Страница 39 из 75
Люди, одетые в белые траурные одежды, без украшений и макияжа, сидели на коленях перед алтарём. Под их ногами были лишь небольшие круглые подушки. Все молились о благополучии семьи, просили защиты у предков, желали усопшим упокоения в другом мире и счастья в новых перерождениях, как полагается, сложив в мольбе кисти рук.
Приглашённый буддийский монах сидел впереди в своих аскетичных оранжевых одеяниях и тоже молился, легонько стуча маленьким бамбуковым молоточком по какому-то глухому деревянному небольшому барабанчику.
Члены семьи Гу, после окончания чтения молитв, начинали вставать, как и сидели, по старшинству, и подходить к алтарю со сложенными в молитве руками. Брали приготовленные заранее, из сложенных в кучку, по три тонкие свечи благовоний, зажигали их одновременно от восковой свечи. После зажжённые свечи прикладывали нижним холодным основанием к центру своего лба пальцами обеих рук и медленно уважительно совершали три поклона. Заканчивался ритуал тем, что члены семьи Гу аккуратно ставили эти зажжённые свечи в специально приготовленную вазу, стоящую на алтаре. Наташа внимательно следила и запоминала все действия, чтобы потом их легко повторить. Хоть её разум немного путала предрассветная сонливость, но девушка отлично повторила все действия, будто делала их всю жизнь, не прибавив этим ещё сомнений в её личности. Сегодня ей опять снился странный сон, словно продолжение предыдущего: те химеры привезли её в повозке в другой большой, богатый, но мрачный дом, где жили белые лебеди, превращающиеся в людей; ими оказались её родители и младшая сестра; её отец во сне носил шапку и звание главного министра.
По окончании всего ритуала, семейство, выйдя за пределы памятной залы, помянуло предков пирожками с мясом, внешне похожими на круглые ровные сырники, или небольшие круглые оладьи, и запило это всё небольшими пиалами виноградного вина слабой крепости. Это всё подали им служанки поместья, дожидающиеся снаружи. Генерал Гу, вдовствующая бабушка и госпожа Гу первую пиалу разлили на землю, чтобы поделиться вином с предками.
Когда семья князя собралась отправиться во дворец, оказалось, что поедут все, кроме наложницы Ся и двух сестёр от наложниц низкого ранга, Мин Лан и Мин Джу.
— Отец, простите, но как же так? — возмутилась Наташа, ей было неудобно и стыдно, что её выделяют из всех сестёр… а она вообще в чужом теле, — Они же тоже дочери семьи Гу.
— Гу Мин Мэй, не начинай, — сердито проговорила главная супруга.
— Мэй-эр, дитя, тебя, как наследницы титула отца, будет достаточно для дворца. Внебрачным дочерям там не место, знать их никому не обязательно, — сурово пояснила вдовствующая госпожа Гу.
— Но это несправедливо и непонятно, они ведь тоже дочери своего отца, — не унималась Гу Мэй. — Как так?
— Ты должна уже понимать, как устроен этот мир, не маленькая, — сухо ответила мать.
— Но возьмите хотя бы Мин Лан. Она уже взрослая и воспитанница бабушки, — настаивала Наташа в облике Мин Мэй. Ей очень хотелось исправить существующую несправедливость. — Значит, её статус не такой уж и низкий.
Девушка будто вместе с сестрами переживала их моральные, психологические эмоциональные страдания. Она понимала, как может быть обидно сейчас этим девушкам.
Вдовствующая госпожа задумалась на несколько мгновений, а после улыбнулась:
— Ладно. Ты хорошее дитя, Мэй-эр, почтительная, добрая и заботливая.
Гу Лан несколько испуганно улыбнулась, было непонятно, она рада или нет.
«Ей, наверное, очень хочется посмотреть дворец, но здравым смыслом она понимает, что дочери низкостатусной наложницы там не место. Не то, что даже не место, над ней могут потешаться и шутить», — размышляла Наташа, смотря на Мин Лан, едущую вместе с ней, бабушкой и матерью в карете. Отец и братья ехали в другой повозке.
