Незримые нити

— Упаси Небо! — вскричал регент, — Нет, ничего такого. Он жив. Но... мы не знаем, где он.

— То есть, как? — король попытался приподняться на постели, но быстро оставил эту затею.

— Сегодня ночью неизвестные проникли в темницу, — сообщил заклинатель Чжи, — Опоив стражу сонным зельем, они выкрали наследного принца и сбежали.

Прикрыв глаза, какое-то время Его Величество молчал.

— Если лишь так можно искупить мою вину, прошу вас, заберите мою жизнь, — вновь подал голос Чонглин. Почти надеясь на скорую смерть.

Уголок губ старика слегка дернулся.

— Сейчас мы говорим не об искуплении, мой мальчик. Запомни, пожалуйста: искупление бессмысленно. Человек, ищущий искупления, смотрит в прошлое. А человек, занимающийся политикой, должен смотреть в будущее. В будущее, где страна нуждается в правителе. Сейчас составь в письменном виде полный отчет по ситуации. Также отбери надежных людей, которые смогут вести поиски наследного принца, не давая утечь информации о произошедшем. Прикажи, пусть явятся к тебе послезавтра... Невзирая на траур.

— На траур? — не понял регент.

Открыв глаза, Его Величество перевел взгляд на ученика. Он грустно улыбнулся:

— Я не хотел доводить до этого. Но сейчас выбора нет. Время истекло. Прости меня, мой мальчик.

Следующим днем король Шэнь, получивший храмовое имя Тьяохецзун, скончался. Умер он мирно, во сне, после тяжелой и изнурительной болезни, окруженный покоем и умиротворением, подобными тем, что его правление принесло королевству.

Процессии в траурных белых одеяниях и с пустыми знаменами прошли по всем улицам Тьянконджичена, и во все земли кланов отправились вестники с указанием молиться Светлым Небожителям, дабы в новую жизнь великий король отправился по делам своим в жизни этой. На каждом углу слышались рыдания как профессиональных плакальщиц, так и просто неравнодушных граждан, а к поминальной табличке, выставленной в фамильном святилище клана Шэнь, выстраивались целые очереди из желающих засвидетельствовать свое почтение покойному.

Пожалуй, самым необычным было то, что впервые за десять поколений клана Шэнь не было одной важной детали. Не стояло перед поминальной табличкой коленопреклоненной фигуры наследного принца, что по традиции должен был бдеть, не смыкая глаз, первые четыре дня траура. Официально было объявлено, что принц все еще, следуя последней воле Его Величество, скрывается от людей, проходя через очищение от овладевших им злых духов.

В кулуарах дворца все чаще звучал эвфемизм «болезнь». О том, что наследный принц одержим демоном, мог говорить сам король, но при дворе предпочитали обтекаемо говорить «принц Лиминь тяжело болен». И на время болезни принца власть над страной в свои руки прочно взял регент.

В первый же день траура по Его Величеству Чжи Чонглин пропустил через свою приемную всех сановников и министров высокого ранга и ясно дал понять: ему известно обо всех делах Его Величества, даже о самых секретных, и если кто-то рассчитывал воспользоваться его неосведомленностью в своих интересах, то это желание может запросто закончиться на плахе. Запустить руку в казну, выгадать себе под шумок дополнительных полномочий или увильнуть от исполнения обязанностей — не удастся. Доверенные лица Тьяохецзуна — Лунь Танзин и Цзао Гуангли — сохранили свои посты официально и должны были продолжить свою работу, как будто Его Величество был все еще жив и при власти.

Неофициально же Чонглин уже начал процесс замены старых фаворитов и возвышения новых. Из земель Лаошу по его приказу прибыл Лаошу Шитоу, старший сын главы. Прибыл и тут же поставил вопрос ребром:

— Где моя сестра?

Человек прямой и чуждый интриг, Шитоу никак не мог спросить об этом иначе как напрямик. Да и внешне он меньше всего ассоциировался с образом своего клана. Мускулистый, гороподобный гигант возвышался над всеми, даже над заклинателями, в целом через одного отличавшимися высоким ростом. Даже покойный принц Веймин уступал ему ростом на добрых две головы.

