Двойные листочки

— Считаешь, мы талантливы? И я тоже?

— Ты шутишь? Петруша, не слушай эту рыжую выскочку! Ты потрясающий ударник, самый лучший. Ты это знаешь, я это знаю, и вся школа тоже это знает. — Миля положила руку ему на предплечье. — Ты же Певцов!

Петя отклонился на спинку стула и посмотрел в потолок.

— Что толку от таланта, если я не могу открыто им пользоваться?

Миля мягко улыбнулась ему.

— Однажды твой отец поймёт, что ошибается.

— Это когда же? С моей смертью?

— Нет, конечно. — Миля закатила глаза. — В прошлом году ты хотел на пробы к Зиновьеву. Вот и пробуй. Это впечатлит даже твоего отца.

— К Зиновьеву берут только группы. А я один.

— Не один. Ты сам мне все уши прожужжал, что на тебя свалился чудо-гитарист. Думаешь, Ваня не согласится?

— Не думаю. Я уверен, что он не согласится.

— Но он тоже талантлив… Вместе у вас хорошие шансы. Вы же прямо сразу с ним сыгрались, не думала, что так вообще бывает.

Петя вздохнул и потёр виски. Он тоже это отметил на репетиции, но не позволял себе строить никаких планов.

— Сначала нужно разобраться со школьным концертом, — твёрдо произнёс он, обращаясь скорее к себе, чем к Миле. — Если мы нормально выступим, можно будет попробовать поговорить с ним о Зиновьеве. Сейчас нет смысла, — с нажимом проговорил Петя, видя, что Миля собирается возразить. — Надо посмотреть, как он держится на сцене и как мы вместе смотримся. Может, это всё мои фантазии. Вижу то, что хочу видеть.

— Но я-то тоже не слепая! — воскликнула Миля, схватив вилку и, видимо, решив всё-таки поесть. — И не глухая. Вам, ребята, суждено играть на сцене и собирать залы.

Петя почувствовал, как сердце его сразу откликнулось на слова Мили ускоренным пульсом.

— Ешь свою траву и не дави на больное, Милёк.

— Это не трава! Я же не корова тебе, — шутливо заныла Миля.

— А что это? Я вижу в твоей тарелке только зелёный цвет.

— Это салат! Не все едят порциями, которыми можно неделю кормить семью из трёх человек.

Петя хмыкнул. Он запустил руки в волосы и снова откинулся на спинку стула.

— Что же мне делать с отцом? — Петя задумчиво вёл взгляд по потолку, как будто там могла оказаться какая-нибудь подсказка. — Может, двоек наполучать? Тогда меня будут оставлять после уроков на исправления, а потом мы будем репетировать.

— А потом тебя отстранят за неуспеваемость, — сказала Миля, жуя салат, который действительно больше смахивал на пучок зелени, политый маслом.

Петя выдохнул и задумался. Прожевав, Миля сказала:

— Давай выдумаем какой-нибудь кружок раз в неделю.

— Он проверит.

— Да как он проверит? Обзвонит всех учителей?

— Нет. Всех он не обзвонит, — задумчиво пробормотал Петя, снова глядя в пространство перед собой. — Но нам все и не нужны. Нам нужен только один учитель. Точнее, только одна. — Петя сфокусировал взгляд на рыжих волосах. — Что ж. Другого выхода у меня, похоже, нет.

Петя резко поднялся и, не дав себе времени передумать, быстро направился к столику напротив брокколи-дирижёра. Он шёл и думал, как бы помягче начать, чтобы сразу всё не испортить.

— Есть разговор, — выпалил он, подойдя к Ване с Викой. Отличное начало. Петя сам на себя мысленно поморщился. Он отодвинул стул, сел между ними и чуть не расхохотался, увидев Викино выражение лица. К счастью, она не могла ничего ему сказать, поскольку рот её был набит спагетти. Петя воспользовался этим и быстро затараторил, обращаясь сразу к ним обоим:

— Слушайте, нам нужно репетировать. Среда — по-прежнему идеальный вариант. Но мой отец почему-то верит, что из меня получится хороший юрист в его фирме, поэтому настаивает, чтобы я там пропадал после школы. Переубедить его может либо учитель, либо кто-то очень бесстрашный. Благо, за этим столом сидит человек, который умело может совместить обе эти роли.

Петя повернулся к Вике.

