Удержать мою девушку

Но я отказываюсь позволять моим темным, болезненным воспоминаниям затягивать меня в глубокую яму отчаяния. Вместо этого я расправляю плечи, высоко поднимаю голову и говорю ему: — Я хочу с ней поговорить.

— Это моя девочка, — говорит он с улыбкой.

Лифт подает звуковой сигнал, и двери медленно открываются на четвертый этаж. Мы выходим вместе, и я еще крепче сжимаю руку Нико. Мне нужна его сила прямо сейчас, чтобы пройти через это. Преодоление травмы Лорен, без сомнения, вернет к жизни мои собственные воспоминания.

Мы идем по коридору и останавливаемся перед комнатой, в которой сейчас находится Лорен. Нико поворачивается ко мне.

— Ты сможешь это сделать, — уверенно говорит он мне, прежде чем притянуть меня ближе и поцеловать в лоб, его руки сжимаются на моей талии, когда он обнимает меня.

У меня перехватывает дыхание. Он так близко, но я хочу притянуть его к себе еще ближе, заползти в него и никогда не отпускать. Если я чему-то и научилась за последние несколько недель, когда я была свободна от Константина, так это тому, что Нико — единственный мужчина, которому я когда-либо доверяла и, вероятно, единственный, кому когда-либо буду доверять.

— Я буду прямо по коридору, если понадоблюсь, — говорит он, прежде чем медленно отпустить меня и уйти.

Сделав несколько глубоких вдохов, я собираюсь, беря нервы под контроль, прежде чем осторожно постучать в дверь и войти в комнату. Я обращаю внимание на камеру наблюдения, установленную на потолке, которая следит за каждым движением Лорен. Прямо сейчас она лежит в постели, глядя в окно. Ее вьющиеся каштановые волосы собраны в неряшливый хвост, и она выглядит худой, истощенной. Она дышит так неглубоко, что на мгновение мне кажется, что даже не набирает воздух в легкие.

— Привет, — говорю тихо, боясь спугнуть ее на случай, если она не услышала мой стук. — Меня зовут Селина.

— Мне сказали, что ты придешь поговорить со мной сегодня, — произносит она.

— Что еще они тебе сказали? — Спрашиваю я, любопытство берет верх.

— Они сказали, что ты поймешь, через что я прохожу.

Затем она поворачивается ко мне, и я смотрю на синяки, покрывающие ее красивое лицо. Я быстро меняю выражение лица и подхожу немного ближе, прежде чем сесть рядом с ее кроватью.

— Это ты? — спрашивает она.

— Да. Я точно знаю, через что ты сейчас проходишь, — честно говорю я ей. — Меня десять лет держал в плену торговец людьми, который купил меня, — признаюсь я.

Боже, когда произношу эти слова вслух, это звучит безумно, но это моя история. Я просто благодарна, что сейчас могу говорить об этом в прошедшем времени.

— Десять лет, — удивленно говорит она. — Меня не было всего шесть или семь месяцев. Я даже представить себе не могу, как долго, — говорит она, качая головой. — Итак, ты понимаешь, — говорит она с уверенностью, как будто изначально думала, что я ее не пойму. Я знаю, к чему она клонит. Не многие женщины побывали на нашем месте.

— Я здесь, чтобы поговорить или просто послушать, — предлагаю я. А затем быстро добавляю: — Только если ты хочешь.

Я не буду давить на нее, заставляя делать то, чего она не хочет.

Ее глаза на мгновение закрываются.

— То, что они сделали со мной. — Ее голос замолкает, когда она смотрит в окно с отсутствующим выражением в глазах.

К удивлению, даже для самой себя, я нежно накрываю руку Лорен своей, возвращая ее в настоящее. Она снова смотрит на меня, моргая глазами.

— Теперь ты в безопасности. Все наладится. Я обещаю, — уверенно говорю ей.

— Такое чувство, что тьма собирается поглотить меня целиком, — говорит она мне со слезами на глазах, прежде чем убрать свою руку от моей, и свернуться калачиком. — И иногда… Я хочу позволить этому. Я хочу исчезнуть, — шепчет она, ее голос полон грусти.

