Спаси меня

— Джесса, — простонал я, быстро расстегивая брюки и бросая их на пол.

Мой член толстый и твердый и направлен прямо на нее, когда я выпрямляюсь, и я слышу, как она хнычет, наблюдая за мной, а рука между ее ног все быстрее двигается по ее клитору. Я хватаю ее за запястье и рывком завожу его ей за спину, притягивая к себе.

— Нет, — прохрипел я, стиснув зубы. — Этот оргазм мой. — Я хватаю ее за другое запястье и вкладываю его в ту же руку. Затем я хватаю ее полную грудь, разминаю ее и тяну к своему рту. Зажав твердую вершину между зубами, я легонько прикусываю ее, затем еще раз крепко посасываю и перехожу на другую сторону, чтобы повторить процесс.

Она стонет и извивается под моим ртом и руками. Ее задница упирается в спинку дивана, и она выгибается, напрягаясь под моим ртом. Я на мгновение завладеваю ее губами, погружаю язык вглубь, чтобы найти ее язык, провожу им по ее, пожирая его, покусываю челюсть, разворачиваю ее и толкаю вперед на верхнюю часть мягкой кожаной обивки.

Ее стиснутые бедра скрывают ее киску, прижимаясь попкой к спинке дивана, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать и эту ее часть. В ответ я слышу громкий, приглушенный стон с другой стороны подушек.

— Ты вся мокрая, детка, — говорю я, проводя языком вверх и вниз по розовым складочкам. Моя борода задевает изгиб ее бедра, и я чувствую, как она извивается, прежде чем легонько прикусить мягкую, бледную плоть ее бедра. — Ты готова ко мне?

— Да… да!

Я окунаю большой палец в ее соки, обмакиваю его, а затем заменяю членом. Темная морщинка ее попки обращена ко мне, и я провожу большим пальцем по этой тугой дырочке, грубо проталкивая его внутрь, пока ввожу свой член до упора, по самые яйца, в ее влажный жар.

— Мейс! — кричит она так громко, что соседи наверняка слышат, и я чувствую, как она сжимается вокруг меня, тугая, как перчатка.

Ее бедра дрожат, и она кончает, когда я выполняю ее просьбу, сильно и глубоко всаживая в нее, когда она перегибается через диван. Мои яйца покалывают и напрягаются, когда мой собственный оргазм пробирается по моим ногам.

Бессвязные слова срываются с ее губ, и она хнычет, когда я убираю большой палец с ее попки. Я должен это сделать. Оргазм, нарастающий в моем тазу, заставляет меня сжимать ее бедра во время последних толчков, когда оно разливается. Мой член пульсирует, и я громко стону, заполняя ее, каждый толчок — еще один удар удовольствия в мой мозг. Ее киска сжимается в ответ, втягивая в себя последнюю каплю, затмевая мой разум экстазом.

— О, Джесса. — Мой голос сорвался. Эта женщина вызывает самые сильные оргазмы, которые я когда-либо испытывал.

Она медленно поднимается с дивана, выгибает спину и обхватывает своими прохладными руками мою разгоряченную шею. Ее пальцы вплетаются в мои волосы, и наши тела прижимаются друг к другу. Мои руки накрывают ее плоский живот, поднимаясь выше, чтобы прижать ее к себе. Мой член с удовольствием зарывается глубоко между ее бедер, и я чувствую ее тихий смех. Это заставляет меня улыбаться.

— Почему мы снова здесь? — дразнит она, и мне нравится удовлетворение в ее голосе.

— Еще не поздно передать эту работу кому-нибудь другому. — Я целую ее шею и провожу руками по ее красивому телу. — Мы можем провести эту неделю, работая над созданием нашей семьи.

— Для этого нужен всего один удачный выстрел, — говорит она, медленно поворачиваясь в моих объятиях.

— Я не против подстраховаться и сделать как можно больше выстрелов.

— У тебя очень хорошая меткость, но я знаю, что ты любишь стрелять.

— Я люблю стрелять с тобой.

Наши глаза встречаются, и в моей груди вспыхивает любовь. Я прижимаюсь к ее челюсти и провожу большим пальцем по ее щеке, прежде чем снова взять ее в рот. Мой язык пробегает по линии ее губ, а затем проникает внутрь и заплетается вместе с ее языком.

Эта женщина — моя. Ее тело — мое. В нем будет расти мой ребенок. С каждым часом это осознание все сильнее разгорается в моем сознании, наполняя меня непреодолимой гордостью и острым чувством покровительства.

