Страница 17 из 93
Он почувствовал моё приближение раньше, чем воспитательница Лин окликнула бы. Он встал, улыбнулся и протянул руку для пожатия. Такой красивый! И с такой доброй улыбкой! Застыв прямо перед ним, я в немом восхищении разглядывала его тёмные родинки на лице, длинные конечности, тёмно-карие глаза — отчего-то чувствовалось в нём душевное родство, звезду жизни, яркий лучик света. Хотелось его крепко обнять , как спасательный круг, но паренёк решил для начала представиться.
— Привет, птичка. Меня зовут Алестер Эльху.
Его имя до сих пор было и оплотом для меня, и страшным сном. Тем самым кошмаром, от которого я просыпалась в холодном поту. Ровно как и сейчас. Сердце билось в пыли обгоревшего прошлого, мысли отчаянно бежали от ядовитых огней приюта, сознание пыталость стряхнуть с себя всю загустевшую кровь.
Дышать. Просто дышать.
Это просто грёбаный сон. Я выросла. Всё осталось там, в прошлом, в золе полыхающего дома.
Теперь меня никто не обидит.
Постепенно всё успокоилось, вернувшись в норму. А заодно и в реальность. Боль барабаном стучала по вискам, в горле пересохло, всё тело казалось слишком горячим, растянутым, измождённым. Перед глазами мелькал бежевый потолок, где-то за окном лениво падали снежинки, освещая помещение синеватым цветом. Погодите-ка... это не моя комната.
Я села на чужой кровати с трудом, держась за ноющую голову, и огляделась.
Вот же Гуй.
Это было общежитие. Я сразу его узнала по старому ремонту, на контрасте которого некрасиво выделялись современные вещи: стеллаж, компьютер, картина Клода Моне, новое утеплённое окно. Я как-то бывала в этом здании, когда ходила в гости к Тинг или когда с кем-то случайно по пьяне приходила сюда...
И этот раз оказался не исключением.
Голый Генри ещё крепко сопел рядом со мной, и мне ничего не стоило догадаться, чем мы занимались сегодня ночью. Как так получилось? Я вспомнила клуб, потом Инграма, затем секту, а дальше... тело Тинг.
Я резко встала с кровати, из-за чего чуть ли тут же не упала. Порылась в вещах, нашла аспирин и запила его какой-то гозировкой. Жаль, что не снотворным. Так и хотелось забыть то зрелище, которое я увидела там, в подземной усыпальнице. Но, видимо, сделала это раньше — напилась и накурилась, раз даже согласилась переспать с Генри. С другой стороны, мне теперь действительно стало легче.
— Чудесное утро, моя богиня.
Генри проснулся как раз вовремя, чтобы застать меня уже почти одетой. Среди его вещей я нашла красную рубашку, которую быстро на месте ушила, погладила и надела под платье: домой заходить я не собиралась, а в институт в столь открытом виде приходить тоже не хотелось. Что бы ни произошло этой ночью, нужно срочно разобраться со всем этим. В том числе и с сектой.
— Прошедшая ночь была горячей, но мне уже пора, — я откинула только что расчёсанные волосы назад и повернулась к выходу.
— Постой! — вдруг воскликнул Генри и, даже не прикрывшись, подскочил к тумбочке, чтобы начать что-то быстро там искать.
— Твой зад, конечно, прекрасен, но мне осточертело его видеть, — раздражённо процедила я.
— Равенна Вэй, я люблю тебя, — парень, наконец, повернулся ко мне и встал на одно колено. — Ты выйдешь за меня?
Я рассмеялась тут же, искренне, на полную катушку. Непривычно было издавать подобные звуки, но ситуация действительно оказалась настолько забавной, что я не сдержалась.
— Ты идиот? Нет, конечно, — я даже не взглянула на кольцо, лишь в жалкие глаза парня, желая показать ему всё своё презрение к его любви ко мне.
Тот оказался полностью растерян.
— Но... мы ведь столько раз делили вместе постель...
— А ещё и множество других как у тебя, так и у меня, — высокомерно усмехнулась я, всё больше получая удовольствие от этого представления.
— Но мне хорошо только вместе с тобой, — не шибко уверенно продолжал Генри, — я буду любить тебя до самого конца, дарить украшения, делать всё, что ты только попросишь...
