экран. Он то хмурился, то удивленно вскидывал брови, и выглядел так, словно случилось что-то страшное.

Марк подошел к нему и встал за спиной. Настало его время удивляться. По запросу «Озерки» всплыло три страницы дел, начиная с две тысячи первого года.

— А ты случайно не знаешь, когда в отделе появились компы? — спросил Марк, читая дела, которые открывал Кирилл.