Зораида Кордова — Иллюзионист

— Опиши, какой ты была раньше. — Низкий голос Арги успокаивает, словно бы направляя во тьме. — Когда твоя магия не слушалась.

— Я причиняла боль всем, до кого дотрагивалась. Непроизвольно забирала воспоминания. Когда мне было тринадцать, старейшины продержали меня взаперти три месяца, пока не решили, что я смогу нормально обучаться. Я пыталась выковырять силу из своих ладоней гвоздями, которые вытащила из стен. Но это привело только к заражению.

Моё сердце колотится так быстро, что у меня кружится голова, но я продолжаю. Моё прошлое — прорвавшаяся плотина, брызжущая кровью артерия.

— Именно тогда, взаперти, я обнаружила Серость. Тысячи лиц и голосов преследовали меня. Они не давали мне покоя наяву. Я думала, что вижу призраков, но это были украденные жизни. С тех пор мне перестали сниться сны.

— Почему сегодня утром было иначе? — спрашивает Арги.

Я закрываю глаза и вижу кристально-чистое море и улыбку Кастиана. Я сразу поняла, что это сон, потому что мы оба были там счастливы.

— Прошли годы перед тем, как я создала ещё одну пустышку, — говорю я, не желая поднимать тему наших отношений с Кастианом, потому что это слишком личное. — Из судьи Мендеса. С тех пор моя магия вновь взбесилась. Я вижу воспоминания, даже когда просто прикасаюсь к предметам. Воспоминания, которых я не забирала.

Арги осматривает мои ладони. Между бровями пролегают морщинки.

— Ты упоминала нечто под названием Серость. Там ты хранишь воспоминания?

— Старейшины говорили, что это проклятие робари, но я не знала ни одного другого робари.

— Будь они прокляты, — выплёвывает Арги. — В прошлом были истории о том, как мориа сходят с ума, если слишком часто используют магию или типа того. Но вот моя теория: из-за того, что ты в детстве собрала слишком много воспоминаний ещё до того, как твой дар сформировался окончательно, единственным способом спасти разум было создать это хранилище воспоминаний. Вполне возможно, что Серость спасла тебе жизнь.

Я морщусь, чувствуя покалывание под веками, как напоминание о том, что Серость здесь, она никуда не делась.

— Ощущается оно иначе.

— У нас у всех есть пределы. Быть может, превращение судьи Мендеса в пустышку стало для тебя последней каплей. Нам дана божественная сила, но мы всё ещё очень уязвимы. Твой разум — это мышца. Её нужно беречь и тренировать постепенно. — Её метки на предплечьях загораются, как падающие с неба звёзды, и в карих глазах вспыхивает осознание. — Настоящая ты так и осталась взаперти. Нам нужно вытащить её оттуда.

Земля словно бы уходит из-под ног.

— Как?

— Мы уничтожим Серость.

 

Глава 19

— Я не знала, что её можно уничтожить, — говорю я.

Арги опускается на колени и начинает копать ямку в чёрном песке. Она поднимает на меня взгляд, глядя из-под длинных ресниц.

— Ты создала эту стену. Ты же можешь её и разрушить.

— Но как?

— Для Клинка Памяти необходимо полное понимание того, кто ты есть. Самой сути. Мы будем откалывать от стены кусочек за кусочком, пока она не развалится. — Капитан достаёт светлый прозрачный кристалл и кладёт его на ладонь. Неиспользованный альман. — На этой площадке дети-робари копались в песке, отыскивая свои собственные кристаллы. Все воспоминания, которые тебе не принадлежат, ты должна вернуть. Все до единого.

С тем же успехом она могла ударить меня кулаком в живот. Вернуть все воспоминания? Я моргаю чаще, чтобы подавить жгучие эмоции.

— Я... я могу их вернуть?

Лицо Арги смягчается, выражая сочувствие и сожаление, но всего на мгновение.

— Сколько робари было в вашем лагере Шепчущих?

— В основном только я. Четыре года назад был ещё один парень, но со слабым даром, и он погиб на одной из миссий. Старейшины держали нас раздельно.

Медленный глубокий выдох капитана.

— Чёртовы идиоты. Ладно, забудь... Сейчас для нас главное — освободить пространство в твоём разуме.

— Это поможет мне с Клинком Памяти? — неуверенно уточняю я.

Капитан Арги пронзает меня острым взглядом.

— Чтобы использовать Клинок Памяти, нужно пройти испытание. Только робари может его активировать, но для этого ты должна контролировать свой разум, иначе не получится.

— Что будет, если я не справлюсь?

Арги приоткрывает рот и слегка качает головой.

— Ты не вернёшься.

Она ждёт моего ответа. А что тут сказать? Я знала, что за использование такой силы и возвращение мирной жизни в королевство после избавления от Фернандо нужно заплатить.

— С чего начнём?

— Помнишь ощущение, которое возникает перед тем, как ты проникаешь в чужое сознание? Вибрация в глубине костного мозга. Это пробуждение твоей силы. Используй это чувство. Найди воспоминание, от которого хочешь избавиться, и перенеси его в этот камень.

Она кладёт альман в центр моей ладони. Я позволяю взгляду расфокусироваться. Никогда бы в жизни не подумала, что такое возможно. Какие ещё знания о магии мориа были утеряны, когда от королевства остались лишь руины и наш народ рассеялся по разным землям? Кем бы я была, не проживи я десять лет со всеми этими украденными жизнями в моей голове. Звуки и лица нахлынули разом, и острое давление на лоб вынуждает меня рухнуть на колени.

— Их слишком много.

— Сосредоточься на одном.

Я присаживаюсь на корточки рядом с ней и закрываю глаза, вслушиваясь в отрывистую мелодию её голоса. Одно из воспоминаний Верналя — сборщика налогов — появляется перед глазами, и я погружаюсь в него.

Я стучусь в дверь, но никого нет дома. Обхожу вокруг, заходя на задний дворик. Слышу шуршание, а затем хныканье.

— Я знаю, что вы там! — кричу я.

Отхожу в сторону, и Тельмо вышибает дверь. Мужчина вскрикивает, закрывая собой ребёнка. У меня нет на это времени. Если мы не набьём мешки деньгами к вечеру, то не сносить мне головы. Я жду у двери, пока Тельмо обыскивает дом.

Шесть песо и один песито.

Я ощущаю странное покалывание в затылке. Мои глаза распахиваются. Камень в руке пульсирует новым воспоминанием.

— Всё, оказывается, так просто. — Мой голос надламывается. Злость когтями вскарабкивается по позвоночнику. — Я потеряла столько лет...

— Теперь ты здесь. Твой разум исцелится, Рената. — Арги направляет мои руки, пока я не нащупываю в холодном песке новые кристаллы. — Ещё раз.

Я сажусь и зажимаю альман между ладонями. Извлечение воспоминаний одно за другим прожигает кожу, возвращая в прошлое, которое я хотела бы забыть. Я вижу всё:

Мальчика, бегущего по лабиринту дворцовых подземелий, проходы которого становятся всё уже и теснее.

Пожилую женщину на улицах цитадели Кресценти, подбрасывающую в воздух рис на чьей-то свадьбе.

Мужчину, который не может пошевелиться и лишь издаёт жуткие вопли. Лицо судьи Мендеса — последнее, что он видит перед тем, как всё погружается во тьму.

Горничную, меняющую постельное бельё принца Кастиана, и вдыхающую запах простыней.

Бунтарей в лесу, размахивающих древним флагом королевства Тресорос.

Деревню, горящую под звёздным небом после прихода Чистильщиков.

Мятежников, сражающихся в Риомаре.

Незнакомца, перескакивающего через трупы, разбросанные по улице.

Девочку, взвывшую от отчаяния при виде горящего города.

Жрицу, стоящую посреди руин своего храма.

И так далее. Одно воспоминание за другим. Каждый момент выплёскивается из моего разума в альманы, и я закапываю их в песок. Мои ногти уже почернели от пыли и поломались. Указательный палец кровоточит из-за оторванной кутикулы, и кровь пузырится над крошечной ранкой. Я вытираю её о рубашку.

— На сегодня хватит, — говорит Арги, опуская ладонь на моё плечо. — Потом будет проще.

— Я не чувствую разницы, — признаюсь ей.

А чего я ожидала? Что сама Госпожа Теней явится из храма и похлопает меня по плечу? Что меня окружит сияние, и я превращусь во что-то новое? Вместо этого я, вспотевшая и трясущаяся, сижу на коленях, а руки все в песке... да и всё остальное тоже. Я падаю на спину, дыша часто и поверхностно.