Страница 7 из 12
Но в Пашиной квартире работал телефон. И Паша верил, что это не случайно.
– Дорогая, я дома! – отдуваясь, прохрипел Паша. – Лови!
Один пакет, тот, что потяжелее, шлепнулся на разложенный диван, перевернулся и рассыпался шуршащим веером разноцветных упаковок. Пачки чипсов и сухариков потекли по смятой белоснежной простыне и застыли, коснувшись затянутой в черную сеточку стопы. Юля не ответила, не обернулась. Она лежала на животе, подложив руки под подбородок, широко разведя длинные ноги в кружевных чулках. Точно так же она лежала, когда Паша уходил «за добычей».
Второй пакет Паша поволок в кухню, привычки изживались непросто. Здесь, как и во всей квартире, царил небывалый порядок. Легко содержать дом в относительной чистоте, когда можно, не заморачиваясь, взять все новое. Паша уже давно использовал только одноразовую посуду: поел, сгреб все в мусорный мешок, выбросил в окно. Туда же отправлялось грязное постельное белье. Одежду Паша менял прямо в магазинах, оставляя после себя кучки смятых джинсов и перепачканных рубашек, как змея, сбрасывающая старую кожу.
Закуски из пакета перекочевали на полки холодильника, давным-давно переставшего оправдывать свое название. Смяв пакет, Паша сунул его в карман и пошел в прихожую. Проходя мимо безучастно лежащей Юли, он нахмурился, но ничего не сказал. В соседней квартире стояла Пашина гордость – здоровенный бензиновый генератор. Один лишь взгляд на это тяжеленное чудо техники заставлял Пашину спину немилосердно ныть, а руки – гореть сорванными мозолями. Зато этот монстр гарантированно превращал восемнадцать литров бензина в пятнадцать часов жизни электроприборам. Фактически он волшебным образом возвращал большую часть прежней жизни! Жаль – без интернета… Паша с любовью называл его Генычем. Рычал Геныч страшно, вонял и того страшнее, потому и переехал в двушку к Жулиным. Тетя Рита Жулина дружила с Пашкиной мамой, доверяла ей поливать цветы, уезжая на дачу, всегда оставляла дубликат ключей. Удачно сложилось, что в День-Когда-Это-Случилось тетя Рита была на даче. Паша радовался, что избежал возни со вскрытием.
Стартер раскрутил двигатель с первого раза. Геныч кашлянул и затарахтел, мерно и громко. Две пустые канистры Паша вынес в коридор. Надо будет пополнить запасы. Захлопнув входную дверь, по привычке накинул цепочку. Так почему-то было спокойнее. Низкий рокот генератора слышался даже сквозь стены. Приятный звук. Теплый. В мире тотальной тишины очень не хватало звуков. Генератор дарил городу иллюзию жизни, как машина доктора Франкенштейна, оживляющая сшитое из мертвых тел чудовище.
Кожаное кресло привычно закряхтело, принимая в себя тучное тело. Бальзамом по сердцу разлилась мелодичная заставка загрузки «Виндоус». Паша с хрустом скрутил шею пластиковой бутылке и до краев наполнил любимую кружку. Единственная керамическая посуда, избежавшая кухонного окна, от постоянного использования она покрылась изнутри ровным коричневым налетом. Под хруст разрываемых пакетов со снеками лимонад весело шипел и пузырился. Паша сунул в рот горсть чипсов, пожевал, скривился. С недоумением поглядел на упаковку: «Со вкусом грибов». Как они угодили к нему в тележку? Грибы Паша терпеть не мог.
Повертев пачку в руках, он кинул ее Юле. Девушка не шелохнулась, исследуя немигающим взглядом потеки на обоях возле батареи. Чипсы рассыпались возле ее бледного остренького личика. Неопределенно хмыкнув, Паша вновь уткнулся в монитор. Три дня назад он изрядно выпотрошил геймерский магазинчик, притащил домой целую кучу дисков с играми и фильмами. Часть из них уже увеличила кучу мусора под окном, выходящим на задний двор, но интересного, новенького осталось куда как больше. Развлечения – это на вечер. Когда темнота вплотную подойдет к дому, а сон трусливо сбежит, Паша будет спасаться в обществе мертвых актеров и героев компьютерных стрелялок. Сейчас – время работы.