— Мне нужно, чтобы ты позвонила отцу и сказала, что я буду ходить на дополнительные по русскому. А я у Яны Сергеевны получу пару двоек для достоверности. Тогда мы сможем каждую среду собираться и репетировать на благо класса и школы!

Вика так торопилась быстрее прожевать, что на последних словах чуть не подавилась.

Поборов желание засмеяться, Петя добавил:

— Пожалуйста.

Наконец всё проглотив и нарочито не спеша отпив из чашки чай, Вика направила на Певцова вилку:

— Петруша, у меня к тебе целых три вопроса. Во-первых: почему это не могло подождать до следующей перемены? Мы же едим, а ты своим скафандром портишь нам весь вид.

Петя удивлённо приподнял бровь. Под скафандром, вероятно, подразумевался его серебристо-серый костюм. Он слегка отдёрнул рукав рубашки асфальтового цвета и спокойно ответил:

— Вам не кажется, что вы немного староваты, чтобы есть здесь?

— Тебе не кажется, что ты слишком молод, чтобы быть таким занудой? Ладно, давай перейдём ко второму вопросу. А он такой: ты что, смеёшься? Ты хочешь, чтобы я добровольно оставалась каждую среду в школе до позднего вечера? Почему ты не можешь попросить любого из парней притвориться биологом?

— Это не сработает. Второй учитель будет ему звонить и оставлять после уроков? Слишком палевно, отец что-то заподозрит. А вы с ним уже почти друзья, — добавил он, приложив усилия, чтобы это не прозвучало ядовито.

Вика собиралась ещё что-то сказать, но Петя покачал головой:

— Ты израсходовала весь лимит вопросов.

— Тогда у меня тоже один есть.

Петя медленно перевёл взгляд на Низовцева.

— Правильно ли я тебя понял: ты хочешь, чтобы Вика позвонила твоему отцу и наврала про дополнительные занятия, а потом всю четверть притворялась Яной Сергеевной?

Петя положил руку на стол и откинулся на спинку стула.

— Ладно, звонить не обязательно, отцу я сам скажу. И он вряд ли будет проверять каждое занятие. Но на всякий случай нужно, чтобы Вика просто присутствовала, если отец всё-таки позвонит ещё раз. И не всю четверть, а только три среды, до концерта.

Ваня молча тряхнул головой, будто не веря, что Петя серьёзно. Вика набрала в грудь воздуха, явно собираясь возражать и спорить. Петя понял, что настало время для последнего козыря. Он коротко вздохнул и в упор посмотрел на Вику.

— Ты будешь старостой.

Вика хлопнула глазами.

— Что?

Петя оставался серьёзным.

— Если мы отрепетируем и нормально выступим… Я… — Во рту вдруг стало сухо. Петя прочистил горло. — Я сдам значок старосты. Скажу Марише, что больше не претендую и что старостой будешь ты одна.

После небольшой паузы Петя добавил:

— Как ты и хотела.

Петя продолжал неотрывно смотреть на Вику, поэтому увидел, как поменялось её выражение лица. Кажется, ему удалось до неё достучаться и остановить поток издёвок. Значит, всё не зря.

— Ты это серьёзно? Между значком старосты и школьным концертом ты выберешь… концерт? — шокировано спросила Вика.

— Я выберу музыку. Всегда, — твёрдо ответил Петя. — Так что, мы договорились? Теперь ты сможешь задержаться в среду?

Вика немного помолчала, не отрывая глаз от Пети, потом тихо сказала:

— Я подумаю.

Петя ещё секунду смотрел в её зелёные глаза, потом повернулся к Ване.

— По поводу пострадавших. Пока что это только я. И, скорее всего, мною всё и ограничится. Если что-то изменится, мы поговорим. Как и договаривались.

Ваня, такой же удивлённый, молча кивнул. По всей видимости, он тоже хотел, чтобы его драгоценная Вика стала старостой. Петя почувствовал, что в горле у него стало кисло. Он быстро поднялся из-за стола и посмотрел на Вику.

— Тогда жду твоего решения. Постарайся не затягивать, чтобы мы могли порепетировать в следующую среду. Отцу я про дополнительные в любом случае скажу. — Петя перевёл взгляд на Ваню. — В среду в четыре в кабинете музыки. При любом раскладе. Гитару не забудь, — напоследок бросил он и поспешил к Миле, которая уже подхватила их вещи и шла ему навстречу.