Удержать мою девушку

Она с трудом сглатывает и молчит так долго, что я начинаю сомневаться, скажет ли она мне когда-нибудь.

Но потом она, наконец, начинает со слов: — Когда мне было пятнадцать, я сбежала от Константина. Они пришвартовали его яхту в этой маленькой итальянской деревушке. Константин хотел осмотреть достопримечательности или что-то в этом роде. Я действительно не помню.

Она качает головой.

— Я просто знаю, что мне удалось проскользнуть мимо его охранников. Я бежала до тех пор, пока больше не осталось сил. — Она вздрагивает от этого воспоминания, крепче обхватывая себя руками. — Я нашла дом в конце переулка. Там жила семья из пяти человек. Мать и отец были такими хорошими, а их трое маленьких детей — красивыми и добрыми.

Она прерывисто вздыхает.

— Отец немного знал английский, и я объяснила ему ситуацию, в которой оказалась. Они согласились мне помочь.

Я внимательно слушаю ее историю, хотя не знаю конца, понимаю, к чему ведет Селина. Если это преследует ее так часто спустя столько лет, то, должно быть, произошло что-то ужасно жестокое. Очевидно, это глубоко ранило ее душу.

— Константин нашел меня час спустя. — Слезы наполняют ее глаза, но она не позволяет упасть ни одной капле. — Он убил их. Даже детей. Он убил их всех у меня на глазах.

Она закрывает глаза, и единственная слеза скатывается по ее фарфоровой щеке.

— Я была вся в их крови. Константин неделями не разрешал мне принимать душ. Я носила их кровь на своей коже и одежде. Он сказал мне, что это мой урок, который должна усвоить — что это случится всякий раз, когда кто-нибудь попытается мне помочь.

Ее глаза распахиваются, и она пристально смотрит на меня.

— Я не хочу, чтобы это случилось с тобой и твоей семьей, Нико. Я не хочу, чтобы тебе было больно! — Восклицает она дрожащим от отчаяния голосом.

Я делаю шаг ближе к ней.

Медленно, чтобы она поняла мои намерения, осторожно поднимаю руку и обхватываю ее щеку ладонью. У нее перехватывает дыхание, когда мой большой палец вытирает случайную слезинку с ее щеки, а затем она поднимает на меня свои завораживающие глаза.

Черт возьми, она никогда не выглядела более красивой.

— Он не сможет причинить мне боль, Лина. Только ты можешь, — объясняю я. — Константин не сможет добраться до тебя здесь. Обещаю тебе это. Он не приблизился бы к этому месту и на десять миль без нашего ведома.

Селина усмехается, будто не верит мне, отстраняясь от моего прикосновения и делая несколько шагов назад. Поэтому я говорю ей: — Пойдем. Позволь мне показать тебе.

А затем я поворачиваюсь и жду ее. Она смотрит на меня, на ее лице написана неуверенность. Но в конце концов она встает и идет за мной.

Я собираюсь успокоить ее и отвести в диспетчерскую, как мы это называем. Потому что тогда, и только тогда, она увидит, насколько по-настоящему безопасно здесь.

Глава 15

Селина

Диспетчерская, как объяснил Нико по пути сюда, представляет собой своего рода подземный бункер с таким количеством компьютеров и технических приспособлений, что это сногсшибательно. Комната полна людей и запаха кофе.

Мы подходим к одному мужчине с темными волосами и карими глазами за черными очками. Я могу сказать, что он, должно быть, главный, судя по количеству клавиатур, мониторов и оборудования на его большом столе. И когда он видит, что мы приближаемся, легкая улыбка украшает его губы.

Нико хлопает его по спине и спрашивает: — Альдо, не мог бы ты, пожалуйста, объяснить Лине, в какой безопасности она здесь находится?

Альдо, кажется, загорается изнутри.

— Конечно, — говорит он, поворачиваясь в кресле лицом к многочисленным компьютерным экранам.

Он начинает щелкать мышью правой рукой, и на одном из мониторов начинают появляться различные ракурсы съемки.

