Страница 7 из 38
— Ты… ты поцеловал меня! — выговорила я.
— Да, — бесстыже признал он. Соблазнительно улыбнулся. — А что такого?
— Я не давала согласия.
— Это всего лишь поцелуй, Элен.
— Ах, всего лишь поцелуй? Если для тебя это ерунда, то для меня — нет!
Он прищурился:
— Тебе точно двадцать семь?
— Причём здесь это?
— Я понимаю, если бы тебе было шестнадцать или восемнадцать, и я бы сорвал твой первый поцелуй, но так реагировать сейчас…
Я залилась алой краской до ушей. Меня бросило в жар. Страшась, как бы он не понял, что всё так и есть, я отвела глаза, но этим лишь всё испортила. Набиль, запнувшись, неуверенно хохотнул, предположив как будто в шутку:
— Ты же… целовалась прежде?
Мне было не до смеха. Я не хотела врать, но и правду произнести была не в силах. Поэтому опять схватилась за ручку дверцы:
— Созвонимся! Спасибо за хороший вечер…
— Элен! — он опять поймал меня за плечо, но на этот раз не для поцелуя, а чтобы развернуть на себя и поймать взгляд. Ему пришлось постараться, наклоняя голову и заставляя меня приподнять лицо. — Элен… ты… в самом деле? Никогда прежде… нет?
— А если так, то что? Ты мне уже не вернёшь то, что забрал! — зло воззрилась я ему в глаза. Набиль замер, пытаясь осознать, что я не вру. Девица под тридцадку, в центре современной жизни, в Европе, в Париже, заливает ему, что никогда не имела ничего общего с мужчиной! В это трудно поверить, учитывая, что я не выгляжу как Горбун, спрыгнувший с Нотр-Дама. — Что ты молчишь?
— Пытаюсь понять, что не так с вашими мужчинами! Такую шикарную девушку до сих пор никто не пытался поцеловать?
— Может, девушка никому прежде этого не позволяла? У нас тут не всё, знаешь ли, зависит от мужчин.
— Я понимаю, и всё же, — ошарашенный, продолжая разглядывать меня будто заново, он откинулся на сиденье и погладил руль. — Ты с каждым новым фактом всё более невероятная, Элен. Теперь я… да, теперь лучше понимаю, почему ты отказывалась и стеснялась…
— Давай не будем это обсуждать?
— Почему? Сохранить себя в таком безумном мире — это прекрасно.
— Я знаю! Я и не говорю, что стыжусь этого, но мне неловко обсуждать это с тем, кого я… толком не знаю.
— Я не против, чтобы ты узнала меня получше.
— Для этого нужно время.
Набиль слегка нахмурился:
— Я в Париже пробуду не очень долго в этот раз, но буду стараться провести с тобой побольше времени.
— Если у тебя какие-то дела, то не стоит ими пренебрегать ради…
— А ты бы потом согласилась приехать ко мне в Марокко?
— Что? — час от часу не легче. Я просила не торопить события, но они полетели как на ракете. — В Марокко?
— Да. Я приглашаю тебя.
— У меня работа.
— А отпуск?
— Осенью должна быть неделя, максимум две… И вообще, Набиль, конечно же я никуда не поеду с человеком, которого вижу второй раз в жизни!
— Прости, я всегда забываю, что с точки зрения девушек это всё выглядит иначе, — засмеялся он, — хорошо, не будем пока об этом. Сосредоточимся на выходных.
— Да.
— Можно тебя теперь снова поцеловать? — подался он вперёд, завораживая меня своими тёмными глазами под густыми ресницами. Стараясь дышать незаметнее, я сглотнула.
— Я… я не знаю, стоит ли…
Его губы уже приблизились к моим впритык, и прошептали:
— Вот видишь, поэтому я не спрашивал разрешения, девушки в таких делах вечно ничего не знают.
И он всё-таки поцеловал меня снова. Но на этот раз я не была застигнута врасплох так же, как первый раз. Я закрыла глаза и постаралась расслабиться, наслаждаясь этим моментом. Мне действительно хотелось, чтобы Набиль поцеловал меня, ещё там, в ресторане. Мне нравилось ощущение его губ на своих, и тяжесть его ладони на моей спине, и элемент излучаемой им опасности — мужской опасности, посягающей на женские независимость, тело и душу. Мне и самой хотелось коснуться его, обнять, но я не решилась. Понять бы прежде, встречаемся мы теперь, состоим ли в отношениях? Я не хочу себе позволять лишнего с тем, с кем не собираюсь связать свою жизнь. Но он готов пригласить меня в Марокко! Это многое значит. Уж не с родителями ли знакомить собрался, узнав, что я девственница? Боже мой, он друг принца! Вот это семья там, должно быть!
