Страница 15 из 80
- Я могу многое тебе дать, девочка. Я УЖЕ многое тебе дал. Жизнь — это очень дорогой подарок, — тварь лениво сощурила глаза, подхватывая прядь её волос. Он вообще любил трогать её волосы — по поводу и без, — но жизнь не имеет смысла, если сидеть, забившись в угол. Скоро многое изменится, мой цветок, и я хочу быть совершенно точно уверенным, что ты на моей стороне. В твоих венах отныне течет моя кровь. Да, — он словно отвечал на немой вопрос, — это от неё тебе так больно. Моя кровь — это чистый яд, даже для таких, как мои сородичи. Ещё никто не выживал.
Так он что же, ставит на ней опыты?!
- У меня не было выбора, Риаррэ. Ты так и не поняла? Ты умирала в тот день, когда сунулась по глупости в сокровищницу повелителей. Вернее, сама сокровищница ничего бы тебе не сделала, но ты коснулась шара, созданного из чистейшей энергии Смерти, шара, с помощью которого Духи контролируют наши города. И ты умерла — потому что человек не способен вынести такого, да и нелюдь не способен. Лишь только милостью нашей Матери ты вернулась назад, а моя кровь заставила твое тело жить. В этот момент ты прошла посвящение Смерти. Первое посвящение, которое наши дети проходят в возрасте лет пятнадцати — раньше нельзя.
«Как же я могла умереть, ведь я дышу, чувствую, я не мертвец!»
- Частично так и есть, — алькон не скрывал, что читает мысли. Можно сказать, что все мы мертвецы. Каждый из Детей Смерти хотя бы раз умирал — и в этот миг в нас попадала частица силы нашей Матери. Но мы живем полноценной жизнью, а повторно отправить нас в Чертоги Госпожи весьма затратное удовольствие, — на тонких губах мелькнула злорадная усмешка. — Так вот, говоря о тебе и твоей силе. Ты одна из нас, Риаррэ. Если не против, я буду звать тебя Яра. Так вот, Яра, — позабыв получить разрешение продолжил он, — я пока не знаю, каким образом ты такая появилась на свет, хотя некоторые подозрения и имеются… Но сейчас дело в другом… Твое тело меняется, стремясь повзрослеть и стать отражением взрослого алькона. Будет меняться и твое восприятие, твой разум… в людях много наносных, ненужных чувств. Разум альконов устроен куда более рационально.
Ладонь мужчины снова легла на грудь. Чуть сдвинулась, легко касаясь ложбинки в солнечном сплетении, погладила по руке, прошлась до талии. Но сейчас в этих движениях не было ни грана похоти — словно он что-то искал. Сильные руки осторожно перевернули на живот, заставляя прогнуться. Надавили на поясницу, осторожно то ли поглаживая, то ли массируя — и снова тело отреагировало проклятыми мурашками. Стало приятно. Тепло. Защищенно. Какой абсурд!
- Кровь от крови, разве можешь ты ненавидеть меня, причинить мне вред? Таила!
Новое слово было незнакомо. Не имя, прозвище? Обращение? Как же многого она о них не знает. Губы у уха снова что-то коварно нашептывали, вызывая острое желание повернуться и отгрызть кое-кому лишние уши.
- Коварная алькона… — усмешка. — Сейчас ты просто уснешь, а проснешься уже бодрая и почти здоровая. Мне не нужна обуза. Завтра тебе пора вернуться в Доар.
Знала бы она тогда, что ожидает впереди, о чем умолчала эта коварная тварь, что недосказала… Кровь альконов просыпается тяжело. Иногда даже отданная в благих целях она может стать чистейшим ядом для принявшего, а может — лекарством от всех болезней, кроме, разве что, дурости.
На следующий день она действительно проснулась почти здоровой, найдя на столике у постели подробнейшие инструкции, заставившие только устало вздохнуть. Пришлось переодеться в старую запыленную одежду, измазаться в пыли, побродив по дальним коридорам дворца, заросшим грязью, и засунуть в сумку небольшую статуэтку в виде оскалившейся кошки — этот артефакт мог управлять погодой, да и сделан был из редких и драгоценных пород камня и маленьких алмазов. Достойный выкуп за её жизнь, и, в то же время, ничего особенного, кроме его стоимости, в нем не было.