— У нас круглосуточное наблюдение внутри комплекса и за его пределами, — объясняет он. — Никто не войдет внутрь без карточки-ключа и системы распознавания лиц. Многочисленные охранники работают в разные смены в течение дня по сменному графику, так что для постороннего они непредсказуемы. Существуют также инфракрасные дроны, которые каждые несколько часов проводят обычное патрулирование периметра. И это не считая сотен камер, большинство из которых оснащены тепловизором и детектором движения на окраинах собственности.

Мои плечи опускаются от облегчения, когда он заканчивает, и я чувствую, что с них свалилась тысяча фунтов.

— Вау, — это все, что я могу сказать.

В уголке рта Альдо появляется ухмылка.

— Да. Довольно впечатляюще. — Он поворачивается на своем сиденье, чтобы снова посмотреть на нас. — Это место похоже на Форт Нокс. Никто не войдет внутрь без нашего предварительного уведомления. И если кому-то удастся проникнуть за ворота, он никогда не доберется до входной двери без того, чтобы мы не остановили его первыми.

— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю тебе? — Нико спрашивает меня.

Я киваю ему.

— Форт Нокс. Поняла.

— Спасибо, Альдо.

— В любое время.

Нико выводит меня из диспетчерской обратно в особняк. Когда мы доходим до коридора, ведущего к нашим комнатам, я останавливаюсь у своей двери и поворачиваюсь к Нико.

— Спасибо, — говорю я. Он понятия не имеет, как сильно помог мне сегодня. Я сводила себя с ума от страха, что Константин ворвется сюда и заберет меня или что еще хуже, причинит им всем боль прямо у меня на глазах.

— Не за что. Постарайся немного поспать. Позже мы вместе пообедаем?

— Конечно.

Я захожу в свою комнату и закрываю дверь. Мой мозг все еще обрабатывает всю информацию, которую только что узнала. Полагая, что слишком взвинчена, для сна, я просто ложусь на кровать, не собираясь засыпать. Но мне не требуется много времени, чтобы погрузиться в сон, потому что, впервые в жизни я действительно чувствую себя защищенной от Константина.

Когда просыпаюсь, уже почти полдень. Прежде чем спуститься вниз, чтобы встретиться с Нико за ланчем, я принимаю душ и переодеваюсь. Я надеюсь, что он все еще там, и я приятно удивлена, когда вижу, что он сидит на кухне с таким видом, будто ждет меня.

Он одет в темно-синюю футболку и серые джоггеры, которые свободно болтаются на его бедрах. Мне приходится заставить себя посмотреть ему в глаза, и я могу сказать, что он выглядит опустошенным. Это написано у него на лице. Я просто подумала, что он вернулся в постель, как и я, но видимо, он этого не сделал. Надеюсь, это не я была причиной, по которой он не мог уснуть, но что еще это могло произойти?

Он одаривает меня улыбкой, когда я вхожу и сажусь на барный стул у кухонного островка. Я тихо жду, пока он роется в холодильнике.

— Если хочешь, есть немного оставшегося куриного салата, — предлагает он.

— Конечно.

Я внимательно смотрю за ним, пока он готовит нам пару сэндвичей. Он так дотошен в том, как делает каждую мелочь. Наблюдать за этим увлекательно.

Он ставит передо мной тарелку, и я, не теряя времени, набрасываюсь на еду. Я уже давно не ела ничего более простого, чем сэндвич с куриным салатом. Иногда мне подавали ужин из пяти блюд, а иногда я не ела по нескольку дней подряд. Все зависело от настроения Константина и от того, была ли я плохой девочкой или нет. Большую часть времени я предпочитала умереть с голоду, чем доставить ему удовольствие, поэтому я научилась есть все, что передо мной ставили, потому что никогда не знала, когда дадут еду в следующий раз.

Нико садится рядом со мной и держит сэндвич в своей большой руке, прежде чем откусить большой кусок. Я улыбаюсь, тайком наблюдая, как он ест.

— Что? — спрашивает он, когда, наконец, ловит мой взгляд.