Страница 15 из 93
— Сколько стоит?
— Бесплатно.
— О, давай оба! — обрадовалась я, хлопнув в ладоши.
— Я же говорю, один отравлен, — чуть зло повторил Инграм.
— А что, за яд платить надо?
Он закатил глаза.
— Алкоголь несомненно убивает людей, — и тут нахально усмехнулся, наклонившись ко мне настолько близко, что я уловила от него едва ощутимый запах мха, — но зато сколько людей благодаря ему родилось.
— От меня не дождёшься, — я резко стала трезвой, насколько это возможно после столько всего употреблённого.
— И не горел желанием, птенчик, — Инграм залпом выпил содержимое одного из стаканов, а второй поставил на барную стойку. Только сейчас я заметила, что мы находились рядом с ней: так я сначала забылась в музыке, а затем и в разговоре с этим...
— Да ты наглый, самовлюблённый, циничный провокатор! — вдруг разозлилась я из-за сложившейся ситуации.
— Как точно ты описала меня, благодарю, — закурив, Инграм выпустил колечко дыма прямо мне в лицо. — Распечатаю и повешу себе на стену.
— Лучше на лоб приклей.
— Твоё чувство юмора будто на стадии зачатия, — грубо не оценил Инграм.
Я решила тоже его спровоцировать:
— О сексе прямо не говоришь, лишь намёками, но так и хочешь...
Парень хрипло рассмеялся.
— Я не сплю с первой папавшейся шлюхой. Не разочаровывай меня ещё больше, птенчик.
— Куда уж ещё больше, — скрестила я руки на груди и с вызовом посмотрела ему в глаза, — на дне ведь ты.
— Я и не отрицаю.
Возможно, мне только это показалось, но я уловила едва заметную ноту грусти в его голосе. Быть может, Инграм не так чёрств, как всеми забытый хлеб, а имел даже какую-то свою боль в душе? Даже если в это с трудом верилось. Мы ведь все люди, даже я.
— Откуда у тебя эти шрамы? — я решила сменить тему и получше узнать своего собеседника.
— В детстве упал на дикобраза, — Инграм механично прикоснулся к одной из белых «трещин» своего лица.
— А круги под глазами?
— Пятый и шестой по Данте.
— Или просто по ночам ходишь в секту.
Тот же ход, что и сегодня в столовой. Да, я повторялась, но вдруг и в этот раз удастся выяснить что-нибудь? Тем более из-за дурмана в голове придумать что-то новое казалось попросту невозможным. Я и так довольно плохо соображала, да ещё и пыталась остановить дикое желание флиртовать. Хотя это получалось так себе, конечно.
Инграм медленно затянулся, блуждая взглядом по танцующим людям.
— И не только по ночам, — неожиданно согласился он. — Просто в этот раз так получилось, что именно ночью. Ты ведь для этого пришла сюда?
На мгновение я поймала себя на мысли, что, в принципе, так оно и было: я пришла в клуб не только развеяться, но и вдруг узнать что-то новое о секте... или попасть на её собрание, о котором говорил Арни.
— Я не знала, что вы собираетесь в этом клубе. Не слишком ли оно популярное и многолюдное для этого дела?
— Ты думаешь, мы сейчас включим сатанинскую музыку, встанем посреди танцпола и начертим пентаграмму?
— А где тогда? — я заметила, как он посмотрел куда-то вдаль, на стену. — Ой, вот только не надо говорить, что «эта информация не для непосвящённых».
— Отчасти так оно и есть.
Я поняла, что на этот вопрос вряд ли получу ответ. Да и он волновал меня не так сильно, как нечто другое.
— Почему именно Рэбэнус? Почему вы поклоняетесь именно ему?
— Мы не поклоняемся, — Инграм слегка дёргул головой.
— А что же вы тогда делаете?
— Рэбэнус Донован очень многое сделал для этого города, для каждого из нас. Для многих, как они считают, он принёс лишь зло, разрушение и смерть семьям, но для нас он как свет в конце тоннеля. Мы не поклоняемся ему, — повторил парень, то закрывая, то открывая свою зажигалку. — Мы превозносим его, подчиняемся его воле, познаём глубины магии, тьмы и мироздания. Мы едины с Рэбэнусом, друг с другом, с каждой душой, убитой от его руки.
— И этой же кровью вы пишите на стенах о том, что он жив, — вспомнила я сегодня то, что увидела по пути домой.
— О, он действительно жив, — Инграм ткнул тлеющий бычок в пепельницу, — просто не в этом мире.
— А в загробном, я в курсе.
— Ты не веришь мне?
Я считала, что здесь спрятано нечто большее. Считала, что всё куда более запутано, покрыто тайнами и старыми историями. Нужно лишь расчистить пыль и найти ответы на все волнующие вопросы. Но от Инграма этого не дождёшься: либо он что-то не договаривал, либо врал или сам ничего не знал, либо секта действительно занималась какой-то ерундой. А вот что из этого правда...
— Нельзя верить тому, кто угрожает тебе.
— Инграм! Нам пора ид...
Арни запнулся на полуслове, когда встретился со мной взглядом. Он был одет в бежевый пиджак и в зелёную рубашку, словно пришёл не в клуб, а на собрание учёных.
— И тебе привет, химик, — я беззаботно помахала ему рукой, улыбаясь во весь рот.
Парень рассеянно кивнул и хотел было уже что-то сказать Инграму, но тот опередил:
— Она знает.
Арни ничего не спросил, лишь сосредоточенно уставился куда-то вперёд, словно от его решения зависели многие судьбы людей. Редко я видела его таким собранным, без лишней энергии и шума. Оно и понятно — я сразу догадалась, что они говорили про секту. И не скажу, что мне хотелось вступать в неё, ведь тогда придётся все свои силы и деньги тратить на неё, отречься от мира, а мне этого не нужно было. Но хотя бы взглянуть одним глазком...
И Арни, видимо, прочёл это желание в моём лице, раз молча позвал следовать за собой.
Мы прошли через шторы и оказались в небольшом тёмном коридоре. Арни дошёл до конца и открыл самую последнюю дверь. В полной тишине мы зашли в маленькую комнату, освещённую одной тусклой лампочкой. Никаких обоев, ремонта и мебели, лишь один старинный комод. Как раз из него Инграм вынул три чёрные мантии, одну из которых протянул мне.
Ворон — символика Рэбэнуса, всё его олицетворение в этой птице. И в виде неё была сделана накидка: настоящие перья почти на всю спину, капюшон, похожий на клюв ворона, неровные широкие полы, чтобы при размахе рук получались крылья. Неплохо так постарались швеи, про которых говорил Арни. Но если бы мы были с ним с самого начала заодно, не сомневаюсь, он поручил бы это дело мне.
Ведь у меня вышло бы лучше.
От разглядывания мантии отвлёк резкий скрежет: это Инграм и Арни отодвигали комод, под которым оказалась потайная дверца. Парни открыли её, и поначалу я подумала, что там ничего нет, кроме темноты. Но когда Арни первый ступил в неё, то поняла, что там лестница.
— Веди себя тихо, — Инграм хотел было последовать за другом, но остановился, посмотрев на меня. — Не задавай вопросов, постарайся вообще ничего не говорить и не лезть вперёд, как ты любишь.
— Иначе меня убьют? — я немного замедлилась, когда стала надевать мантию.
Парень хитро усмехнулся, точно знал какую-то тайну, которая могла меня шокировать.
— Хуже.
И начал спускаться вниз.
Я даже не успела оценить, как на мне шикарно сидела накидка, ведь пришлось догонять ребят. Меня немного шатало из стороны в сторону, поэтому идти по лестнице оказалось тяжеловато. Но та довольно быстро кончилась, и я вышла в мрачный коридор, освещённый одним факелом где-то в середине. Холодно, темно, да ещё и пахло сыростью и чем-то зловонным — так себе, конечно, нашли себе место для собраний эти сектанты.
— Не морщь свой носик, птенчик, — Инграм вновь взялся словно из ниоткуда, — это подземная усыпальница.
— Кого?
— Неродной матери Рэбэнуса.
— Так он приёмный? — не знаю, почему именно эта мысль пришла мне в пьяную голову.
— Зря мы тебя взяли, — Инграм с долей враждебности глянул на меня, — не знаешь истории города, в котором живёшь. Да и много чего другого тоже.
— Тогда зачем же взяли? — раздражённо спросила я, пытаясь уловить связь его слов.
— Не хотелось, чтобы ты рассказала всему институту о нашей... деятельности, — парень пренебрежительно поправил мантию на моём плече. — Но если всё же соберёшься рассказать, то теперь и ты замешана во этом деле.