Порождая бурю

Аделе не знала, что ответить на тираду дочери, и лишь смотрела на нее в крайнем возмущении. А Розалия больше не хотела с ней разговаривать. Она бросила свое торопливое “чао” и побежала вниз по лестнице.

5. Жизнь не по плану

Печальные новости часто заставали Бенджамина в самый неподходящий момент. Он только три дня назад приехал в гости в дом своих родителей в Лондоне и собирался пробыть там еще неделю, но сообщение от Адриано изменило первоначальный план, и уже в утро похорон он приземлился во Фьюмичино. Он подъехал к церкви, когда Патриция уже приехала и была окружена родственниками и друзьями. Лицо ее, заплаканное и усталое, улыбалось каждому, кто к ней подходил. Когда дошла очередь до Бенджамина, его крепко обняли.

— Мои соболезнования, Патриция. Если тебе что-то нужно, рассчитывай на меня.

— Бенни, спасибо, что пришел. У меня кое-что есть для тебя. Позвони мне завтра или послезавтра…

Ее сразу отвлекли другие люди. А Бенджамин отошел к Адриано, чтобы спросить все подробности смерти их учителя. Тот знал не много: только то, что сердечный приступ произошел на дороге, когда Луиджи вел машину.

— Он был один?

— Говорят, что нет, но подробностей я не знаю.

По лицу Адриано было заметно, что он о чем-то деликатно молчит, и Бенджамин решил ничего не спрашивать. Он произносил речь сразу после Патриции о том, каким невероятным человеком был его учитель при жизни. А после сразу уехал домой.

Два дня спустя он сидел в гостиной Патриции. Рольставни были опущены, хотя солнце давно не светило в окна и вечерний ветерок мог бы разбавить кондиционированный воздух. Полумрак придавал ситуации еще больше трагизма и даже безнадежности. И Патриция, вероятно, так себя и чувствовала, оставшись без мужа. У них не было детей. И, на сколько знал Бенджамин, она вела довольно закрытый образ жизни, не пользуясь даже теми возможностями, которые их семья могла себе позволить.

— Как это случилось? — спросил Бенджамин.

— Он вел машину и внезапно почувствовал себя плохо. Машина съехала на обочину и завалилась в яму. В больнице его стабилизировали, и ему даже стало лучше. А потом — инфаркт. И его не удалось спасти…

Патриция больше не плакала, ее глаза не были красными. На лице ее смешалось горе со злостью. Она морщила нос, как будто неприятный запах проник в комнату.

— У него была любовница, — вдруг проговорила Патриция решительным тоном. — Очень молодая любовница. Ее зовут Розалия. Именно с ней он ехал в машине.

Бенджамин редко удивлялся, но эта новость повергла его в крайнее изумление.

— Хм… Ты уверена?

— Да, это одна из его учениц… Я видела ее в скорой помощи… Я так зла на него! Я не могу простить ему этого. Мы были вместе сорок пять лет. Это не два года брака, это целая жизнь…

— Я поражен, — задумчиво проговорил Бенджамин, словно сам он никогда не вступал на эту скользкую дорожку. — Но у тебя есть доказательства? Может, ты все неправильно поняла.

— Что тут можно понять не так? Она звонила ему, он иногда уезжал по вечерам… Я видела, как он смотрел на нее… У него менялся взгляд…

Тема Бенджамину не нравилась. Сложно утешить вдову. Но еще сложнее найти слова утешения обманутой вдове. В первом случае можно сделать ставку на счастливые годы вместе. А во втором? В это случае счастливая семейная жизнь безвозвратно перечеркнута адюльтером, который и стал самым последним и ярким воспоминанием.

— Мне очень жаль, — совсем сконфузился Бенджамин. — Я не знаю, что сказать…

— Ничего. И это пройдет. Не сразу, но пройдет, — Патриция глубоко вдохнула и с шумом выпустила воздух обратно через нос, а затем как будто что-то вспомнила. — Бен, я позвала тебя совсем не для того, чтобы жаловаться на судьбу. У меня есть для тебя кое-что. Подожди!

Она встала с дивана и прошла в кабинет мужа. А вышла оттуда с конвертом в руках.

