Пепел прошлого

— А что же дом? Особняк Анненкова? — Андре рискнул заговорить на конфликтную тему. — Почему ты так привязана к этому месту?

— Он мне всегда казался сказочным замком, — глаза Ксении мечтательно засияли. — Когда я была маленькая, представляла, как вырасту, заработаю много-много денег и буду там жить, — она засмеялась. — Знаете, я ведь никогда даже не была внутри. Там на крыше есть беседка из стекла — вы же видели? Мне кажется, если бы я только могла зайти туда лишь на минуту…

— Серьезно? Не была внутри? — удивленный Андре переваривал информацию. — Зачем тогда весь этот активизм, из-за детской мечты? Чем-то посерьезнее не хотелось заняться?

— Ну, у меня есть кафе, — глаза Ксении потухли, когда она почувствовала его пренебрежение. — И блог. Что плохого в детских мечтах? Иногда из них можно вырастить дело всей жизни.

— Я о другом, — Андре искоса посмотрел на Ксению, следя за ее реакцией. — Семья. Дети.

— О, — ее рот приоткрылся, она растерянно уставилась на него. — А зачем?

Андре искренне расхохотался.

— Вопросы у тебя? Как это — зачем? Ты же русская. Семейные ценности и все такое. Папа о внуках не спрашивает?

— А вы — француз, — щеки Ксении вспыхнули. — Толерантности вас не учили? Или вы в Россию специально приехали чтобы сносить дома и требовать детей от одиноких женщин? Во Франции нельзя, а здесь отрываетесь.

— Да, я покупаю тур, — еще больше развеселился Андре. — Называется…

— Вот мы и приехали, — прервала Ксения, указывая на кирпичную пятиэтажку. — Во двор, пожалуйста.

Андре свернул во двор дома, вздрогнув, когда внушительный сугроб на дороге зловеще проскрежетал о дно его машины.

Ксения коснулась ручки двери, но задержалась на мгновение перед тем, как выйти.

— Спасибо за поездку, Андре… и за разговор, — добавила она, выглядывая из-под пушистой шапки, которую она снова натянула на себя.

Андре кивнул, и в его глазах блеснуло что-то вроде… уважения? Они молча посмотрели друг на друга, пока он не кивнул и отвернулся, давая ей возможность захлопнуть дверь машины. Андре опасался, как бы его внутренний голос не подтолкнул его сделать предложение о встрече в другой день, в других обстоятельствах — предложение, о котором она могла бы подумать.

Оставив после себя колеблющийся столб дыма от выхлопа, Андре отъехал от дома Ксении, напряженно анализируя каждый момент их короткого путешествия. Его разум, привыкший к расчетливым коммерческим маневрам и профессиональной бдительности, с беспокойством ловил отголоски необычного для себя сочувствия.

«Неужели бабочки в животе?«— издевательски спросил он сам себя, отгоняя невольно прокравшиеся эмоции к Ксении. Он был здесь не для того, чтобы вступать в романтические отношения, а чтобы завершить сделку.

Остановив машину около небольшого кафе, Андре откинулся на спинку сиденья. «Начнем игру,» — пробормотал он себе под нос и набрал номер Бориса.

Но перед тем, как нажать на кнопку вызова, он задумался. Его сознание, всегда устремлённое к новым вершинам власти и богатства, неожиданно подарило ему мгновение контраста между его привычным миром и миром Ксении, наполненным мелочами, трудностями и радостями маленькой жизни. Но он оперативно восстановил свой обычный порядок мыслей, закрываясь от любой формы сочувствия как от чего-то непозволительного и опасного. Не сегодня, не с этой женщиной, не в этом месте.

С этими мыслями, он прижал телефон к уху.

— Борис Иванович, нам нужно начать подрывать позиции госпожи Воеводиной. Нужен хорошо спланированный PR-ход, — произнёс Андре, аккуратно размещая свои шахматы.

— У меня есть кое-что на уме. Мы выступим миротворцами. Расскажем о том, как ее активизм стоит на пути развития и благополучия наших граждан, как мешает созданию новых рабочих мест, — задумчиво начал Борис Иванович.

— Ну что ж, превосходно. Начнем с местной прессы? — Андре был не в меру удовлетворен.