Большая ирония для клана, тотем-покровитель которого — Мышь.

— Люди Его Величества ищут её, — заученно сообщил регент, — Уверяю вас, как только они сообщат о каких-либо успехах, я немедленно сообщу вам.

Не так давно к нему уже обращалась с тем же вопросом глава Фен. Забыв о приличиях, гордости и самообладании, Цзиньхуа устроила натуральную истерику, на какую способна лишь мать, потерявшая единственное дитя. Ему пришлось восемь раз повторить ей свои обещания, прежде чем она хоть немного успокоилась.

В такие моменты он порой думал, что довести эту женщину до точки слома и оставить в её руках власть над кланом было не самой мудрой его идеей.

— Я хочу помочь, — упрямо насупившись, сказал Шитоу, — Устройте мне встречу со своими людьми, занимающимися этим делом.

— С людьми Его Величества, — мягко поправил Чонглин, — Я лишь покорный исполнитель воли Его Величества... В жизни или в смерти.

Шитоу молча кивнул, принимая этот аргумент, но напряженный взгляд серых глаз давал понять, что просьба все еще в силе.

— К сожалению, я не могу помочь вам с участием в поисках, — ответствовал Чонглин, — Ими занимается Лунь Танзин. Когда заклинатель Лунь отправляется на задания, он не приемлет контроля из метрополии.

Собственно, он не знал даже, из каких соображений Танзин решил, что наследница Фен и заклинательница Лаошу могут быть в землях Хоу. Да и честно говоря, поиски похищенных барышень не входили даже в двадцатку приоритетных целей в столь смутные времена, но вот об этом как раз говорить не стоило.

— Однако вы можете помочь им, оставаясь здесь.

— Что вы имеете в виду? — нейтральным голосом спросил Шитоу.

Регент замялся, раздумывая, стоит ли говорить ему.

Точнее, давая понять, что раздумывает об этом.

— Я могу доверить вам тайну? — осведомился он наконец, — Разумеется, вам придется дать клятву, что вы не расскажете никому об услышанном.

— Я дам эту клятву, — серьезно ответил Шитоу, — Но если вы хотите дать понять, что мою сестру не найдут...

Окончание фразы угрожающе повисло в воздухе. Мысленно Чонглин досадливо вздохнул. Казалось бы, регент исполняет волю короля и пользуется всей полнотой его власти. Но нет у регента королевского авторитета, привычного трепета людей перед святостью персоны помазанника Неба.

Это сильно затрудняло работу.

— Демон, что похитил вашу сестру, вырвался на свободу. Это держится в секрете во избежание паники. Однако у нас есть основания считать, что он все еще может быть где-то в столице. Он жаждал взойти на трон и завладеть наследием Одинокой Ханъэ, и он сделал бы это, если бы не жертва Его Величества, отдавшего свои духовные силы ради защиты страны. Сейчас же, когда Его Величества не стало, я опасаюсь, что демон может напасть вновь. Я хотел бы, чтобы вы защитили меня и все королевство Шэнь, заклинатель Лаошу. Вы сильнейший воин в стране с тех самых пор, как от рук демона пал великий Цзао Тенгфей. Лишь под вашей охраной я смогу чувствовать себя в безопасности.

Шитоу молчал, переваривая услышанное.

— Если же нам удастся захватить демона живым, — продолжил Чонглин, — Это будет наш шанс узнать, где он держит вашу сестру.

Наследник Лаошу был лаконичен.

— Я схвачу этого демона.

Цзао Вэйдун был одет в траурные белые одежды, но несмотря на это, когда во внутреннем дворе замка Хуфенг остановилась карета со знаменем тигра на зеленом поле, лицо его озарилось искренней улыбкой радости.

— Сестра!

Не стесняясь присутствующих слуг, он стремительно подбежал к выходившей из кареты Лянмян и порывисто обнял её за шею.

— Я скучал по тебе, Лянмян.

— Тише, — сказала она в ответ, — Наследнику клана не пристало выражать свои чувства столь открыто.

— Прости, сестра.

Слегка опомнившись, мальчишка подался назад и сцепив руки в церемонном жесте, поклонился по всем правилам старинного этикета: