Страница 24 из 26
Внезапно взгляд дяди переместился, выражение его лица стало хитрым. “Ах, но видишь ли, Холлитон, ” протянул он, - дело не только в том, что она просто обездоленный подкидыш. Гораздо больше. Не так ли, мисс Тилберн?”
* * *
Решимости, которая вела Поппи сквозь море приглашенных на бал Двенадцатой ночи, чтобы добраться до Маркуса, был нанесен почти смертельный удар, когда мистер Праути метнул в ее сторону свои язвительные слова, подобные метким стрелам.
Ее взгляд метнулся к Маркусу. Его брови сошлись на переносице, когда он переводил взгляд с одного на другого. “О чем он говорит, Поппи?”
Ее мужество дрогнуло при мысли о том, что должно было произойти и что она должна была ему сказать. Но когда она посмотрела в его удивительно добрые карие глаза, зная, насколько доброе у него сердце и как ужасно им манипулировали, эта минутная трусость быстро испарилась.
“Я расскажу тебе все”, - тихо сказала она, слишком хорошо осознавая, что за дверью алькова есть уши. “Но не здесь”.
Он пристально посмотрел ей в глаза, на его лице было ясно видно замешательство. Но в конце концов он сдержанно кивнул и вышел из их уединенного уголка.
“Вы не оставите меня в стороне от этого”, - сказал мистер Праути голосом, не терпящим возражений. Было ли это игрой воображения Поппи, или в его словах был скрытый страх?
“Конечно, нет”, - спокойно ответила она. “В конце концов, вы участвуете в этом разговоре”.
Вспышка тревоги, зажегшаяся в его глазах, быстро исчезла, сменившись его обычной уверенностью в себе. Всей группой они вышли из бального зала. Маркус провел их в маленькую пустую боковую комнату, в камине ярко горел огонь. Затем он закрыл дверь, и откладывать их беседу было больше нельзя.
Но мистер Праути не собирался позволять ей взять верх. “Вы пригрели у себя гадюку, Холлитон”, - сказал он, бросив на Поппи взгляд, полный отвращения. “Вдовствующая герцогиня была бы шокирована, узнав, что за создание, женщину вы привели в ее дом”.
Поппи видела, как мистер Праути будет тянуть время, делая ставку на ее стыд, разыгрывая драму, чтобы разжечь любой шок, который он сможет превратить в нечто разрушительное. Она не собиралась позволить ничему из этого случиться.
Прежде чем мужчина успел снова открыть рот, она выпалила: “Моя мать была проституткой”.
Они оба смотрели на нее ошеломленными глазами. Но Поппи едва ли это замечала, потому что, говоря правду, она чувствовала, как все давление, все напряжение покидает ее, как пробка вылетает из бутылки. Она испустила долгий вздох облегчения.
“Она была проституткой”, - повторила она, слова лились из нее рекой. “И она не была замужем за моим отцом. На самом деле, она даже не знала, кем был мой отец”.
Маркус продолжал пялиться на нее, казалось, не в силах выразить словами. Мистер Праути, однако, быстро собрался с мыслями и перешел в наступление.
“Как видите, она сама признает, что она скандальная женщина”, - выплюнул он. “Она не подходит для приличного общества. Последствия будут разрушительными для вашего доброго имени и репутации, если вы станете на сторону таких, как она. Герцог, делающий внебрачного ребенка шлюхи своей герцогиней? Возмутительно—”
“Тишина!”
Низкий голос Маркуса прогремел по маленькой комнате. Он уставился на своего дядю, выглядя более разъяренным, чем Поппи когда-либо видела его. “Если вы скажите еще хоть слово, я с радостью вышвырну вас из дома сию же минуту. Поппи”, — его голос смягчился, когда он повернулся к ней, — “Пожалуйста, продолжай”.
Его дыхание стало поверхностным и частым, мускул на челюсти напрягся, что свидетельствовало о его замешательстве и волнении. И все же он позволил ей взять слово, сказать ему правду по-своему. Она взяла его за руку, и он переплел их пальцы, пристально глядя на нее, с доверием в глазах.
И она не думала, что сможет любить его сильнее.