— Мне не нужна ещё одна прилежная собачёнка, — я коротко рассмеялась. — Мне нужен тот, кто будет со мной наравне.
И ушла, захлопнув дверью, чтобы ещё раз подтвердить свой отказ. Вот кретин, конечно! Надо же быть такой амёбой, чтобы додуматься до предложения! Даже не жаль его, сам себя подставил, унизил и закопал в могилу любви. Пусть ещё и пойдёт выпрегнет из окна, всё равно плевать будет. У меня с гусеницей куда больше общего, чем с Генри.
С другой стороны, в чём-то он оказался полезен, ведь я очнулась в общежитии.
А тут когда-то жила Тинг.
Я нашла её комнату довольно быстро, в самом конце коридора на втором этаже. Дверь была заперта, но я быстро взломала замок шпилькой — этому навыку набралась ещё тогда, когда Мэри постоянно запирала меня в сушильной, без еды и воды, чтобы я «очистила и организм, и мысли», как она постоянно твердила. Большей чуши в жизни не слышала. Разве что только сегодня от Генри.
Везёт мне с идиотами.
Темнота, пыль, запах чего-то кислого — комната встретила меня напряжённо, с опаской смотря из-под усыпанной одеждой пола. Похоже, полиция тут хорошенько всё осмотрела: перерыла полки, забитые книгами, мангами и игрушками, неопрятно надели парик обратно косплею, высыпали мелкие вещи на стол и не убрали за собой, но зато казалась нетронутой кровать. Атмосфера и предметы остались прежними, какими я и их видела в последний раз. Кроме почти закрытого окна, из которого немного поддувало. На секунду я замерла. А может, полиция действовала аккуратно, а разбросал все вещи вокруг кто-то другой? К примеру тот, кто пробрался через окно и так непрочно прижал его обратно.
Я закрыла его до конца, и когда взгляд упал вниз, в недоумении замерла.
«Против воли не попрёшь,
После ножа не проживёшь» .
И вновь записка.
Но почерк уже иной, а точнее это вообще напечатанный лист. Я сразу догадалась, что это предназначалось Тинг: вчера я видела её тело, покрытое ножевыми ранами. Остекленевшие глаза, посиневшая, уже немного иссохшая, загноившиеся порезы, тёмно-бордового цвета кровь. Вот так выглядела смерть — безутешная жрица, ликовавшая каждый раз от пойманной души и бесконечно рыдающая от криков, стонов, плача. Лишь смерть видела столько жизни, сколько не видел никто из нас.
Слёзы одинокими каплями падали с водопада в ущелье сожаления, горечь крапивой проростала в горле, утрата ощущалась как смена солнца на луну. Холодное, безжизненное, никчёмное существование — порой так ощущалась моя судьба в самые страшные моменты. Пока я вновь не вставала на ноги и гордо не шла вперёд. Но вчера... вновь подкосилась. Прошлое напомнило о себя жуткими тенями, а убийство... показало мне то, от кого я скрывалась.
В тот миг, когда я увидела Тинг, я поняла, что потеряла её навсегда.
Как так получилось, что тело оказалось у секты? Неужели они её похитили и убили? И почему именно Тинг? Связана ли она была с ними ещё при жизни? Вопросы роились в голове, как мухи над мёртвой тушей, а тут ещё и эта записка. Уже вторая. Радовало, что написана она не мне.
«...б ерегись, девочка-ворон...»
Я ещё раз окинула комнату взглядом, пытаясь найти что-то, что поможет мне приблизиться к разгадке убийства Тинг. Анна вчера обмолвилась, что Тинг интересовалась историей жизни Рэбэнуса Донована. Возможно, Тинг как-то помешала планам его культу, за что её и убили? Если это были они, конечно, а не кто-то иной, вообще посторонний. С другой стороны, зачем секте тогда понадобилось тело?
Я с трудом напрягла память. После увиденного... я пробыла на собрании недолго и по-тихому смылась, чтобы быстрее забыть весь кошмар. И не вспоминать прошлое. Поэтому, что стало с телом убитой, я не знала, но это можно легко выяснить у Арни или у Инграма. И, казалось бы, на этом можно было бы и остановиться, но... я чуяла, что здесь что-то ещё. Что-то не так.
Что-то явно связано с Рэбэнусом.