— Именно так. Параллельно я проведу беседу с её кредиторами. Ничто так не оказывает давление, как леденящее дыхание долговых обязательств, — Борис Иванович изобразил хитрую улыбку в трубке.

С этими словами, команда пиар-машине была отдана, и она только начала набирать скорость. Незаметные для несведущего взгляда нити публичного мнения и финансового давления теперь протягивались к Ксении, чтобы охватить её в смертельных объятиях управляемого отчаяния.

Была ли все еще у нее надежда устоять перед натиском его тщательно продуманной стратегии? Андре улыбнулся при мысли о том, как приближается его победа.

Несколько дней спустя, гуляя вечером по заснеженным улицам города, Андре прошел мимо кафе Ксении. Оно уже закрывалось, но свет внутри еще горел. Ксения убирала столы, и ее силуэт в окне мгновенно пробудил воспоминания о недавней поездке. Отмахнувшись от них, он продолжил свой путь, напоминая себе о миллионах евро, которые ждали его, когда он завершит этот проект и превратит старинный особняк в прибыльное место — или в его случае, продаст участок за значительно большую сумму.

И если в эту ночь в снах Ксения видела свой любимый особняк и — совсем немного — красивого француза, то сны Андре были гораздо более приземленными — он видел себя, возвышающимся над всеми, кто стоял на его пути, на его непреклонном пути к верхушке мира, где только власть и успех определяли стоимость человека.

Глава 6. Отчаяние и морозные узоры

Когда информация от Бориса Ивановича достигла городских СМИ, она быстро распространилась по городу, как ледяные ветры, пронзающие улицы на Волге. Статьи и новостные вбросы рисовали образ Ксении не как защитницы культурного наследия, а как человека, стоящего на пути к прогрессу и благосостоянию горожан. Крохи недовольства, которые Андре Мартен вбросил в общественное сознание, превратились в снежную лавину, устремившуюся навстречу Ксении с полной силой.

Ксения стояла в своем кафе, ощущая тяжесть каждого заголовка на своих плечах. Опустив взгляд на экран ноутбука с открытой страницей одного из местных сообществ в социальных сетях, она морщила лоб, читая комментарии о себе. Кажется, ее любимый город, который всегда казался ей теплым и безопасным, теперь обрушил свой холод на нее.

— Не обращай внимания, — сочувствующе говорила Анна. — Толпа — она такая. Посудачат и на следующий день забудут. Просто делай свое дело.

— Знаю, но… — девушка вздохнула.

Колокольчик над дверью кафе отвлек Ксению от её мрачных мыслей. Андре Мартен вошел в зал со своей неизменной уверенной улыбкой.

— Ксения Сергеевна, я видел новости, — его голос звучал мягко, но каждое слово ударяло как ледяная крошка по коже. — Позвольте мне выразить соболезнования о… недопонимании гражданами ваших благородных целей.

— Вам нечего сожалеть, господин Мартен, — она смотрела на него исподлобья. — Вы отлично знаете, кто за этим стоит.

Что-то на мгновение промелькнуло в глазах Андре, но его взгляд тут же приобрел прежнюю твердость.

— Вы думаете, мы на вас давим, однако мир не черно-белый. Может быть, стоит задуматься о компромиссе? Я уверен, мы могли бы найти выгодное решение для всех. Вы уже давно не ребенок, Ксения. Пора оставить этот юношеский максимализм.

— Выгодное решение вы уже нашли, — процедила Ксения сквозь зубы, — репутацию моего кафе и меня лично вы уже затоптали в грязь.

— Сопутствующий ущерб, — сказал Андре, проигнорировав её гнев. — Я приглашаю вас поработать над решением вместе со мной. Но, признаться, я не ожидал, как много найдется людей, недовольных вашим активизмом. Может, проблема в вас? Не думали над этим?

Ксения чувствовала, как ярость и усталость боролись внутри нее. С одной стороны, она хотела бороться — включать камеру и прямо сейчас начать снимать ролик в ответ, устроить сцену, но с другой, найти в себе силы становилось всё сложнее.

— Слушайте, нет смысла выставлять меня злодейкой, — тихо сказала она. — Я лишь хочу защитить это место.

Андре слегка склонил голову, словно пытаясь изучить её, и на мгновение Ксения поймала в его взгляде что-то, чему раньше она не придавала значения — искру, отдающую необычным теплом.