«На сколько я понимаю и помню, такие наложницы, как матери этих девушек — с борделя или рабыни, являются имуществом, вещами поместья. Их могут продать, подарить, проиграть или забить до смерти за любую провинность. У них даже нет сыновей от господина, а значит, они пустое место. Кто захочет, тем более из дворян, иметь в невестках такую девушку, как дочь таких женщин… И при этом не важно, кто их отец. Хоть эти семьи и смогут рассчитывать на поддержку генерала и князя Гу, но их репутация, и статус немного снизятся среди таких же высоко-высокозазнаек… Ведь одно дело, хвастаться, что мать нашего наследника — дворянка такой-то крови, а другое, говорить всем пряча глаза, что мать нашего наследника — какая-то грязная рабыня», — ведь будучи здесь не так долго, Наташа уже слышала, как дворяне отзываются о себе и о других. Они говорят, что у них белая кость, голубая кровь, золотые жилы и мандат небес. А людей без статуса или с низким статусом называют грязной травой или просто грязью. — «И это в таком обществе невозможно изменить, даже если она, Наташа, будет очень стараться. Потому что это глубоко засело в умах и сердцах людей. Не устраивать же им тут революцию, тем более, что она одна не справится с этим. Здесь просто помешаны на классовости, репутации и статусе… Для более-менее среднего класса такие девушки в невестки могут подойти… Потому что статус отца сестёр Мин Мэй будет всё-таки выше статуса тех семей, не смотря на то, что их матери простые наложницы. Для более знатных и богатых семей необходима хорошая кровь с обоих сторон… Божечки — кошечки! Как же всё это сложно и запутано».
Девушка тяжко вздохнула:
«Хорошо, что у меня хотя бы здесь нормальное происхождение… Хотя нет! Нехорошо!» — испуганно подумала Наташа. — «У сестёр хотя бы будет выбор: торговец, учёный, землевладелец или купец, а меня вообще никто может не спрашивать, за кого мне надо! Родители сами могут решить, какая семья им выгодна! Я вообще разменная монета!» — Гу Мэй испуганно схватилась руками за голову.
— Дочь, что с тобой? — удивлённо спросила мама, а Мин Лан изумлённо покосилась на сестру.
— Да ничего страшного, матушка, просто причёску проверяла.
— Сделаю вид, что поверила, — усмехнувшись, ответила женщина.
Глава 20
Слуги-возничие, остановив кареты, разложили небольшие сложенные деревянные лестницы, и семейство Гу вышло из повозок. Поскольку сегодня были запрещены яркие одеяния, украшения и макияж, все были одеты соответствующе моменту. Причёска старшего брата была без гуань, но братья Гу завязали белые налобные ленты вокруг головы, чтобы придерживать длинные волосы. У брата А-Му была ещё и заколка в волосах. Как недавно узнала Наташа, старшему сыну этого семейства был двадцать один год, а младшему восемнадцать.
— Ты не забыла взять то, что я приготовила? — обратилась шёпотом Наташа к своей личной служанке. Сегодня девушка не могла ничего с собой принести, старшие бы категорически возразили, а ей просто было необходимо преподнести презент в знак извинений. Нужно было обязательно загладить свою вину, чтобы не иметь такого сильного и страшного врага.
Чун Хуа показала на свою тканевую сумку через плечо, в которой она носила всякие нужные вещи для молодой госпожи, а теперь там была спрятана ещё и деревянная коробка с приготовленным Наташей ассорти кексов в глазури. Насколько она предполагала и знала, такое здесь не готовили.
— Не переживайте, действие начнётся в поздний час дракона, — улыбнулась личная юная горничная. — Так что у нас ещё есть время.
Мин Мэй внешне легонько игриво улыбнулась.
«Божечки, час дракона?», — мысленно устало вцепилась в себе в волосы Наташа, — «Как хорошо, что я раньше этим интересовалась! Спасибо провидению! Теперь какие-то из этих часов помня, и зная, что один час равен двум, я смогла попросить Чун Хуа научить меня всем часам и выучить их. Если мне память не изменяет, это вроде где-то с семи до девяти утра. Значит, ранний час дракона начинается в семь утра, а поздний час дракона в восемь».
— Сейчас я сориентируюсь в пространстве и в происходящем, и решу, когда мы пойдём на дело, — ответила Наташа, оглянувшись на своих недавно приобретённых родственников.