— Вот, — она протянула его Бенджамину. — Луиджи написал это за день до смерти. Ему стало лучше и он стал писать… Не знаю, почему… Может, чувствовал что-то… Оно адресовано тебе.

— Спасибо, — письмо было довольно тонкое, но было так странно держать его в руках. — С твоего позволения я прочитаю его дома.

— Как тебе будет угодно. Хотя, не скрою, любопытство мучает меня.

— Я расскажу тебе, что там написано, обещаю!

Не в его привычке было давать подобные обещания, но Бенджамин чувствовал такую дикую неловкость от происходящего, что готов был пообещать, что угодно.

— Надеюсь… — проговорила Патриция. — Если там что-то, что касается лично меня, то я предпочту знать.

Бенджамин открыл письмо в машине. Он доехал до дома, но не стал въезжать в ворота, чтобы не быть замеченным Маринеллой. Она ревностно относилась к его вечерним задержкам, поэтому ни за что не позволила бы ему просидеть в машине лишних пятнадцать минут. Будет лучше, если она не увидит, что Бенджамин уже вернулся.

В конверте находился сложенный лист белой бумаги, на котором писали печатными неказистыми буквами.

«Бенджамин, у меня совсем мало времени и два нерешенных вопроса. Если со мной что-то случится, прошу тебя возглавить школу. Патриция не будет возражать, и Паола — тоже. Этот вопрос мы с ними обсуждали.

Второе дело является более деликатным. Я прошу тебя позаботиться об очень дорогом для меня человеке. Ее зовут Розалия Конте. Предложи ей работу с детьми в школе. Она очень талантлива, но у нее сложный характер. Прояви к ней терпение. Не позволяй поверхностному знакомству составить твое мнение о ней.

Не чувствуй себя обязанным делать то, чего не хочешь или не можешь.

Луиджи.»

Смешанные чувства испытал Бенджамин, прочитав это письмо. Ему льстило оказанное ему доверие в обоих случаях, но они накладывали на него обязательства. Управлять школой значило кардинально сократить часы работы в его студии физиотерапии. И потом придется отсутствовать вечерами дома, а Маринелла не примет эту перемену с распростертыми объятиями. Что же касалось Розалии, то здесь вообще зреет конфликт интересов. Патриция говорит, что она — любовница ее мужа. Как он объяснит ей, почему берет ее на работу?!

Не смотря на последнюю фразу Луиджи, где он призывал Бенджамина не чувствовать себя обязанным, тот чувствовал себя именно так. А как еще можно относиться к последнему желанию перед смертью?! И если не возглавить школу и на его место можно найти другого человека, то как можно не позаботиться о человеке, который, судя по всему, нуждается в помощи. А если помогать ей, то лучше быть рядом, то есть в школе.

Бенджамин не стал рассказывать Маринелле о переменах, на которые он согласился. Она, по его мнению, на этот раз не имела права голоса. Он сделает все, о чем его просили не зависимо от ее согласия. Ее это не касается. Это только между ним и Луиджи.

Все вопросы по школе были улажены с Патрицией и Паолой. Естественно, ни одной из них он не сказал о Розалии. Бенджамин пока не был с ней знаком, поэтому в один из первых дней начала тренировок он отправился в школу, чтобы разведать обстановку и, по возможности, познакомиться с той, к которой Луиджи не был равнодушен.

Вечером на татами занимались взрослые ученики. Они отрабатывали технику кумитэ. Четыре пары в защитных шлемах и перчатках нападали по очереди на своего партнера. Бенджамин остановился при входе в зал чуть в стороне и некоторое время наблюдал за происходящим, пока его никто не замечал. Ему особенно бросилась в глаза одна пара, в которой нападающий не упускал ни одного шанса ударить ногой в голову. Он атаковал с такой частотой и целеустремленностью, что для соперника не было никаких шансов.

— Эй! Бен! — Адриано заметил друга у входа и отошел от учеников, велев им поменяться ролями. — Решил осмотреться? Заходи.

— Надо когда-то начинать.

Бенджамин хорошо помнил этот спортзал. В первый раз он оказался здесь почти десять лет назад. После неудачной тренировки Луиджи повредил колено. Так он появился на пороге студии физиотерапии, где работал Бенджамин. Они разговорились, и скоро между ними завязались отношения, похожие на дружбу, какой она бывает во взрослом возрасте.