— Я не позволю этому случиться. Я не позволю тебе исчезнуть, — непреклонно говорю я. — В конце этого очень темного туннеля есть свет, Лорен, поверь мне. Я была потеряна, как и ты. Я хотела умереть каждый божий день, когда была со своим похитителем. Но я держалась. Ради чего? В то время я не знала. Но теперь я знаю. Я держалась, чтобы быть здесь, с людьми, которые мне небезразличны, с людьми, которые любят меня. Трудно произнести слово на букву "Л", но мне удается проглотить комок, образовавшийся в моем горле.

Я так долго чувствовала себя нежеланной, нелюбимой. И трудно представить мир, в котором люди заботятся обо мне, может быть, даже любят меня просто за то, что я это я.

С губ девушки срывается всхлип.

— Я хотела бы снова увидеть свою бабушку. Она всегда была так мила со мной. Я не знаю, почему убежала из дома. Уверена, что разбила ей сердце, — ее нижняя губа дрожит, когда она сдерживает слезы. — Я не думаю, что она когда-нибудь простит меня за то, что я сбежала.

Мое сердце разрывается из-за молодой женщины.

— Ты бы простила свою бабушку, если бы она сбежала?

Лорен делает паузу, и я вижу, как выражение ее лица меняется с печали на понимание.

— Я бы простила ей все, — шепчет она.

— Тогда ты не думаешь, что она простила бы и тебя? — Ее лицо искажается, но на этот раз я вижу радость за ее слезами. Я продвигаюсь вперед. — Я думаю, она была бы счастлива снова увидеть тебя, Лорен. А ты?

Тогда девушка ломается.

— Она была бы так счастлива.

— Видишь? В конце туннеля всегда есть свет. Помни об этом.

Девушка протягивает мне руку, и я беру ее, нежно сжимая. Некоторое время мы сидим в тишине, прежде чем Лорен наконец заговаривает. Она рассказывает мне историю за историей о ней и ее бабушке, и я ловлю каждое слово, слушая с пристальным вниманием.

— Как ты думаешь, кто-нибудь мог бы позвонить ей от моего имени? Сообщить, что я здесь. Что со мной все в порядке.

— Конечно, — говорю я ей без колебаний. Между ними явно была невыразимая связь, и я не могу дождаться, когда увижу их воссоединение.

Записав номер своей бабушки, Лорен кажется более спокойной, как будто ей удалось снять большую часть стресса и тоски, которые давили на нее. А позже, когда она мирно засыпает, я наконец выхожу из ее комнаты.

Я мгновенно чувствую себя по-другому. Зажглась. Как будто плыву. Я верю, что действительно заставила Лорен почувствовать себя лучше, что я действительно помогла кому-то.

Точно так же, как мои слова утешили Лорен, они утешили и меня. И в этот момент что-то внутри меня меняется. Я устала убегать. Я устала от того, что не живу. Как я уже говорила Лорен, в конце туннеля всегда есть свет, каким бы темным или бесконечным он ни казался. Нико — мой свет. И меня тянет к нему точно так же, как мотылька тянет к пламени. Меня даже не волнует, если я загорюсь, когда доберусь до места назначения. Я просто хочу быть как можно ближе к нему, купаться в его тепле и сиянии. И я знаю, что могу доверять ему в том, что он не даст мне сгореть. Нико защитил бы меня любой ценой. Теперь я это знаю.

Николас

В комнате охраны я наблюдал за всем взаимодействием Селины и Лорен. Я был очарован тем, как она вывела девушку с края тьмы обратно к свету. Селина, безусловно, самая сильная женщина, которую знаю, и сегодняшний день доказал это. Как и говорила мне ранее моя мама, это призвание Селины, ее истинная цель в жизни. Она может помочь этим женщинам, которых мы спасаем, просто будучи для них родственной душой, кем-то, на кого они могут равняться и доверяют.

Селина точно знает, через что они прошли, и не так много психотерапевтов или докторов, которые могут относиться к своим пациентам на таком уровне.

— Ты сегодня отлично справилась, Лина, — говорю я ей, когда мы возвращаемся в особняк.

— Ты действительно это сделала, — соглашается моя мама. — У этих девочек есть то, чего раньше не было.

— Что я сделала? — Спрашивает Лина.