— Я люблю тебя, Джесса.

Она протягивает руку, чтобы провести ладонью по моей руки.

— Я люблю тебя, Мейсон. — Сжав мою руку, она подносит ее к губам и целует костяшки пальцев, прежде чем войти в наш роскошный номер. — Нам нужно принять душ, иначе мы опоздаем на встречу с Мантаниллой. Где мы решили встретится?

— Мы заказали столик в ресторане "Травесия". Элла написала мне, что она уже взломала их систему безопасности и следит за каждой камерой.

— Она наша чудо-девочка, — говорит Джесса под шумом душа. Я забираю наши чемоданы с того места, где оставил их в дверном проеме. Когда я возвращаюсь в спальню, она быстро двигается, обернув вокруг себя полотенце.

Мимолетно поцеловав ее в губы, я быстро принимаю душ и одеваюсь. Уже через двадцать минут мы выходим в тропическую ночь и садимся в машину.

Горизонт Панамы сверкает, как карнавал, в синевато-серой дымке сумеречного неба. Это одна из самых мегаполисных стран Центральной Америки, хотя вдоль береговой линии она по-прежнему напоминает маленький карибский остров.

— Я хочу курицу джерк и кокосовый рис, — говорит Джесса, опираясь руками в кожаное сиденье рядом с собой.

— Уже есть тяга к еде?

Ее плечо поднимается.

— Надеюсь.

Это заслуживает еще одного поцелуя. Черное платье без рукавов демонстрирует ее подтянутые руки цвета мокко, а темные волосы убраны в сторону и струятся блестящими волнами по груди. В ее ушах — большие серебряные обручи, и она настолько шикарна и утонченна, что никто не догадается, что она может в мгновение ока застрелить вас из сделанного на заказ пистолета NAA Guardian, пристегнутого к верхней части ее бедра. У меня Glock 17 в наплечной кобуре справа и такой же Guardian в левом ботинке.

— Не теряй бдительности. У нас все еще нет точных данных об этом Мантанилле, — передает голос Эллы через крошечные наушники с чипами в наших ушах.

Губы Джессы кривятся в улыбке, и она бросает на меня взгляд. — Пока ты у меня в ухе, а Мейс рядом, я буду в порядке.

Таункар останавливается, и я наклоняюсь вперед, держась за край своего черного пиджака над огнестрельным оружием у грудной клетки. Мне было бы удобнее с "вальтером" в задней части джинсов, но это не Колумбия. Это наводит меня на мысль.

— Мы должны вернуться в Колумбию, как только закончим эту работу, — говорю я, перекладывая свою руку на руку жены и вспоминая деревенский отель под открытым небом в окрестностях Картахены, нашу первую ночь вместе.

Она выставляет одну сексуальную ножку из машины и оглядывается на меня через плечо. Знойные кошачьи глаза сверкают зеленым, а из ягодных губ выглядывают белые зубы.

— Ты такой романтик.

Я выдыхаю смех и выхожу вслед за ней на тротуар. Ресторан примыкает к огромному высотному отелю, и я бросаю взгляд на возвышающийся стеклянный фасад. Положив руку на поясницу Джессы, мы входим через большую вращающуюся дверь. Массивная люстра освещает современный декор вестибюля. Все здесь геометрические формы, белая краска и темное дерево. Каблуки Джессы звонко стучат по глянцевому полу, и мы уже направляемся к темному входу в пятизвездочный ресторан, когда в ушах у нас раздается голос Эллы.

— Объект в движении. Он направляется в вашу сторону. Похоже, он покидает ресторан. Будьте начеку.

Зачем ему уходить, как только мы приехали? Я только успел додумать эту мысль, как к нам подошел человек, о котором шла речь.

— Сеньор Москарелли, сеньорита Стил. — Мантанилла останавливается перед нами и слегка кланяется, сложив толстую руку по центру груди. Я замечаю на его пальце тяжелый латунный(медный) перстень. На нем есть знак отличия или герб, который я смутно узнаю.

Он невысок, но мускулист и коренаст. Он одет в темный костюм, а в его зализанных черных волосах прямо по центру над левым глазом проходит жирная серебристая полоса — несомненная помеха в этом бизнесе, так как она делает его запоминающимся, легко вычленяемым из толпы. А то, что ему, похоже, все равно, усиливает мое беспокойство.