Страница 11 из 12
— А плохих не держим! — заявил Корней с таким видом, будто располагал целым взводом зятьев, один другого краше. — И впредь держать не намерены!
Возражать никто не стал. Выпили… закусили, Осьма заглянул в кувшин из-под бражки и с сожалеющим вздохом отставил его на край стола.
— Значит так, други любезные, — начал боярин Федор — новости у меня, не то, чтобы скверные, но к серьезным размышлениям располагающие, у вас тут, как я понял, тоже забота образовалась такая, что сразу и не разгребешь, потому обмыслить и обговорить все надлежит, не торопясь и со всем тщанием.
Был я на днях по делам в Давид-Городке и встретил там одного знакомого, а тот как раз, из Городно вернулся, и вот какую интересную историю он мне поведал. В Городно, на постоялом дворе увидел он служилого человека князя Святослава Витебского, вернее не самого княжьего человека, а конюха его. Совершенно без всякой задней мысли, поинтересовался, чего это его хозяина в Городно занесло? Ну ответил бы тот, что, мол, по делам заехали, а по каким делам, про то конюху знать незачем, знакомец мой и отстал бы — мало ли кто, куда и зачем ездит? Но конюх-то, в ответ на простой, вроде бы, вопрос, какую-то околесицу понес, что ехали они вовсе и не в Городно, да друзей по пути повстречали, да вместе с ними и завернули, а тут решили князя Всеволода Давыдовича Городненского навестить. Ну, и прочее… в том же духе.
Взяло тут моего знакомца сомнение — он-то с Городно торговлю ведет, мало ли что, а вдруг что-то серьезное затевается? Потащил он того конюха в кабак да подпоил как следует, у того язык и развязался. Много-то, конечно, конюху неизвестно, но и того, что выболтал во хмелю хватило. Вышло с его слов, что друзья, которых они по дороге, как бы случайно встретили, на самом деле ближние люди князей Бориса Полоцкого и Рогволда Друцкого. А дальше еще интереснее пошло: оказывается в это же время в Городно какие-то ляхи притащились и с доверенными людьми полоцких князей встречались, да какие-то разговоры разговаривали. Чуете, чем пахнет, други любезные?
— Кровушкой от таких встреч попахивает, кровушкой! — прокаркал со своего места Корней — очень крепко попахивает.
— Гм… прости, боярин, но я от здешних мест далеко жил. — Подал голос Алексей. — Вам-то, может быть все и понятно, а мне, так не очень… поподробнее бы.
— Поподробнее? — переспросил Федор и согласно кивнул — Хорошо. Про то, что отца нынешних полоцких князей — князя Всеслава — Мономах в Киев в цепях вывез ты слыхал?
— Ну, это давно было… и Мономах уже умер.
— Кхе, Леха! — опять встрял Корней — да как бы давно это ни было, обида-то у сыновей на Мономахов род сохранилась! Такое не прощается…
— Погоди, Кирюш, — остановил Корнея Федор. — Про то, что промеж Киевом и Полоцком мира нет, не помню уж сколько, ты тоже должен знать, а уж про два больших похода Мономаха на полоцкие земли, один девять лет назад, другой шесть, ты слыхал наверняка.
— Слыхал. — Согласился Алексей. — Но так же слыхал, что ни разу, ни одной, сколько-нибудь серьезной сечи, полочане не выигрывали. И от Минска, в последний раз, одни головешки остались, да и другим землям досталось изрядно. Неужто повторения не боятся?
— Все же, сомнительно, — добавил Осьма. — Всеволод Городненский на Агафье дочери Мономаха женат — сестре нынешнего великого князя Мстислава. Не должен он против родича идти. И еще непонятно: ляхи тут с какого боку-припеку?
— Против родича, против родича… — недовольно пробурчал Федор. — Да Рюриковичи все промеж себя родня, а хлещутся так, что только шмотья во все стороны летят! Вон как Олег Новгород-Северский родного дядю от Чернигова до Мурома гонял! Никакое родство не помешало! И еще: Городно живо только защитой Полоцка — еще ста лет не прошло с тех пор, как городненские земли ятвягам принадлежали. Если б не Полоцк, так бы ятвяги и дали на своей земле город поставить!
Про Минск ты, Алексей, верно вспомнил, но только был тогда еще и Друцк, а его на щит взял Вячеслав Владимирович, нынешний Туровский князь. Теперь понимаешь, какой счет у Всеславичей к Мономашичам накопился?
— Все равно! — уперся Осьма. — Ляхи-то здесь причем?
— Ляхи? — Федор повертел головой, словно ему стал вдруг тесен ворот. — Да у них сейчас в северо-восточных землях по несколько дней пути живой души не сыщешь! То король Болеслав крамолу огнем и мечом искоренял, то пруссы набегами изводили… Болеславу сейчас не до восточных земель, он Поморянию под себя подгребает, да латинскую веру там насаждает, вот и придумал наделять верных ему воинских людей землями к востоку от Вислы, но с условием, что заселять свои уделы они станут сами. Где людишек брать? А у соседей! Тем паче, что время удобное.
— Ну уж и удобное! — не сдавался Осьма. — Кто же в августе-сентябре воюет? Поля уже сжаты, но на огородах работы еще почти до октября. Холопов брать невыгодно — до новин целый год кормить, а нынешний урожай не вывезешь, он еще в снопах, не обмолочен. А потом распутица начнется… нет, с тем, что встреча в Городно ничего хорошего не сулит, я согласен, но раньше зимы ничего быть не должно, а к тому времени Мономашичи из Степи вернутся…
— Это, если в набег идти, а если на захват земель? — перебил Осьму Корней. — Вот смотрите: это Припять. — Корней отлил немного кваса из кружки и провел пальцем мокрую линию вдоль стола. — Южнее ее: Давид-городок, Хотомель, наше Погорынье — справа от полосы обозначающей Припять встали кружки из-под кваса — и стольный град Туров — на дальний от себя край Корней бухнул кувшин с квасом и вопросительно оглядел собеседников.
— Это понятно?
Все согласно покивали головами.
— А с севера от Припяти, те земли еще Полесьем называют, городов побольше будет. — Корней принялся расставлять слева от мокрой полосы чарки из которых пили бражку — Слуцк, Клецк, Мозырь и прочие, а самый большой — на ближнем к себе краю «карты» сотник поставил кувшин из-под бражки — главный град тех земель Пинск.
Мстислав Киевский с братьями в степи, половцев в разум приводит. Оттуда, возможно, пойдут на Чернигов или на Новгород Северский — Ярославичам мозги вправлять, чтобы на Киев не зарились. Вернутся не скоро, хоть и с добычей, но уставшие, побитые, пораненные. Дружинам отдых нужен будет.