На душе было тревожно, да и тело чувствовало себя все ещё странно. То было легким, как воздушный шар на ветру, то наливалось тяжестью, заставляя присаживаться во время прощальной прогулки в ближайшее кресло в коридорах дворца, а то и на пол. Ничего, так даже больше пыли соберет. Главное, что она все-таки обнаружила зеркало. Высокое, в полный рост, оно было в одной из строго-роскошных спален в этом крыле. Слишком поздно пришла в голову мысль, что неспроста королевский пес не пускал её к отражающим поверхностям. Да она бы и сама себя не узнала.
За эту неделю она похудела ещё сильнее — если это было возможно. Кожа да гремящие кости — красота неописуемая. Даже боязно стало теперь от того, какие странные намеки делала её опасная тварь. Бросается уже и на кости? С чего бы? Видимо, у кого-то разум помутился. На похудевшем лице выделялись только кажущиеся огромными темно-сиреневые глаза, в которых мерцали вертикальные зрачки. Кожа то ли была такая после долгих дней вдали от солнца, то ли на то были другие причины — но теперь она щеголяла чудным серо-серебристым оттенком, да и стала как-то… ощутимо прохладнее. А вены налились пугающей чернотой. Совершенно седые волосы и небольшие клыки во рту вызвали только устало-надрывный всхлип. Нет, это уже не истерика. Поздно истерить. Надо богов благодарить, что вообще жива осталась, вот только…
- Ну полно, что ты ходишь, как в воду опущенная?
Чуть хрипловатый и непривычно звучащий — словно говорящему что-то мешало, — голос резко прервал раздумья. Йаррэ вздрогнула, поднимая голову, и замерла, не отрывая взгляда от бледно-золотистой фигуры в проеме. Казалось, она вся сияла, наполненная солнечными лучами, проникшими в проем. Они плясали на черных кудрях незнакомки, отражались от её темного плаща, искрились в мерцающих алым глазах.
Рука судорожно зашарила в поиске чего-нибудь тяжелого, когда нежданная визитерша вдруг тихо взвизгнула — и кинулась обниматься, немало не смущаясь.
- Я так рада, так рада, Яра, теперь, когда господин признал нашу связь и позволил, я могу всегда сопровождать тебя! И я поеду с тобой, в человеческий город, я смогу тебя защитить!
- Но кто…
Она не успела договорить, натолкнувшись на засиявший алым взгляд и темные чешуйки, прячущиеся под плотными перчатками. Догадка казалась дикой, совершенно сумасшедшей и невероятной, но… разве в этом мире осталось хоть что-то нормальное?
- Т-тмара?
— Я знала! Знала, что ты узнаешь!
- Тмара, оставь хозяйку в покое, — недовольный голос вплывшего в помещение Гирьена резко остудил пыл преобразившейся гончей.
Та словно уменьшилась, отступая на шаг и смущенно шаркая ножкой — только глаза лукаво блестели.
- Как это возможно? — только и смогла выдохнуть Йаррэ.
- На самом деле просто, — усмехнулся, оскаливая клыки, призрак, — что-то не берется из ничего, как ты могла подумать. Создать столь совершенные машины смерти невозможно, не вложив в них идеальный разум. Но мы не боги, ириссэ, хоть и близки к этому. Поэтому…
- Вы ставили опыты над людьми…
- Нет, люди слабы и бесполезны, — глаза алькона зло сверкнули, не давая возражать, — да и насильственные опыты, что ты и подразумеваешь, ничего бы не дали. Здесь нужно полное и добровольное согласие. Мы спасли истребляемую людьми редкую расу кайранов, прирожденных метаморфов. Довольно слабеньких — но зато их сознание было очень пластично и им было интересно попробовать что-то новенькое, да и обрести покровителя и силу было весьма полезно. Как ты видишь, их сознание совершенно расковано, не связанное никакими правилами и традициями. Ттмара добровольно признала тебя своей хозяйкой, так что теперь не отстанет, по сути, они весьма привязчивы, а компании, кроме меня, здесь совершенно нет. В ней больше от зверя, чем от человека…
Йаррэ перевела взгляд на темноволосую бестию, которая с любопытством накручивала на палец собственный локон: туда-сюда. И, неожиданно для себя, светло улыбнулась. Что-то теплое вдруг согрело сердце снова. Она шагнула к призраку, протянула руку, словно касаясь его, и тихо поблагодарила: