Всё равно будешь моей

Лицо Миры горит ужасно. Я уверен, она представила всё, что я сказал. И она хочет этого, как и я. У самого член колом стоял бы, если бы неплотно облегающие штаны, которые сдавливают мой член.

— А знаешь что, — начинает говорить моя мышка, — я бы сейчас сняла твои штаны, достала с трусов член, и взяла его в рот.

Я рот открыл, от её заявления. Моя скромница Мира, такие вульгарности говорит.

— Одуван, если ты хотела, что бы я только об этом и мечтал. Поздравляю. Ты этого добилась.

Мира улыбается очень искренне и красиво. Она вообще невероятная. Такая искренняя и безумно красивая. Как я раньше мог этого не замечать?!

Песня закончилась, Рустам и Крис подошли к нам.

— Договорились? — спрашивает Балканов.

— Та с ней попробуй договориться. Ультиматумы ставит, — представляешь? — веду с Рустамом типа дружескую беседу. А самому убить его хочется. У него такой бриллиант под боком, а он стразики собирает.

— Понимаю, — заключает Балконов.

— Спасибо за танец Мирослава. Когда выберешь время для интервью, сообщи. Я парней подтяну.

— Хорошо, — только и говорит она.

Возвращаюсь к парням и теперь только и жду, когда цыган утащит за собой Крис. Но он почему-то медлит. А время тянется бесконечно долго. Тем более Мирославу, постоянно кто-то зовёт на танец. Она уже и с Балкановым старшими танцевала, и со своим отцом, и ещё какими-то неизвестными мне личностями.

Блядь, все могут с ней потанцевать, поговорить, дотронуться. Один я стою в дальнем углу холла и наблюдаю. Я, блядь, даже открыто смотреть на неё не могу. Ревность, это яд. Он травит меня изнутри, и я не могу ничего с этим поделать.

Иду в туалет, и умываю лицо холодной водой. Это хрень какая-то. Что к ебеням происходит?! Разве можно с ума сходить из-за ревности? Получается можно.

Выхожу с туалета, и слышу очень громкий разговор.

— Ты, что, вообще охренел сынок? Нахуй потаскуху свою сюда привёл? А если Мира догадается?

— Пап, ничего она не поймёт. Она вообще в этих вопросах слепая.

— Слепая, не слепая, но она женщина. Тем более красавица такая. Пока ты бесоебишь и хрен свой непонятно куда тыкаешь, от твоей невесты мужики не отходят. Что люди скажут и пресса напишет? Ещё раз увижу её без тебя, пеняй на себя. Понял?

— Не ори, понял.

Они возвращаются в зал, и Рустам первым делом идёт на танцпол, и забирает Миру у её отца, танец продолжается. И потом, весь вечер он не отлипает от неё.

Мира устала. Это видно по её напряжённым плечам и уставшим глазам. А Рустаму по хрен на её чувства. Он ещё больше прижимает её к себе, и даже один рад целует при всех. Разве он не понимает, что она не любит этих прилюдных обнимашек? Что она стесняется и чувствует себя не комфортно.

И вот, стою я. Тот, который умело, прячет свои эмоции. Тот, которого просто так никто не может вывести из себя. Тот, который десять раз подумает, прежде чем что-то сделать. Тот, который уже сотни раз объяснял себе, что Мира вынуждена быть с Балкановым.

Вот сотни раз понимал это, и сотни, раз слетал с катушек. Это неконтролируемое, сверх агрессивное состояние, когда хочется трощить всё, уничтожать и убивать. Зачем каждый раз смотрю на это? Зачем пришёл, зная, что так и будет?

Выхожу на улицу, подкуриваю, затягиваюсь. Пока в лёгких дым, мне кажется, я себя контролирую. Кажется, что снова разложил всё по полкам и даже успел успокоиться. Ровно до того момента, пока не вижу Мирославу с двоюродным братом Рустама. Они о чём-то спорят. Он хватает её за руки, и пытается куда-то тащить. Она сопротивляется.

Извините господа, но спусковой механизм спущен.

Подлетаю к нему, и с силой оттаскиваю от неё. Этот придурок, я даже не помню, как его зовут, не отпускает одувана, и тащит её за собой.

— Ты, что, сука, охренел? Как смеешь? — орёт этот ублюдок. А мне поебать. С силой разжимаю его руки на тонкой кисти Миры, и лишь после этого, даю полную волю гневу. Он, просто не представляет, как попал. Весь гнев и злость, я с радостью выплесну на нём.

Бью до крови. До криков за спиной, и до момента, пока охрана не подлетает и не оттягивает меня от него.

— Что тут происходит? — орёт старший Балканов.

Глаза, этого придурка расширяются, и он явно напуган. Тем лучше для меня. Успокоится, я ещё не успел, но понимаю, чем обернется Мире, это столкновение.

— Старые долги, — спокойно говорю. Мнимое спокойствие. На самом деле внутри меня всё трещит по швам. Чувствую спиной её страх. Меня боится или испугалась сильно? Пока остальные не подтянулись, особенно Рустам, поворачиваюсь к ней головой, и улыбаюсь. Хочу успокоить. На секунду в её глазах облегчение появляется, даже мне легче становится.

Брату Рустама, вся эта передряга ни к чему. Они давно не в ладах с Балкановым младшим. Они ненавидят друг друга, хотя в лицо улыбаются. Деньги. Всё всегда из-за них.

— Мира, что происходит? — к ней подходит Мурад.

— Я не знаю, — врёт мой одуванчик, — я вышла на улицу подышать. А тут они дерутся. Я испугалась, поэтому закричала.

Моя умничка.

— Где Рустам? — не отстаёт от неё Мурад.

— Не знаю, — отвечает она.

— Мы отойдем, — говорю Мураду, и подхожу к своему сопернику.

— Нет. Опять цирк устроите, на радость прессе — орёт Мурад.

— Нет. Мы поняли ошибку.

— Марк, подойдёшь ко мне потом, — злобно говорит ему Мурад. И обнимая мою Миру за талию, ведет назад в помещение.

Отходим с Марком.

— Ты, блядь, вообще охренел Горский? Какого хуя драться полез?

— А нахуй ты девушку обижаешь? Я такое на дух не переношу.

— Та никто её не обижал. Ты же знаешь, терпеть брата не могу. Хотел, блядь, показать ей с кем её жених сейчас. А она противилась. Когда уже глаза откроет, на этого подонка.

Вроде и на руку, что он хотел ей показать. И скандал бы помог. Хотя я уверен, Балкановы б замяли всё. Но, сука, видеть Миру под натиском и перепуганной, не стоит, ни одного скандала.

— Извини, — говорю неискренне. Ситуацию надо замять, чтоб никто не понял истинных причин, — не принимай на свой счёт. У меня свой пункт насчёт насилия над слабым полом. Та и день сегодня дерьмо, ты просто под руку попался.

— Лады, проехали.

Расходимся с Марком. Но успокоится у меня так и не получается.

Когда возвращаюсь в холл, Миры нигде нет. И даже через полчаса она не появляется. Я весь на нервах. И худшее, не могу ей позвонить и узнать, всё ли в порядке.

Глава 27

Мирослава

Я в каком-то вечном тупике. Точнее в лабиринте. В какую сторону не пойду, везде в ловушке оказываюсь.

Вечно разрываюсь между правильностью поступков, и тем, чего хочу на самом деле.

Пока стою, и вижу спину Матвея, сердце в груди до боли сжимается. Я так боюсь за него. Переживаю. И всё из-за меня. Моей глупости и упёртости.

Зачем Марк тащил меня туда? Что хотел показать? Как Рустам трахает Крис? Я уже это знаю. Матвей сказал. Зачем мне на это смотреть? Чтоб окончательно отвернуться от Рустама? Я и так, после каждого счастливого дня с Матвеем, по клочьям себя собираю. Каждый день. А когда Рустам рядом — погибаю.

И вот сейчас мы в кабинете его отца, и они ссорятся между собой, из-за меня. Мурад рвёт и мечет. Он безумно зол на сына. Я же молча, стою в уголке, боясь пошевелиться.

— Я тебе, что говорил? Не отходить от Мирославы. А ты где был? — он затихает на пару секунд, а потом с ещё большим нажимом орёт, — С ней был?

Мне хочется сквозь землю провалиться. Мне так страшно. Мурад орёт на сына, а трясусь я. Он в гневе. И всё из-за какой-то там драки, где я просто была рядом. Он переживает за свою репутацию. А что будет, если я передумаю выходить замуж за его сына?! Или же кто-то узнает, о нашей связи с Матвеем? Мне конец тогда. Он убьёт меня и взглядом не поведёт.

— Мирослава, — резко его внимание переключается на меня, и вздрагиваю от его крика. — Иди сюда, — говорит он, и призывает меня указательным пальцем.