Устроив телефон на жирных ляжках, он открыл пиратскую базу данных. Паша никогда не думал, что данные других людей могут ему когда-нибудь всерьез понадобиться. Скачивал, скорее, чтобы было. А теперь вот – пригодилось. По этой базе он уже дошел до буквы «З». Дело двигалось медленно еще и потому, что порой Паша, психанув, надолго забрасывал обзвон. Он ел, пил, валялся на диване, трахался с Юлей, плевал в потолок, злился, яростно рубился в компьютер. День, другой, третий. Иногда неделю. Но короткие бунты всегда кончались одним и тем же: Паша садился за монитор и клал телефон на колени. Пальцы-сосиски с трудом крутили диск, набирая очередной по списку номер. Всякий раз Паша тихонько сатанел, когда неловкие пальцы соскальзывали с маленьких пластиковых дырочек. Одним богам известно, какого труда стоило ему не расколотить этот допотопный музейный экспонат. Пару раз он пытался подключить к сети современный телефон с большими удобными кнопками, – без толку. Новые аппараты укоризненно молчали, будто Паша обманул их. Зато старый давал устойчивый длинный гудок. Правда, после набора номера он молниеносно превращался в череду коротких «занято», но Паша верил, что однажды, может быть, на другом краю Земли, кто-нибудь снимет трубку и ответит ему. А иначе – зачем все это?
Он отыскал в списке помеченную красным фамилию Зозулин, на которой остановился в последний раз. Зозулиных в списке оставалось еще десятка два. Тяжело вздохнув, Паша принялся крутить диск. Сначала мобильный… Короткие гудки. Потом – домашний… Та же история. Следующий Зозулин, существующий в виде строчки цифр. А за ним еще один. И еще. И так до самого конца, пока Зозулин не превратится в Зозулю. И дальше, в конец чудовищно огромного списка. Пока не сотрется указательный палец, а глаза не начнут слезиться от напряжения.
От компьютера Паша отъехал глубокой ночью, услыхав, как чихает генератор, допивающий остатки бензина. Упаковки из-под снеков валялись на полу разноцветной осенней листвой – такие же красно-желтые и шуршащие. Потягивая затекшие мышцы, Паша вышел на балкон, с наслаждением опустошил мочевой пузырь. Четыре литра «Пепси» давали о себе знать.
Потом он взгромоздился на Юлю, привычно уверенно вошел в нее и быстро, не растягивая, кончил. Девушка не пошевелилась, не поменяла позу, не отодвинула от лица чипсы со вкусом грибов. Она безучастно принимала Пашины ласки и так же безучастно приняла его семя.
До самого утра он прижимался к холодному неживому телу, зарывался лицом в искусно выполненную ложбинку на Юлиной шее и плакал. Хотелось тепла, человеческого, живого. Юля могла дать ему только вагину с внутренним подогревом.
Натуральная секс-кукла Юлия – самый дорогой товар секс-шопов города. Самое человечное, что мог предложить Паше новый бесчеловечный мир.
Инквизитор и бродяга
Петрозаводск, июль
Дождь моросил, прибивая жирную золу, бывшую некогда Национальным краеведческим музеем. Скворцов наблюдал за пепелищем издали, кутаясь в долгополый охотничий плащ. Каменный Ленин все так же хмуро смотрел вперед, демонстративно не замечая поджигателя. До других зданий пожар не дотянулся, хотя старательно облизал оранжевым языком все стоящие рядом деревья, и все же красивая Круглая площадь была уничтожена. Стараниями Макара превращена в Полукруглую. Естественно, вождю, простоявшему здесь полсотни лет, это не понравилось. Глупость, но от такого пренебрежения в душе Макара недовольно ворочался червячок стыда.
Макар громко чихнул и плотнее завернулся в плащ. Как простыл по весне, бегая голышом по улице, так до сих пор толком не выздоровел. Он никак не мог понять, что привело его сюда. Ни магазинов, ни складов, ни аптек, для будущего дела поживиться нечем. Да и не нужно ему ничего. За спиной тихо урчала на холостом ходу «Нива», бак был полон, а заднее сиденье и багажник доверху забиты полезными вещами.
Из кармана Макар достал мятую бумажку и еще раз бегло пробежался по списку. Горючего четыре канистры, аккумулятор, запаска, домкрат – для машины. Тушенки два ящика да ящик рыбных консервов, гречки и макарон по мешку, воды двадцать бутылок, шоколад, сгущенка, чай – для него. Разный туристический скарб, фонарь, котелок, спальник с палаткой – для относительного комфорта. Под плащом, в удобной поясной кобуре, – ПМ с полной обоймой. Макару ничего не нужно здесь. Среди музеев и памятников нечего взять, кроме бесполезного прошлого.