Страница 42 из 46
Эйден, не видя перед собой ничего, ринулся к Теоне, которая уже протягивала к нему руки. Он прижал свою Истинную к сердцу, закрывая объятьями от всего мира, чувствуя ее душевный отклик. Кто бы знал, как разрывалось его сердце, которое чувствовало, как больно и страшно его Теоне. Что ей страшно за него…
— Аарон! Алесса! — крик королевы заставил Эйдена и Теону обернуться.
Обернуться и увидеть страшную картину.
Фреир, блестя безумным взглядом, удерживал Алессу, прижав к ее шее клинок. Он отступал с ней к балкону-выступу для слета дракона.
— Еще один шаг, еще один законник в мою сторону, и принцесса умрет, — злые речи Фреира огласили полупустой зал. — Я не буду сожалеть, что мир лишиться принцессы-ведьмы, что колдует морок, скрывая метку своего братца и его избранницы.
— Отпусти мою дочь, Фреир! — Аарон выставил руки в останавливающем жесте. — Ты не посмеешь! Ты не хочешь этого делать! «Драконий оборот» отравил твою душу! Клементина не желала помочь тебе, вручив кулон! Она лишь отравила твой разум и твою душу! Сделав из моего друга — врага! Я могу помочь тебе! Еще не все потеряно!
— Мне нечего терять, Аарон! Ты забрал моего сына! Отвратил его от меня, забрав в свои марионетки! Мне теперь все равно за свою душу!
— Я никогда не был на твоей стороне, отец! — Сэм приближался к отцу. — Отпусти Алессу и уходи! — Сэм был внешне безэмоционален, но глаза, в которых плескался ужас, выдавали всю ту бурю, что клубилась у него внутри.
— Нет, Сэм! Я сделаю Аарону больно напоследок, как он сделал больно мне, разлучив нас с тобой! — Фреир отступал дальше, сильнее надавливая лезвием на шею Алессы, которая беззвучно плакала, глядя на Сэма, сожалея, что так и не решилась рассказать ему свою тайну, что не успела ему сказать важное…
— Нет, отец… — горько произнес Сэм и остановился, чтобы проколоть одно свое ухо серьгой. — Ты этим сделаешь больно мне, — голос молодого золотого дракона звучал спокойно, но он ужаснул Фреира.
— Что… что ты такое говоришь… Серьга? Сэм, почему? — Фреир смотрел на Сына в ужасе. В ужасе ожидания его слов.
Сэм приблизился еще на шаг, глядя прямо на отца безмятежно печально. Он отвернул рукав своей правой руки, обнажая золотистую метку истинности.
— Метка? — прозвучало испуганно. Глаза Фреира заблестели, в их уголках застыли слезы.
— Алесса — моя Истинная, отец! — слова, как гром.
В зале не было иных слов, чтобы они не звучали, как раскат, которые не били бы, словно молния. Но слова Сэма удивили и ужаснули всех присутствующих, включая ошеломленных короля и королеву.
Фреир отодвинул рукав Алессы, чтобы увидеть золотистый узор Истинности на ее запястье. Он понял, что чувствовал морок на ее метке...
— Я… я только что… чуть не убил Истинную сына, — Фреир смотрел пустым взглядом, убирая лезвие от шеи Алессы.
Принцесса, освобожденная от хватки Фреира, разбираемая дрожью, упала бы на пол, но была подхвачена и притянута к себе Сэмом. Скрыта его руками. Прижата к сердцу.
Фреир отступал назад, наблюдая сквозь пелену слез, как обессиленная страхом Алесса прижимается к груди его сына… Истиная его Сэма.
— Прости меня, сын… — обреченно прошептал Фреир и кинулся с обрыва, обращаясь с помощью кулона во свою вторую ипостась.
— Фреир! — закричал король и ринулся за ним, совершая оборот.
***
Огромный рубиновый дракон взмывал ввысь, нагоняя золотого дракона.
— Что Фреир намерен сделать? — испуганно спросила Теона, когда Эйден напряженно смотрел за удаляющейся фигурой отца.
— Убить себя… Или? — Эйден замолк, а его глаза расширились в ужасе, когда золотой дракон замер в воздухе, сложил крылья и принял свободное падение…
Но ужас был не в том, что Фреир напоследок решил прочувствовать свою вторую ипостась и умереть… Нет…
Рубиновый дракон, который не мог оставить своего друга, хоть тот был уже не в состоянии вспомнить их былой дружбы, он схватил его задними лапами, желая спасти, удержать. Но несся так же вниз, на выступающие скалы.
