По прозвищу Чумной

Некромант закатил глаза, сравнения с бараном давно не задевали, а вот от прилива магии волосы действительно отросли до плеч и теперь вились и лезли в глаза. На краю сознания хмыкнул Александр. Потомок-то ещё не знает, что проще голову отрубить, чем подстричь это великолепие.

Исцели себя сам - 2

— Ли-и-икс, — раздалось из динамика, пока колдун плавно перекатывался из стойки в стойку под комментарии видимого только ему родственничка. — Не хочешь послужить на благо науки?

— Сколько ещё моей крови тебе нужно, упырь в халате? — некромант досадливо сморщился, когда щелкнуло, подворачиваясь, колено и принялся вправлять сустав на место.

Наблюдающий за этим Басманов только фыркнул. Потомок, в лучших традициях, злился на комментарии предка, но, не имея возможности полноценно ему ответить, изливал яд на окружающих в материальном мире. Повезло ещё, что Оййох на слова не реагировал и вообще отличался изрядной толстокожестью, практически нездоровым похуизмом. Может профессия сказывалась, а может — жизненный опыт. В любом случае, за эти два дня Ликсу так и не удалось вывести медика из себя.

— Ты понимаешь, что рука должна быть выше? — вклинился в мозг голос Александра.

— Понимаю, — так же мысленно отозвался Чумной. — Я не виноват, что этому телу мои навыки не передались, а развитием бедолаги никто нормально не занимался. А сам я боролся за жизнеспособность этой тушки, было не до того.

— Ну, теперь ты в надёжных руках, — призрак носком сапога ткнул младшего некроса в голень, и к удивлению последнего вышло по-настоящему ощутимо, — и ногах.

Следующие полчаса Алексей не знал, радоваться за такую повышенную материальность предка или плакать из-за неё же. В инквизиции физической подготовкой занимались с самого детства, а потом он был лишён всех радостей растяжки и наработки мышц. Сейчас же недостаточность для приличной формы просто хороших природных данных была очевидна. Бывший инквизитор пыхтел, сжимая зубы, выжимая из себя всё, что мог в этом состоянии, пока Басманов-старший не махнул рукой: хватит с тебя. Подопечный — хотя тот себя скорее подопытным бы назвал — тут же рухнул на пол, разгоняя силу по ноющему телу. Некротика холодная, боль снимает превосходно. Призрак обошёл растянутую на полу тушку, позвякивая косой при каждом шаге. Опустился рядом с еле шевелящимся потомком на колени, широко улыбаясь, так, что у Чумного поджался бы хвост, если бы имелся.

— Регенерация у этого вместилища, конечно, потрясающая. И ты даже умеешь её подстёгивать. Вот только лечить, как и калечить, нужно уметь. И желательно делать это осознанно. Что у тебя со знаниями анатомии?

— На базовом уровне. Что-то досталось в наследство от предшественника, но...

— ...но целенаправленно изучать ты не планировал, не так ли? Знаешь, какой вариант обучения традиционно считается наиболее эффективным, особенно в такой прикладной науке как магия? — очень мягко, почти ласково и очень, очень страшно.

— Практика? — даже мысленный голос превратился в сдавленный писк.

До Александра Басманова далеко было всем: и старику Афанасию, и всем виденным Романовым, и Глейду с Кодэхом! Сейчас Чумной не мог вообразить никого страшнее неупокоенного некроманта, даже при том, что пугать потомка тот и не планировал. Наоборот, казалось бы, радуйся, мало кто готов делиться знаниями и опытом даже с собственными детьми, а тебе всё это предлагают практически за здорово живёшь.

— Правильно, Лёшка, практика, — заметив, как скривился младший некрос от формы имени, лишь приподнял бровь. — Что такое?

— «Алексей — это имя, Алёшенька — это диагноз», — процитировал кого-то колдун. — Предпочитаю исключительно полную форму.

— До Алексея у тебя пока нос не дорос. Мне поставили задачу сделать из личинки некроманта приличную бабочку — я это сделаю. Возмущения ученика меня мало волнуют. А поскольку разумные склонны жалеть в первую очередь себя, и основы медицины ты будешь отрабатывать на себе...

— Вскрывать-то мне себя не придётся? — он попытался отодвинуться от прапра.

— Будешь хорошо учиться — нет. А пока попроси у своего «упыря в халате» анатомический атлас. Начнём с некоторого объёма теории.

Если Оййоха просьба и удивила, то вида он не подал, а Ликс зарылся в описания и голограммы, с облегчением обнаруживая в памяти от предшественника какие-никакие знания, в целом, после понимания анализов удивлять не должно было, но расстраивало, что всплывают те только по необходимости. Если он видит перед собой картинку, то в совместную память «перезаписывается» информация, а если он просто сидит и думает «а как устроена рука», то получает пустоту в ответ. Медик же с интересом рассматривал на первый взгляд неподвижное лицо зиланделиксийца. По нему, на самом деле, весьма ясно можно было понять: некрос с кем-то общается, пусть и не произносит слова вслух. Слишком внимательный взгляд, едва заметные движения головы, по которым получалось примерно понять, где находится невидимый собеседник. Но влезать в происходящее ридалец не рискнул, хотя пообещал себе, что в случае тревожных звоночков обязательно расскажет капитану. Впрочем, пока больше походило на то, что неизвестный мучает некроманта лекциями. Оййох ещё помнил годы своей учёбы и борьбу с основой основ.

— Да всё равно придётся, — обречённо выдохнул некрос, переводя разговор в нормальную речь, а после поднял глаза на обзорное окно. — Спрашивай, не сверли во мне дырку.

— С кем ты разговариваешь?

— С родственником. Мне приставили, кхм, наставника.

— Мне начинать переживать? — подобрался в кресле мужчина.

— Разве что за меня. Всё, не отвлекай, пожалуйста. Мне грозились ломать неправильно заученные кости.

— Какой крутой нрав... Ладно, не буду мешать. Если что-то понадобится — зови. Только, Ликс, если после выписки надумаете изучать иммунную систему и всякие вирусы — скажи заранее, чтобы я тебе изолятор разблокировал сразу.

— Мы учтём, — странно позеленел некрос, глядя в сторону.

Ридальцу оставалось только думать, что же там за личность прячется, что не слишком-то страшащийся старших Горгулий колдун настолько притих и не рвётся резать на ленточки. Ведь о своём первом наставнике тот отзывался исключительно матом, там что такая смена настроения удивляла. И что-то говорило Оййоху, что знакомиться с этим выдающимся со всех сторон некромантом он не слишком-то и хочет. Своя голова ему слишком дорога. А колдуны и более мирных специализаций не любили, когда неодарённые чужаки лезли в их дела, что уж говорить про магов смерти. От них и на тот свет не уйдёшь, если совсем сильно обидишь.

*

Собирать мелкие кости ступни было, мягко говоря, неприятно, но Ликс терпел, сопел и всё-таки продолжал сращивать каждую, предварительно давая правильное название и описывая её местоположение и окружение. Всего одной повторной ошибки хватило, чтобы все осевшие на дне мозга знания принялись всплывать — два перелома удобно лечить на большой кости, но никак не на фаланге пальца. Мнения колдуна о методах обучения никто не спрашивал, да и возмущаться смысла не было: Басманов-старший вышел из тех времён, когда и в обычных учебных заведениях ещё пороли, а у магов и инквизиторов обучение всегда было куда жёстче. Зато гораздо эффективнее, с этим не поспоришь. За трое суток уложить в голове такой объём информации его раньше заставила бы только вероятность мучительной смерти. Да и сейчас тоже главную роль сыграла именно она.

— Можешь же, если хочешь. Что, возмущений о садизме и непедагогичности не будет?

— Чтобы нарваться на рассказ «а вот в моё время мы сорок вёрст через лес ходили, отбиваясь от волков осиновой щепкой»? — он пошевелил восстановленной ногой, проверяя, всё ли в порядке. — Спасибо, обойдусь. Тем более, что мне не пятнадцать лет.

— И хвала богам!

— Что, не любишь детей? — Ликс устроил голову на подползшем ближе псе.

— Не люблю. Людей в целом.

— Я даже не удивлён... Что? — вопрос предназначался Оййоху, покашливание которого отвлекло некромантов.