Двойные листочки

Когда прозвенел первый звонок, Петя чертыхнулся и сказал:

— Я предупредил англичан, что мы задержимся, но не сильно. Давайте сложим лестницы и коробки к нашим шкафчикам, на следующей перемене продолжим.

Неся открытую коробку в гардероб, Петя заметил в ней двух крупных пауков и предположил, что они отлично будут смотреться на тыквах. Он взял пауков, убедился, что парни поставили стремянки аккуратно и безопасно и пошёл на второй этаж посмотреть, что там натворила Вольская.

— Петь, мы скажем, что ты опоздаешь, — крикнул ему Жгунов, с которым они были в одной группе по английскому.

Петя показал ему большой палец и поднялся на второй этаж. Неожиданно его догнал Низовцев. Петя вопросительно поднял бровь.

— Вика просила подойти.

Петя кивнул и слегка ускорил шаг. Они вышли из-за угла, и оба встали как вкопанные.

— Ого… — сказал Ваня.

Петя ожидал, что увидит обычную гору тыкв и мётел, но он не учёл, что когда за дело берётся Вика, ничто не бывает обычным. Впрочем, гора тыкв действительно была, за короткий срок девочки успели разрисовать их жуткими рожицами. Вместо паутины тыквы покрывали игрушечные крысы и червяки. Мётлы были сложены в ряд вдоль стены, на которой… На которой Вика прямо сейчас баллончиком закрашивала Чёрную метку — череп с выползающей изо рта змеёй, символ зла из вселенной Гарри Поттера. Петя не знал, восхищаться ему или готовиться к тому, что учителя оторвут им головы.

Почувствовав их взгляд, Вика обернулась и смахнула тыльной стороной ладони упавшие на лоб пряди.

— Ванечка, дорогой, — сказала она, слегка запыхавшись, — скажи Глории, что я не приду, потому что у меня дела старосты и… я очень занята… Что меня куда-нибудь вызвали, ну, без конкретики. Тебе перевести это на английский?

Ваня посмотрел на неё исподлобья, но без злобы.

— Я не настолько тупой в английском, чтобы не суметь наврать учителю.

— Школа тобой гордится, Низовцев, — сказал Петя, подходя к Вике, которая снова принялась докрашивать стену. Ваня поспешил на урок, а Петя, с улыбкой качая головой, украдкой бросил взгляд на верхний угол, на камеру. Интересно, могут ли их за это исключить?

— Я знаю, о чём ты думаешь. Не переживай, я скажу, что сама всё сделала.

— Ты, конечно, ни у кого не спросила?

— Конечно, нет, мне бы никогда не разрешили. Но сейчас, когда дело уже сделано, им придётся смириться. Краска смываемая, так что через две недели их драгоценный коридор снова станет скучным и унылым.

— Только учителям не говори про «скучный и унылый». Ты закрасила Чёрной меткой гимн школы, — сказал Петя, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Ничего страшного. — Вика присела на корточки и аккуратно пшикала баллончиком, наводя последние штрихи. — Если у кого-то возникнет безудержное желание попеть школьный гимн, можно заглянуть в дневник, там есть слова.

Петя усмехнулся. Им точно влетит, за это могут даже родителям позвонить, но Петя будет отстаивать этот шедевр до последнего. Даже он не придумал бы лучше.

Спустя несколько дней школа была готова. В этом году, кажется, все были в восторге. Каждый учитель хвалил Вику и Петю за то, как ответственно и креативно старосты подошли к делу. Скандал из-за Чёрной метки, которого Петя ждал, так и не разгорелся. Завуч всё-таки вызвала их с урока, но убедившись, что краска смываемая, наказывать не стала. После этого украшение школы для всех заиграло новыми красками, и все классы решили добавить от себя креатива. Десятый класс даже забрызгал искусственной кровью плитку в учительских туалетах, а на зеркалах оставил отпечатки кровавых ладоней. Крик географички, которая заценила креатив первой, слышал весь четвёртый этаж. Ребят, которые это сделали, всё-таки наказали, но среди учеников они тут же стали легендами.

Несмотря на преобразившуюся школу и всеобщее веселье, все ждали каникул как никогда. Особенно одиннадцатые классы. Конец первой четверти стремительно приближался, и учителя решили выжать из юных мозгов всё, что могло туда попасть за одиннадцать лет учёбы. Они дружно заваливали ребят контрольными, проверочными, сочинениями, тестами, будто соревнуясь, кто из них сможет выставить больше двоек за одну учебную неделю. Пока бессменным лидером оставалась Тамара Загировна. За ней с небольшим отрывом шла Яна Сергеевна, которая после визита Петиного отца стала вести уроки немного по-другому. Они больше не отходили от программы, не отвлекались на посторонние темы и даже почти не шутили. Такая перемена пришлась их классу не очень по вкусу, но все понимали, почему так, и пытались привыкнуть к новой Яне Сергеевне, более строгой и собранной.

Остальные учителя тоже требовали с них в полную силу, так что одиннадцатый «А» под конец четверти дружно взвыл. Они всё чаще стали задерживаться в школе допоздна, вместе занимаясь в библиотеке и пытаясь коллективно справиться с той лавиной заданий, которая на них обрушилась.

В последний понедельник четверти Петя с Милей вышли из столовой и не торопясь пошли в библиотеку. Они присоединились к кучке одноклассников, которые уже сидели за одним из больших столов в учебном зале. Петя устало опустился на стул, достал учебники и со вздохом заглянул в расписание. На завтра нужно сделать русский, математику, физику и английский. Недолго поколебавшись, он взял учебник физики, решив, что на английском завтра поупражняется в импровизации, а математику и русский сделает позже. Но при взгляде на задачу по электродинамике Пете стало тошно. Он встал и пошёл через учебный зал к кулеру с водой — хотя бы ненадолго оттянуть свидание с задачей.

Петя налил воды, прислонился к стене, поскольку ходить с водой по библиотеке запрещалось, и огляделся. Все столы были заняты, ребята негромко переговаривались, раздавался шелест страниц и иногда тихий смех, за которым следовало замечание библиотекаря Галины Андреевны. Петя поискал глазами свой класс, и взгляд его остановился на троице, которая выглядела бодрее всех остальных. Вольская с Ксюшей что-то с жаром доказывали Низовцеву, который только отмахивался и пытался писать и не обращать внимания на их болтовню. Петя отхлебнул воды из стаканчика и прислушался. Кажется, речь у них шла о костюмах. Конечно, о чём же ещё.

Единственное, что помогало ученикам не впадать в полное уныние, — предвкушение последнего дня, и не только потому что в этот день их мучения закончатся. Из-за Хэллоуина.

Так как их школа была частной, некоторым правилам она могла не подчиняться: Хэллоуин праздновался здесь с размахом — проводились тематические уроки, малыши весь день ходили по школе и играли в trick-or-treat, а на одной из больших перемен все ученики с огромным удовольствием обматывали школу туалетной бумагой — мстили за все обиды первой четверти. Но самое главное — костюмы. Тридцать первого октября в школу пускали только в каком-нибудь образе, перевоплощаться приходилось всем, даже учителям и директору. Само собой, костюмы учителей всегда вызывали повышенный интерес, впрочем, каждый переживал и о собственном наряде, так что на последней учебной неделе все разговоры у ребят свелись к двум темам: костюмы и двойки. На итоговом классном часе Марина Викторовна объявила, что Бунько поставил новый школьный рекорд, получив за одну неделю семь колов по математике.

— Я на Хэллоуин приду в костюме учебника по геометрии, — беспечно ответил тот под хихиканье одноклассников, — Тамара Загировна растает и всё мне исправит!

— Смотри, чтоб целоваться не полезла, — хохотнул Трофимов.

— И родится у них куча маленьких методичек, — сказал Жгунов, и все засмеялись.

— Одиннадцатый «А», проявите уважение! — призвала ребят к порядку Марина Викторовна, хотя и она улыбалась. — Вам не о костюмах надо думать, а об учёбе!

— Не переживайте, Марина Викторовна, всё исправим, всё будет в лучшем виде, — Бунько показал знак «ок».

Учительница с сомнением хмыкнула и перевела взгляд на Петю:

— И пожалуйста, Певцов, давайте в этот раз на вас будет больше одежды, чем в прошлом году!