Выходных было два, поэтому в один мы пошли в театр, а в другой — на выставку. Набиль с увлечением слушал меня, когда я объясняла, почему выбрала этот спектакль или что особенного в картинах, на которые мы пришли смотреть. Я боялась, что ему будет скучно, но он не выглядел жалеющим, что согласился, напротив. Ему нравилось, что я могу подробно рассказывать об искусстве, он задавал вопросы, внимательно выслушивал ответы. Но каждое свидание, конечно же, заканчивалось поцелуями и продолжительными беседами в машине или у подъезда, так что я сама, пожалуй, больше скучала в театре и на выставке, ожидая момента, когда же мы вновь окажемся вдвоём, и Набиль возьмёт меня за руку, и я закрою глаза и почувствую на своих губах его губы.
Я влюбилась. Не на шутку. До головокружения. И с каждым днём понимала, что чувства мои разгораются всё ярче, я нетерпеливо поглядываю на часы на работе, хотя прежде с удовольствием погружалась в процесс и не думала ни о чём другом. Теперь я не могла думать ни о чём, кроме Набиля и драгоценных минут, проводимых в его обществе. Упоительные, сладкие, дурманящие минуты. Пока ещё он был здесь, во Франции, он забирал меня из Лувра или колледжа, где я преподавала, и мы ехали ужинать вместе.
— Не представляю, что придётся уехать, — сказал он, когда мы добрались до десерта. Моё настроение сразу упало:
— В какой день ты уезжаешь?
— В пятницу.
Что я должна была сказать? Просить остаться? Я прекрасно понимала, что он деловой человек, и не может плюнуть на всё, лишь бы проводить время со мной.
— А… когда опять сможешь приехать?
— Точно не знаю. Постараюсь недели через две вырваться на выходные.
Я хотела сказать: «Отношения на расстоянии — непростая штука» — но почему-то промолчала. Набиль не делал мне предложения встречаться, не обсуждал, кто мы теперь друг другу, и я решила, что первой упомянуть об отношениях — самонадеянно. С другой стороны, если я хочу ясности, почему должна молчать? Ох, Лена, ты становишься сама на себя не похожа из-за родившихся чувств! Прежде ты не боялась говорить всё в лицо.
— Набиль, а…
— Да?
— Ты когда-нибудь… раньше… встречался вот так?
— Вот так? — недопонял он, приподняв брови.
— На расстоянии.
— Нет, никогда, — его улыбка сбивала меня с толку, хотелось просто любоваться ею, пока есть время, а не выяснять, что к чему, — мне никогда прежде не нравилась так сильно девушка, чтобы я готов был летать на свидания в другую страну.
Тепло и жар от его признания растеклись по душе. Какой девушке не будет приятно, что ради неё решаются на неудобства, подвиги, трудности?
— Ты не предлагал мне встречаться, — всё-таки сказала я. Набравшись смелости, глядя ему в глаза.
— А… нужно? — удивился Набиль.
— Я без озвученного факта отношений чувствую себя свободной. Мы почти неделю каждый день видимся, и всё же… я не понимаю, что между нами? Ты ухаживаешь за мной — да, но…
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя свободной, — посерьёзнев, словно чуть задетый, произнёс Набиль, — свободной от меня. Ты занята мной, Элен.
Опять горячее волнение прошлось по телу. Как властно он это сказал! Я занята им. Стало быть, у него далеко идущие намерения.
— Значит, мы встречаемся?
— Конечно, — вернул на губы улыбку Набиль, — что же ещё мы делаем?
Поднявшись в квартиру после свидания, я услышала в сумочке звонок телефона. Достала. На экране отобразилось «Набиль». Едва простились, а он уже соскучился? Сердце ёкнуло от нежности.
— Да? — улыбка сама собой расползлась на лице.
— Ещё не легла?
— Нет, а ты?
— Собираюсь… И думаю о тебе. Может, мне стоило подняться?
Он осторожно спросил у меня это ещё в машине, но я отказалась. К чему подпускать его так близко, чтобы соблазны застилали разум? Возможно, я бы и сама растерялась, как дать отпор, если бы пустила к себе.