“Ты понимаешь,”запинаясь, начала она, - что мы никогда ничего не знали о моих родителях? Что Хаустерны признали, что моя мать была сестрой миссис Хаустерна и ничего больше?” Когда он кивнул, она глубоко вздохнула и продолжила. “Когда мы с тобой начали проявлять ... интерес друг к другу, твой дядя решил выяснить правду о моем рождении. Он нашел его в Ливерпуле, в доме с дурной репутацией, в котором работала моя мать. Кажется, она сбежала с парнем, когда была маленькой. Когда он бросил ее, она продала себя, чтобы не умереть с голоду. И когда я должна была родиться, она пошла к своей сестре, умоляя о помощи. Она с трудом сглотнула, посмотрела на их переплетенные пальцы. “Моя тетя прогнала бы ее, но моя мать собрала свою гордость и пошла к викарию. Он заставил Хаустернов выполнить свой долг. Итак, я родилась в их доме, моя мать умерла, и они оставили меня у себя. И больше никогда не говорили о моей матери, опасаясь скандала ”. Она подняла на него глаза, радуясь, что он узнал правду, но опасаясь его реакции теперь, когда все это было выложено к его ногам.
Но он смотрел не на нее. Нет, он смотрел на своего дядю, ярость отразилась на его обычно нежных чертах.
“Вот почему она разорвала нашу дружбу столько лет назад, не так ли? Вы рассказали ей правду о ее происхождении, чтобы заставить нас расстаться ”. Его глаза широко раскрылись от возмущенного осознания. “И когда вы прибыли этим вечером и узнали, что Поппи здесь, вы нашли ее и повторили свои угрозы”.
Лицо мистера Праути побледнело, но высокомерное выражение осталось на прежнем. “Я не мог позволить ей утащить вас с собой в канаву. Вы можете представить себе такого человека, как она в роли герцогини? Вы должны благодарить меня за то, что я прогнал ее десять лет назад. Если бы она не разрушила ваши перспективы тогда, она, несомненно, попала бы под пристальное внимание и уничтожила бы ваше доброе имя сейчас. ”
“Вы никогда не должны говорить о Поппи в таком тоне”, - сказал Маркус низким, опасным тоном, который, хотя и не был адресован ей, вызвал дрожь дурного предчувствия, пробежавшую у нее по спине. “И если вы думаете, что я поверю, что вы сделали это не ради собственной выгоды, а ради чего-то другого, то вы сильно заблуждаетесь”.
Но мистер Праути был не из тех, кого легко запугать, даже перед лицом гнева герцога. Его холодные глаза сузились от гнева. “Вы думаете, я сделал это ради себя одного? Все, что я когда-либо делал, я делал для вашего блага.”
“Даже прогнав твою мать, свою родную сестру?” Тихо вмешалась Поппи.
Глава шестнадцатая
Тихие слова Поппи потрясли Маркуса до глубины души. Но именно реакция его дяди превратила огонь его ярости в бушующий вулкан эмоций.
Мужчина постарше побледнел, его самоуверенный вид рухнул, когда он перевел взгляд на Поппи. “ Кто тебе это сказал? ” прохрипел он.
Маркус шагнул к своему дяде, нависая над ним. “Это правда?”
Первый намек на настоящий страх промелькнул в глазах его дяди. “ Она была скандальной, ” прохрипел он. “ Все эти романы. А потом обнаружила, что она беременна? Я не мог позволить ей осквернить нашу семью...
Маркус схватил мужчину за лацканы сюртука, яростно сминая нетронутую ткань. Образы его матери проплыли перед его взором, ее милая нежность, вечно любящее присутствие в его юной жизни. Все его тело тряслось, когда он смотрел на этого человека, который утверждал, что заботится о нем, но все же разлучил его со всеми, кого Маркус любил.
“Вы позволили мне поверить, что она бросила меня по собственной воле”, - прорычал он. “Я думал, она бросила меня”.
Рот дяди открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной из воды, глаза выпучились. Внезапно Поппи оказалась рядом и нежно положила ладонь ему на плечо. “Маркус”.
Одно это слово, ее легкое прикосновение были как бальзам для его души. Он отпустил своего дядю, наблюдая прищуренными глазами, как мужчина отшатнулся назад, его дыхание с хрипом вырывалось из узкой груди.
Но это еще не конец. Далеко не конец. “ Расскажите мне все, ” потребовал Маркус.
Мужчина постарше уставился на него. “Что тут рассказывать? Я отослал ее рожать бастарда и не позволил ей взять вас с собой. Она уже сделала вас мягким, нянчилась с вами до тех пор, пока вы не превратились в жалкое подобие мужчины. Вы должны благодарить меня. Если бы я этого не сделал, вы бы даже сейчас гнили в своей могиле, погибли бы рядом с ней в той дорожной аварии, которая унесла ее жизнь.”