Завязалась борьба. Золотой дракон не желал быть спасенным. Он, то отталкивая, то переплетаясь крыльями с рубиновым, все же, утягивал и Аарона на острые вершины.
— Аарон! Нет! — горькое Сантии…
— Тео, я вернусь! — брошенное Эйдена своей Истинной, чтобы после, подбежать к обрыву, совершая оборот.
Принц… Который был способен обратиться во вторую ипостась, даже без королевского обряда. Он в образе дракона собрался спасти отца...
— Эйден, нет! — пронзительный крик Теоны…
Потому что сердце молодой девушки собирается разорваться на части, когда ее рубиновый дракон уже взмывает ввысь, чтобы долететь до борющихся в воздухе драконов… Чтобы схватить в лапы, утягивая к небу от пропасти исцарапанное тело Короля-дракона, изранненое золотым драконом, не желавшим жить.
Все происходит быстро, в звенящей тишине. В немой борьбе… где золотой дракон достигает желаемой цели, обрушивая свое тело на острые скалы… утягивая за собой двух рубиновых драконов…
Глава 28. Семья
Теона
— Сантия, — горько зову королеву, стоящую у края балкона. Добегаю и обнимаю ее за плечи, помогая унять немой крик, что раздирает ее душу.
Туман, что клубился над скалистым обрывом скрыл от нас трех драконов.
— Эйден… — зову его… Я чувствую его… — Он жив, Сантия…
— Моя Королева, еще не все потеряно, у Эйдена получилось… — промолвил Сэм, утешая Сантию, хоть и был сам раздавлен… Раздавлен поступком отца.
Золотое свечение озарило его ладонь, и он сотворил портал, отрывающий проход в подножье роковой скалы.
— Им нужна помощь, скорее. — Сэм пропустил нас сквозь созданный им портал, напоследок помогая Абрахаму.
Сглатывая горечь, что колючей веткой застревает в горле, перемещаюсь на пустынную каменную поверхность.
«Любимый мой, где ты?» — думаю, перемещаясь в тумане, видя только силуэт королевы, которую ведет под руку Абрахам, и Сэма с Алессой.
«Теона…» — слышу внутри себя голос Эйдена…
— Эйден жив! Он рядом! — кричу остальным, смаргивая крупные слезы.
А затем бегу, перепрыгивая камни, то падая, удерживая себя рукой о твердую неровную поверхность, то поднимаясь, поправляя тяжелое платье, которое ненавижу, потому что оно замедляет мой бег. Слышу только шарканье шагов о камни, свои и других, тех, кто хочет увидеть в живых своих дорогих…
— Эйден! — зову и плачу… Потому что люблю… Потому что он мне дорог. Потому что я глупая дура, которая поняла все слишком поздно…
Прощаю за все! Беру и прощаю… Люблю… Мой Истинный. Моя вторая часть души… Я хочу быть рядом с Эйденом всегда.
Падаю снова, стирая слезы, поднимаюсь и спешу вперед, сквозь мглу. Я вспоминаю его тогда, когда вломился ко мне, когда впервые поцеловал… И сейчас воспоминания меняются, я ощущаю их без влияния Онатемы.
— Эйден! — кричу, потому что вижу впереди его силуэт.
— Теона! — зовет меня мой Эйден… Он, сидя, удерживает на коленях голову своего отца, у которого разорвана грудная клетка.
Замечаю, что у Эйдена вывихнуто плечо. Но его взгляд, полный боли устремлен на отца.
Не думая, присаживаюсь рядом с ними, опуская ладони на грудь короля Аарона, видя, как он хрипло дышит, через боль, сильно жмурясь, задыхаясь. Не смотрю, но знаю, что Эйден, Сантия, Алесса замирают возле нас, позволяя мне действовать. Чувствую, что они вверяют мне жизнь короля.
Я не хочу, чтобы отец Эйдена погиб… Я не хочу боли своих родных, моего Истинного, Сантии, Алессы… Абрахама и Сэма…
Желаю от всего сердца, которое разрывается от любви к своей семье, от боли, тоски, печали и грусти. Желаю, чтобы Аарон — Истинный Сантии, отец моего Эйдена и Алессы, жил.
В моей голове проносится вся жизнь. Как я попала в этот удивительный мир. Как обрела семью в лице Лизбет, как обрела подругу Мелани, как повстречала здесь свою любовь… Эйдена.
Здесь были скорби, трудности и невзгоды, но были и победы, приобретения и свершения. Здесь моя семья.