Покер на раздевание

Боги, как все сложно! Смыв с себя всю усталость, я выскочила из душа и плеснула еще вина в бокал. Ладошкой протерла запотевшее зеркало и уставилась на свое отражение. Мокрые волосы дорожками легли на плечи. Под глазами осталось немного туши, словно глаза подведены карандашом. На щеках румянец, а губы припухли и приобрели малиновый цвет от того, что я их постоянно кусала. Хороша чертовка!

Вздохнув, я внимательно посмотрела в печальные глаза своего собственного отражения. Хоть и хороша, да несчастна. Печаль словно поселилась в зеленых глазах и не хотела покидать ни душу, ни сердце. Как оказалось, я просто жаждала любви, тепла, заботы. И ЕГО рядом. Да, мне нужен был ОН. Нужен, как воздух. Его обжигающие взгляды, которые бросали то в жар, то в холод. Смущение от этих откровенных взглядов. Нужны были крепкие огромные руки, которые могли задушить в объятиях. Уверенность, которая исходила из него и которую хотелось глотать, как свежий воздух. Пьянеть от его слов и голоса, то ласкающего, то словно наказывающего. И знать, что он только мой! Прожить с ним новую жизнь, как будто с чистого листа. Написать заново нашу судьбу. Свернуть с этой тропы и перейти на новую, неизведанную, дикую. И протаптывать её под себя. Под нас двоих.

Ну, вот и выступили слезы в этих грустных красивых глазах... Кинув в отражение первое, что попалось под руку, я громко сказала:

— Не смей! Никаких слез. Поводов, конечно, завались чтобы поплакать, но опухшие глаза и головную боль никто не отменял на утро. А если еще пару бокалов выпьешь, деточка, будун тоже гарантирован.

Разговоры самой с собой – сомнительное дело. И ни черта не помогали. Все-таки опасно находиться дома совершенно одной, при Никуше я бы так не раскисла. Хлюпая носом, поплелась в комнату, по дороге споткнувшись о проклятые туфли. Решила выбросить нафиг, чтобы не напоминали этот день. Учебный год закончился, последний год в этой школе. И я понимала, что закончились и недолгие, но такие ожидаемые мною наши встречи. Дороги разошлись. Разве что специально искать новых, но разве я имела на это право?

И вообще, была совсем не уверена, что это по-женски: вот так навязываться и искать повод для свиданий. Придет ли сам Авдеев, я не знала. Его слова «Теперь ты моя!» вообще могли были быть сказаны на эмоциях и бешеного желания, которое кипело у нас в крови. А так осталось слишком много вопросов, на которые у меня не было ответов.

Отсюда и печаль в глазах. От того, что сегодня закрылась одна дверка моей жизни. И мечты так и остались всего лишь мечтами…

Самобичевание – не самая лучшая идея, и все же, пользуясь случаем одиночества, можно и пострадать, и себя поругать, и поплакать… В душе поселилась пустышка, которая тянула и ныла. И чтобы все забыть и вылечиться от болезни под названием «любовь», необходимо время. И что-то мне подсказывало, что это будет непросто.

Подобрав не в чем ни повинные туфли, я закинула их в дальний угол и вздрогнула, так как в дверь позвонили. Смахнув слезы, уверенно пошла открывать, заранее уже зная, кого там увижу. Руку была готова дать на отсечение, что там мой бывший. Небось надоело играть в правильного доброго папочку, ведь поспешное решение взять дочурку на ночь предполагало отсутствие ночных развлечений.

Слезы вмиг высохли, грусть в глазах сменилась на злость. Сжимая полотенце на груди, я правой рукой резко открыла входную дверь, готовая сказать пару ласковых слов, и онемела, увидев Авдеева. Рука сама разжалась, и пушистое белое полотенце упало к ногам, открывая мою наготу.

Любовь – это великий спектр чувств. И когда понимаешь, что запахло жаренным, страхи ползут на поверхность и ты закрываешься. Все дело в стереотипах, идущих из детства, в плане любви. Вполне возможно, ты живешь в каких-то своих ограничениях, и это мешает раскрыться. Мешает говорить о любви. Да что там говорить – думать! Может, на самом деле ты просто никогда не говорил о любви. Может, по настоящему никогда не любил, и это мешает сейчас. А возможно, человек, привыкший жить по своим выгодам, ценностям, встретив тебя, понимает, что на него реально накатывают чувства. И вот здесь вступают в игру СТРАХИ, которые мешают открыться и раскрыться. И это начинает выводить из равновесия, злить в какой-то степени. Не каждый человек привык быть в зависимости от другого, от чувств… А тут дело жареным запахло! Ведь любовь – это уязвимость. И ты просыпаешься с мыслью о нем и засыпаешь…

СТОП! Какое отношение все это сейчас имело к тому, что я стояла на пороге собственного дома абсолютно обнаженная? Стояла, замерев от страха или желания, и смотрела на него. Авдеев застыл, как и я, и, кажется, боялся сделать шаг, а может, этого боялась я, а он просто считывал язык моего тела. Неуверенность, растерянность и страх – страх не оправдать ожидания. Страх переступить черту и оказаться за пределами дозволенного.

Но стоило заглянуть в мои глаза, стоило нашим взглядам пересечься – и все сомнения рухнули, как карточный домик. Страхи разлетелись со скоростью света, оставляя голый инстинкт.

Шаг – и его огромные ладони накрыли мою талию. Притянули уверенно, вжимая в свое тело. Закинув руки ему на шею, забыв о всех страхах и стереотипах, я жадно впилась в губы. И этот поцелуй не имел ничего общего с тем единственным разом, когда мы целовались. Нет. Не было той нежности и мягкости. Существовала только страсть и дикое желание обладать. Обладать им, его желанием… С каждым касанием познавать красивое тело. Отдавать до последнего себя, получая взамен его энергию.

Не помнила, как мы оказались в моей комнате. Как в спешке срывали его одежду, чтобы соприкоснуться разгоряченными телами. Сплестись воедино и, наконец, выдохнуть. Или вдохнуть… Вдохнуть воздуха, которого так не хватало. И я вдохнула. Сделала вдох – и голова пошла кругом. То ли от переизбытка чувств, то ли от его дразнящего запаха.

— Милана…

Голос задевал за живое… Проклятие, как же хотелось, чтобы он шептал мое имя всю ночь…

Авдеев

Проклятье, Милана перешла все дозволенные границы. Если я ранее сомневался в том, насколько мне нужны эти отношения и нужна ли действительно головная боль в виде новой женщины, то после игры в покер все сомнения развеялись сразу. Жгучая ревность прожгла область солнечного сплетения. Чувство собственности не заставило долго ждать. До сих пор удивляюсь, как смог усидеть спокойно до самого конца и не вышвырнуть этих слюнтяев за дверь игровой комнаты. Ясно стало одно: провокации Миланы взорвали бомбу замедленного действия.

Никогда я не ощущал подобного, никогда не думал, что со мной такое возможно. Инстинкт хищника диктовал только одно: прикоснуться, приблизиться, завладеть. Отдавать все и взять все… и никто не узнает! Лава обожгла внутренности. Темное и сладкое вибрировало, желая выхода. Доводило до исступления, до сжатых кулаков, до искусанных губ. До дрожи, волной разливающейся во всем теле.

И я видел отражения своего желания в её глазах. В этих чертовски привлекательных зеленых глазах…. И казалось, что может быть проще, чем протянуть руку и взять столь нужное? Коснуться пересохшими губами нежности её губ. Или тронуть оголенное плечо а потом поползти дальше, по краю ключиц. Изучить рельеф красивого тела, по изгибам и впадинам. Вниз, к животу, где растекалось горючее топливо, к спине, где позвоночник ломило от необходимости изогнуться, принимая вес другого тела…. Надавить своим авторитетом и овладеть. Украсть, спрятать ото всех и от всего! Заставить жить по моим правилам. Быть моей и только моей. Чтобы этот мир сузился до одного единственного мужчины для Нее. Проклятое чувство ревности!

Ее поступок так сильно повлиял на меня, что я забыл, где мы находимся. Очнулся, когда услышал голос собственной жены. Не смог не заметить разочарования в зелени глаз. Там, где ранее горело желание, мерцал лишь остывший пепел разочарования. Ничего не оставалось, как уйти, привычно прикрываясь работой. По-моему, это стало некой привычкой, дабы избежать неприятных моментов. В этом плане удобно быть ментом.